Читать книгу "Время героев - Сергей Минаев"

– Интересно ты живешь. Столько приключений всяких. – Оля посмотрела на часы и встрепенулась. – Ой, родаки уж разволновались, наверно. Пойдем?

– Пошли… – нехотя протянул Вадим.

Дошли до дома. Остановились перед подъездом.

– Ну, спасибо, что проводил, – сказала Оля. – Ты… это… давай завтра в пять приходи к подъезду, погуляем. Сможешь?

– Ну, у меня дела, в общем, были, ну ладно, приду, – пробурчал Вадим.

– Вот и здорово. До завтра. Пока.

– Постой! – Вадим подошел к ней, чмокнул в щеку и опрометью бросился бежать.

До подвала, где ночевали пацаны, он добежал очень быстро. Там все сидели и ели – кто что достал за день.

– Чо, охуел, так поздно? Бабки принес? – с ходу спросил Миха. – Где шлялся?

– Принес, не сцы, я вам ща такое расскажу, вы ахуеете, – сказал Вадим.

Целый час Вадим рассказывал свою сегодняшнюю историю. Пацаны сидели с открытыми ртами. Даже есть перестали. Только изредка рассказ прерывался криками слушателей – «пиздишь!», «во блядь!» и ответами Вадима – «бля буду» и «не знаешь баб, не пизди».

Охуев от услышанного, ребята разбрелись спать на картонки. А Вадим еще долго ворочался, перебирая в памяти все моменты сегодняшнего вечера.

* * *

На следующий день Вадим стал собираться с двух часов дня. Ганджик дал ему норковую шапку, спизженную у пьяного. Леха дал свой синий свитер.

В половине пятого в телогрейке, зимних сапогах не по размеру и норковой шапке, Вадька выдвинулся на встречу.

Проходя перед обменным пунктом у метро «Улица 1905 года», Вадим увидел, как несколько малолеток кидают сосульками в небольшой светящийся рекламный щит с Дедом Морозом и надписью «С Новым годом!».

– Нахуя кидаетесь? Ща разобьете, а люди делали, старались, Новый год ведь! – крикнул им Вадим.

Ребята убежали, а он, улыбнувшись, пошел дальше, и, свернув за угол, оказался во дворе Ольги.

Минут пятнадцать он ходил, пиная ботинками ледышки, и смотрел на светящиеся окна, пытаясь угадать, где ЕЕ окно. Сердце колотилось, и на душе было как-то по-особенному хорошо.

– Вадим? – окликнул его подошедший, дорого одетый мужик. – Ты Вадим?

– Ну?

Удар в нос сбил Вадима с ног. Он кувыркнулся и упал в сугроб.

– Если я тебя, блядюгу, еще раз здесь увижу, пиздец тебе будет, оборванец! Секи поляну, не по Сеньке шапка! – сказал мужик и пошел к подъезду. Потом развернулся, подошел к Вадиму и бросил ему сторублевую купюру.

– На вот, водки себе на Новый год купишь, шпана!

Вадим поднялся, подобрал свою шапку и поплелся назад.

Проходя мимо того самого обменного пункта, он остановился, подобрал у палатки с хот-догами камень, подошел к рекламному щиту с Дедом Морозом и расхуячил его вдребезги.

* * *

Войдя в подвал, он с ходу подошел к картонной коробке из-под телевизора, заменявшей стол, и протянул Ганджику шапку.

– Держи. Спасибо за шапку. Тока она неудобно на башке сидит.

– Чо, телка обломила? – заржал Ганжик.

– Каво? Меня? Да не, хули с ней говорить, тупая она, да и ебать ее рано. Малолетка. Так, попиздил децл и ушел, – ответил Вадим.

– А нос чо распух? – спросил его Малой. – Ебнул кто?

– Да… это… ну…

– Ладно мужики, – веско сказал Миха. – Не хочет и не говорит. Завтра расскажет, если захочет. Вадька, клей будешь?

– Давай. – Вадим взял целофановый пакет и глубоко вдохнул. От сладковатых паров привычно повело.

– Ты вот што. От своих не отбивайся по жизни. Мы тока вместе сила, а по одному пиздец будет, – приобнял его Миха. – Не сцы, прорвемся.

– Я знаю, – тихо ответил Вадим. – Я знаю, Мих.

– С Новым годом, мужики! – крикнул Миха. – С Новым щастьем, бля! Заебись!

– С Новым годом! – загалдели все.

Вадим закрыл глаза и откинулся спиной к стене. Его волокло в сон.

А Ольга так и не заснула в ту ночь. Сидела на подоконнике, тихо всхлипывала и выводила пальцем на окне три слова:

«Вадим» и «Новый год».

Снежанна

Михаил Филиппович, как всегда в пятницу, отпросился с работы часа в три, отвез жену с дочкой на дачу, а сам, сославшись на важную встречу с коллегами по кафедре, отправился в Москву.

Конечно, встреча была блефом, как и все подобные истории, которые якобы происходили строго два раза в месяц, только в летний период.

Открыв окна немолодой, но ухоженной «шестерки» «Жигулей», Михаил Филиппович выставил руку, окунув ее в поток теплого июньского воздуха.

Миновав Химки, привычно перестроился в правый ряд и сбросил скорость.

Наступал долгожданный момент выбора и предвкушения, тот самый момент, который составляет истинную ценность покупки проститутки на горячем асфальте Ленинградского шоссе. Момент, от которого сводит скулы, появляется дрожь в низу живота и перманентная эрекция.

Придирчиво разглядывая товар, он миновал несколько «точек», как заправский профессионал, ничего не покупая ни на первых, ни тем более на последних.

Ближе к середине того участка шоссе, что ведет от Москвы к развязке на Шереметьево, он свернул с шоссе и заехал на площадку между несколькими заводскими зданиями.

Последовательно миновав традиционных «девочек по пятьдесят», просмотрев предложение «по сто», он выбрал нормативный стандарт за 200 рублей.

Не слишком много для кошелька и не слишком мало для плотских утех.

– Вы, я вижу, мущщина порядочный, я вас прошу, там, чтоб без этих, всяких… ну сами понимаете. А то она у нас девочка молодая, недавно работает, – произнесла «мамка» стандартную для данной ситуации фразу.

– Угу, – привычно кивнул Михаил Филиппович, сунул «мамке» сто рублей за помощь в выборе и резво поехал с молодой хохлушкой, яркой блондинкой и обладательницей бюста третьего размера и развитых плечей, что свидетельствовало о занятиях плаванием в детстве.

В машине почти не говорили. Только познакомились.

– Снежанна, – представилась девчонка.

Приехали. Резво прошли на кухню. Махнули по стопке и без особых разговоров ушли в спальню, дабы насладиться всей прелестью 15-минутного секса без любви, но с особенной, свойственной только донецким девочкам страстью.

Закончив это дешевое, но такое трогательное варьете, где все роли распределены заранее и актеры переигрывают даже МХАТовцев старой школы, прошли снова на кухню.

На кухне начался долгожданный разговор за жизнь, являющийся такой же неотъемлемой частью шоу, как пельмени, сваренные умелой девичьей рукой, выпивка на столе и пачка презервативов с мулаткой на упаковке.