Читать книгу "Рождение человечества. Начало человеческой истории как предмет социально-философского исследования - Виталий Глущенко"

«Между тем этнографические аналогии могут быть и бывают иллюзорны. Нет на земле племени или народа, на самом деле и безоговорочно принадлежащего к древнейшей первобытности. Весь род человеческий произошел в одно и то же время, все живущие племена и народы имеют одинаковый возраст, у каждого человека в общем столько же поколений предков, как и у любого другого. Не было и нет также полной изоляции, чтобы, в то время как одни народы двигались своими историческими дорогами, другие пребывали в полном историческом анабиозе. Ошибочно даже само представление, будто в первобытной древности существовали вот такие же, как и сейчас, относительно обособленные племена на ограниченных территориях, в известной мере безразличные к соседям, к человечеству как целому. Иными словами, даже самые дикие племена – не обломок доистории, а побочный плод и продукт истории. Стоит изучить их языки, чтобы убедиться в том, какой невероятно сложный и долгий путь лежит за плечами этих, повторим, столь же древних, как и мы, людей»20.

Если к достижениям психологии, археологии, этнографии добавить некоторые достижения культурной антропологии, лингвистики, социологии, семиотики, истории, то мы получим список гуманитарных наук, сведения из которых могли бы составить первичную базу данных для поисков в ней ответа на вопрос о начале человеческой истории. Ответ этот способен повлиять на весь комплекс наук о человеке и человеческом обществе, «вся совокупность гуманитарных наук имплицитно несет в себе это понятие начала человеческой истории»21. Неслучайно Поршнев рассматривал свою книгу «О начале человеческой истории» в связи с перспективой «синтезировать комплексную науку о человеке, о людях»22.

Но не только гуманитарные знания сыграли роль для научной постановки вопроса о начале человеческой истории. Поскольку само существо вопроса – прохождение грани между животным и человеком, биологическим и социальным, она была бы немыслима без достижений естественных наук. Решающим здесь был прорыв в физиологии высшей нервной деятельности, который связан с именами наших соотечественников: Ивана Михайловича Сеченова, Николая Евгеньевича Введенского, Ивана Петровича Павлова, Алексея Алексеевича Ухтомского, разработавшими введенное Декартом «понятие рефлекса, как основного акта нервной системы»23. Из числа иностранцев в этот список необходимо включить Чарльза Шеррингтона. Важны также оказались достижения в общей биологии, зоологии, этологии, экологии, палеонтологии. А если начинать говорить уже не о постановке, а о возможностях решения вопроса, то естественные науки и вовсе выходят на первый план.

Однако, кроме средств, для научной постановки и решения вопроса крайне важен метод. И тут мы снова возвращаемся к гуманитарному знанию, потому что метод, позволяющий адекватно обращаться с таким своеобразным предметом, как начало человеческой истории, не может сам не опираться на главный, основополагающий принцип философии истории – историзм. Вне общей идеи всемирно-исторического развития вопрос о начале истории возникнуть не мог, он попросту не имел бы смысла. И поэтому вопрос о начале человеческой истории не мог быть научно поставлен раньше, чем появился марксизм, в котором принцип историзма окреп и достиг своей зрелости. Только с появлением марксизма идея всемирно-исторического развития, включающая в себя развитие самого человека, приобрела собственную научную основу.

Итак, история вопроса о начале человеческой истории – большей частью история становления средств и методов его разрешения. Показать, как проходило это становление, и является сейчас нашей задачей.

Следует заметить, что мы считаем полезным рассмотрение проблем в порядке, обратном тому, как они были перечислены. А именно, в первой главе мы рассмотрим историю вопроса с точки зрения становления метода, позволяющего видеть в вопросе о начале человеческой истории актуальную научную проблему. Во второй главе мы проанализируем естественнонаучный фундамент, на котором становится возможным искать ответ на вопрос. Наконец, в третьей главе мы попытаемся осветить проблему начала человеческой истории в связи с назревшей, на наш (также как и многих других исследователей) взгляд, необходимостью синтеза гуманитарного знания.

Глава 1

Историзм и антиисторизм в науках о человеке

Историзм, как философско-исторический метод постижения мира и его явлений в динамике непрерывного развития, начал свое утверждение в гуманитарном знании в Новое время. В 1725 году в Италии вышла в свет книга профессора Неаполитанского университета Джамбаттисты Вико «Основания Новой науки об общей природе наций»24. Написанная сложным витиеватым языком, причем не на латыни, как это было принято в то время, а на родном неаполитанском диалекте, – автор, несомненно, хотел быть ближе своему народу, – книга представляла трудность как для читателей, так и для переводчиков, и, тем не менее, она сразу была раскуплена и вызвала оживленную полемику. Острый интерес читающей публики сделал имя ее автора известным всему ученому миру Европы. И хотя книга интересна сама по себе и не лишена гениальных прозрений, такой общественный резонанс должен свидетельствовать прежде всего о другом: зерно упало в подготовленную почву. Стремительно меняющееся в своем основании общество ждало подобных идей. При том что автор книги жестко критиковал не только старый феодальный порядок, но и идущий ему на смену буржуазный, ее историзм был востребован восходящей на историческую сцену буржуазией. Следует признать, что особенная потребность в историческом методе возникает в обществе именно в революционные эпохи и именно у идеологов восходящих классов.

«Развитие сознания определяется тем, насколько оно способно быть собственным предметом – не только предметом для психологических наблюдений извне. Сознание как автоматическая реакция живого организма, вздох угнетенной твари, не совпадает с сознательностью – ясной картиной окружающего мира и своего собственного положения в нем»25, – писал Михаил Александрович Лифшиц в своей посвященной Вико работе, прочно связывая самосознание с историзмом – «исторической теорией познания». – «Что же такое историческая теория познания? Это и есть та новая наука, которую предсказывал в начале XVIII столетия Джамбаттиста Вико»26.

Правда, в конце статьи Лифшиц не мог не отметить, что книге Вико «не хватает сознательного элемента»27, но все же такое минорное окончание его не удовлетворило, и позже он написал дополнение к статье, в котором еще раз особо отметил идею прогресса, как одну из основополагающих идей «Новой науки». Причем, он отметил, что у Вико эта идея порой выражена даже четче и последовательней, чем у просветителей XVIII века, в воззрениях которых находила себе место если и не идея о потерянном рае, то все же представление о неком навсегда утраченном «естественном состоянии» человека в глубокой древности. Их ожидаемый в будущем «золотой век» одновременно противоположен «естественному состоянию». В этом вопросе религиозный Вико отличается от страстных критиков религии философов-просветителей в лучшую сторону тем, что не обнаруживает никаких следов тоски по райским кущам. В своем «поступательном движении» нации по Вико «в постоянном и никогда не нарушаемом порядке причин и следствий всегда проходят через три вида Природы», из которых только третья природа – «Человеческая»– характеризуется как «разумная», то есть естественная для человека, в то время как первые две – «Божественная» и «Героическая»– представляют собой формы безумия28.