Читать книгу "Автономия. Как появился автомобиль без водителя и что это значит для нашего будущего - Лоуренс Бернс"

«Гиперион» разрабатывался как марсианский ровер. Он должен был брать то там, то тут пробы почвы и анализировать их на предмет признаков жизни. Урмсон отвечал за создание программного обеспечения, контролирующего скорость робота.

Ученые завтракали и ужинали в расположенной неподалеку соляной шахте. По ночам они сидели у костра и наблюдали, как приближается каманчака, соленый туман с Тихого океана, от которого не защищенное ничем железо покрывается ржавчиной за одну ночь. После этого они расходились по палаткам, служившим в данном случае скорее для тепла, чем для защиты от чего-либо или кого-либо. В любой другой пустыне палатка служит для того, чтобы в спальный мешок не заползли змеи, а в ботинки – скорпионы. Но в Атакаме не живет никто: ни змеи, ни скорпионы. Единственными живыми существами, попадавшимися на глаза создателям «Гипериона», были стервятники.

Встреча, изменившая жизнь Урмсона, началась с облака пыли, поднятой несущимся через пустыню пикапом. Через несколько минут и пикап, и облако были уже в лагере группы «Гипериона». Дверь машины открылась, и вышел Уильям Л. Уиттакер, известный также как «Ред» («Рыжий»).

Уиттакер отличался таким же богатырским сложением, как и Урмсон, однако был немного выше его, ростом 190 см, а его плечи были такими широкими, что казалось, сейчас застрянут в проеме дверцы. Его череп был гладко выбрит. Много лет назад, когда у него еще были волосы, своим цветом они обеспечили Уиттакеру его прозвище. Взгляд был умным и проницательным. Если он смотрел на тебя, казалось, заглядывает прямо в душу. Любой, проведя пять минут в обществе Уиттакера, смог бы с уверенностью сказать, что как личность его сформировала служба в Корпусе морской пехоты. Он выражался афоризмами, которыми сержанты-инструкторы по начальной подготовке любят украшать стены своих спален. «Победа – это не все. Это единственное, что вообще имеет значение». Или: «Беспокойство – путь к поражению». А его любимым изречением было «Если ты не сделал всего ради достижения цели, ты не сделал ничего». Робот «Гиперион» был примерно шестьдесят пятым в его карьере.

Профессор Университета Карнеги – Меллона, обутый в тяжелые ботинки, вышел из пикапа; своими большими ладонями он пожал руки присутствующим. Отчасти он приехал, потому что был научным руководителем Урмсона и решил проверить, как идут дела у его подопечного. Но было видно, что у его посещения есть и вторая, тайная цель. Впрочем, он быстро раскрыл секрет. Министерство обороны США организует гонки роботов. Если точнее, Управление перспективных исследовательских проектов (DARPA). Это, можно сказать, исследовательская лаборатория американского государства, благодаря которой у нас есть такие полезные вещи, как дроны и интернет (чисто военная технология, распределенная сеть хранения знаний, разработанная с целью защитить данные правительства США в случае ядерного удара). Внутри DARPA также создали куда менее полезные вещи, например механических лобстеров для ВМС США – или технологии редактирования ДНК с целью вывести новую породу людей, не нуждающихся в сне. А в тот момент директор агентства Тони Тетер приказал обратить внимание на беспилотные автомобили.

В течение многих лет Вашингтон оказывал давление на оборонных подрядчиков с тем, чтобы они разработали технологию, позволяющую сделать треть военных транспортных средств самоуправляемыми к 2015 году, как того требовал мандат Конгресса США. Одним из последствий событий 11 сентября 2001 года стала возросшая важность и срочность проблемы: слишком многие военнослужащие США гибли от мин, установленных на дорогах в Афганистане и Ираке. Если беспилотные транспортные средства вообще удастся создать, военные роботы смогут передвигаться по тому подобию дорог, которое только и можно встретить в пустыне на удаленных театрах военных действий. Но генералитет был разочарован вялым продвижением работ. Со всей очевидностью, задача оказалась слишком сложной для оборонных подрядчиков. Поэтому Тетер предложил новаторское решение: DARPA организует гонки. Но участвовать в них смогут только автомобили-роботы.

Когда Уиттакер сообщил Урмсону подробности, они показались тому слегка безумными. К участию допускались все: студенты, любители, профессионалы – кто угодно. Трасса проходила через пустыню Мохаве, выходя на восток из Барстоу, штат Калифорния, и заканчиваясь в Примме, штат Невада, то есть примерно через 240 км. Денежный приз должен был достаться команде, которая придет первой, обеспечив при этом прохождение трассы менее чем за 10 часов.

«Ничего себе», – сказал Урмсон, думая, что Уиттакер рассказывает это все просто для поддержания разговора.

Но Уиттакер ничего и никогда не говорил просто для поддержания разговора. Денежный приз, сказал ветеран морской пехоты, составляет один миллион долларов. И с помощью Урмсона он намерен был выиграть эти деньги.

До моей встречи с Крисом Урмсоном, который со временем стал одним из наиболее симпатичных мне людей, оставалось три года. Однако я могу представить себе, как он чувствовал себя тогда: перед ним поставили задачу, противоречащую двум его основным жизненным установкам. У него всегда присутствовало, казалось бы, наивное желание попытаться улучшить мир вокруг себя, исправив то, что глупо или неэффективно. Однажды он выбежал на улицу прямо с важной деловой встречи в кафе в Питтсбурге, выскочил на проезжую часть и стал раздавать указания водителям, только чтобы помочь какому-то бедняге вывернуть налево с обочины, где тот припарковал автомобиль. Одной из установок, жестко запрограммированных в нем, был долг инженера: он полагал своим долгом искать самые впечатляющие и интересные проекты, способные повлиять на жизнь как можно большего числа людей. Проект «Гиперион» подходил ему идеально. Что может быть более впечатляющим, чем робот, предназначенный для поиска жизни на других планетах?

Оказалось, что более впечатляющие вещи существуют. Шасси «Гипериона» обеспечивало ему передвижение со скоростью от 15 до 25 см в секунду, то есть в темпе небыстрой ходьбы. В гонках DARPA требовалось покрыть расстояние в 240 км не больше чем за 10 часов, что означало необходимость проходить в среднем около 24 км в час, то есть двигаться со скоростью велосипедиста. Скорость, деньги и тот факт, что в конечном счете гонка должна была сохранить жизни американских солдат за границей, – все это оказало на Урмсона нужное действие. Он загорелся желанием участвовать.

Однако была проблема: от родителей он унаследовал вторую установку – всегда поступать так, как лучше для семьи.

Крис Урмсон родился в 1976 году. Его родители, Пол и Сьюзан Урмсон, были англичанами, но эмигрировали в Канаду, поскольку считали, что там возможностей для их трех сыновей будет больше. По первой специальности Пол был электриком, затем, когда родились дети, получил высшее образование по вечерней программе, стал бакалавром, а позже и магистром. Сьюзан после рождения детей поступила на курсы медсестер и впоследствии проводила метадоновые[10] программы в канадских тюрьмах.

Результат? Три сына Урмсонов выросли в семье, где родители постоянно работали, всегда стремились превзойти самих себя ради блага семьи и где образованию придавалось огромное значение с самых первых дней жизни. Урмсоны-старшие жили ради детей. Они часто переезжали, потому что работа Пола в исправительной системе требовала того. Каждый раз, когда это происходило, Пол и Сьюзан селились в самом дешевом доме самого приличного района, какой могли найти, – такая методика позволяла отдавать детей в самые лучшие государственные школы. И эта методика принесла плоды. Помимо того что один из сыновей стал одним из тех инженеров, которым беспилотный автомобиль обязан самим своим существованием, второй получил профессию хирурга-ортопеда, а третий служит в Королевской канадской конной полиции, что к северу от канадско-американской границы считается своего рода выдающимся достижением для семьи из среднего класса.