Читать книгу "Компас черного капитана - Юрий Погуляй"

Но я промолчал.

— Драная жизнь, драная деревня, — профырчал он, повернулся к двери. — Ладно, парень. Извини, если напугал. Но и вы меня огорошили с новостями, вникаешь?

— А кто это был? — набрался я смелости.

— Кто?

— Ну, тот человек с юга.

Лицо Одноглазого осунулось. Он задумчиво пожевал сухими губами и горько улыбнулся:

— Лучше тебе не знать, парень. Вникаешь? В мире есть столько разной заразы, о которой тебе просто лучше не знать.

Он ушел, больше не сказав ни слова. На улице ревела и выла вьюга, каких давно уже не было в наших краях: шаманские фонари раскачивались как безумные, и страшно дрожали стекла теплицы, сдерживая взбесившийся ветер. Из головы у меня все не шла странная просьба Одноглазого. Как можно продать ледоход?! Где потом жителю севера искать новый корабль? Ведь создать могучий, теплый тягач могут только на сухих верфях большого города, исключительно под надзором опытных шаманов и с десятками умелых инструментариев на подхвате.

Одноглазый не нашел никого, кто захотел бы продать ему ледоход. Я слышал, как в таверне обсуждали странную просьбу диковатого чужака, как посмеивались они над стариком, когда тот заходил за своей ежевечерней порцией настойки. Как отводили глаза, пока он стряхивал с унтов и шкур снег.

День проходил за днем, и я видел, как Одноглазый готовится к тому, чтобы двинуться в сторону Снежной Шапки пешком. Так же, как когда-то пришел к нам. Я видел, как он чинил лыжи или зашивал толстой иглой теплую одежду. Как подолгу корпел над расстеленной на столе картой.

Но уже наступила осень, погода стала портиться. На лед спускались такие жуткие холода, что стонал металл. И Одноглазый остался в деревне. Хотя мне кажется, что его остановили не морозы. Он просто смирился с тем, чего боялся. Сдался. И с того дня почти не показывался на улице. Лишь изредка к нему носил продукты Эрни ан Эрри, второй помощник Боба и мой знакомый. Расторопный малый, но не очень умный и обладающий тяжелой рукой (растения его будто ненавидели — стоило Эрни полить грядку, как с ней что-нибудь случалось: то увядала, то сгнивала… Бывают такие люди с дурной рукой). Так что хозяин трактира не позволял ему даже приближаться к теплице, доверяя только мне, себе и собственной жене.

Я же был рад, что старика поручили Эрни. Мне не хотелось лишний раз видеть Одноглазого. Но все равно, когда приходилось идти мимо его дома, мой взгляд словно сам по себе устремлялся в окна. Словно надеялся отметить что-то необычное, найти отгадку незагаданной загадки. По вечерам перед сном, слушая храп двоюродного брата и тихий шум из кухни, где до ночи возилась его жена, я вспоминал странные слова Одноглазого — о скауте и рыбине покрупнее. Ворочался, отыскивая всевозможные варианты, и засыпал нервным сном.

Мне снились гигантские красные рыбы, пожирающие нашу деревню, я видел, как к нам приходит черный лед и все дома рыхлеют, едва их касается тьма, а крыши становятся пеплом и проваливаются, хороня под собой истошно кричащих жителей. Видел, как вырастают вокруг грязно-серые торосы и из-под них хлещет бурая, с зеленоватыми прожилками жижа, а я бегу прочь, прыгая со льдины на льдину, и они уходят у меня из-под ног.

Наконец я оскальзываюсь, нелепо размахиваю руками — и в конце концов падаю в эту омерзительную жижу. Начинаю тонуть, а отвратительная вонючая гадость льется мне в рот, и что-то тянет меня вниз. Я кашляю, хриплю, беспокойно сучу руками… и просыпаюсь.

А потом приехал цирк.

Глава вторая
Цирк «Четыре хвоста и бродяга Аниджи»

Весть о том, что со стороны Снежных Холмов к нам движется цирк «Четырех хвостов и бродяги Аниджи», принесли веселые и шумные акробаты из приближающейся труппы. Примчавшись на своем маленьком, но очень быстром ледоходике, они несколько раз объехали вокруг деревни, взрывая шутихи и зазывая жителей на вечернее представление. После чего они подогнали свой трехгусеничный кораблик к западному причалу — и поспешили в таверну Боба отогреваться.

Здесь же, сбросив тяжелые и теплые одежды, они ослепили трактир пестротой своих нарядов и невероятной жизнерадостностью. На них красовались разноцветные штаны и сине-красно-желтые рубахи, лица были разукрашены. Акробаты без устали паясничали, плясали и совершали различные кульбиты. Мне казалось, что кто-нибудь из них вот-вот свалится и разнузданное веселье в один миг оборвется драмой.

Но я смеялся вместе со всеми и хлопал в ладоши, подбадривая циркачей. В наших краях такое чудо случалось нечасто. В последний раз к нам заезжал странствующий менестрель, и было это еще в прошлом году. Не пробыв и недели, он подался обратно в Снежные Холмы, и, честно говоря, никто из нас не жалел об этом. Пел он отвратно, даже на наш непритязательный вкус. А теперь в забытую Богами деревню прибыл настоящий цирк! Мне не передать той радости, того ощущения праздника, что поселилось в сердце. Я ждал чудес. Я изнемогал от желания увидеть все то, о чем весело кричали зазывалы.

В таверну Пухлого Боба ворвалось настоящее веселье, и с каждой минутой в большой зал трактира набивались все новые и новые жители деревни. Рассаживались у столов, улыбаясь озорным шуткам, но пока ничего не заказывали. Не хотели прерывать маленького представления. Один из акробатов вышел в середину зала и ходил там колесом, пока его товарищ хорошо поставленным голосом рассказывал о «великом таинстве со времен Лазаря Берегового», о «лучшем представлении от Северных гор и до Южного Круга» и «великолепном бродяге Аниджи, хозяине потрясающего цирка „Четыре хвоста“». Остальные циркачи вытащили из-под одежд музыкальные инструменты и стали играть заводную мелодию, от которой даже самые скептичные слушатели начинали улыбаться. Музыка подхватывала, кружила и целиком заполняла мир нашей сонной деревушки.

Я видел, как мои соседи выстукивают ладонями бодрый ритм и как с каждой минутой в таверне становится все теснее, и даже «холодные» столы, расположившиеся у самой двери, — уже заняты.

— Представление! — кричал глашатай. — Сегодня будет представление! Глотатели огня и танцовщицы с самого Берега.

Играли бубны, резвилась дудочка, и дергал струны походной лютни сероглазый акробат.

— Представление! Диковинные звери и песни Артуриана Славного! Представление!

Впереди должны были быть только радость и праздник. Волшебные дни разудалой ярмарки, праздных шатаний меж торговых ледоходов и лотков с безделушками, веселых песен, хороводов и вечерних представлений. Горячих сладких напитков и разных вкусностей, за которые не жалко отдать последнюю монету! Пухлый Боб с пониманием отнесся к прибытию цирка и справедливо посчитал, что работа в теплице может и подождать денек. Так что я оказался всецело предоставлен самому себе.

И ни о чем, кроме ярмарки, в тот день не думал. Это было редкое ощущение сиюминутного счастья. Тот исключительный момент, когда ты можешь понять и отделить чувство радостного восторга и дать ему название. Понять, что именно этот момент важен, что именно он расправляет за твоей спиной крылья, а все твое тело переполняют волнительная легкость и предвкушение чуда. Чуда вполне реального.