Читать книгу "Рожденные в огне - Михаил Михеев"

– Эй, вы, умники! Можете не отвечать, но я знаю, что вы меня слышите. Хорош воевать, причинить нам вред вы все равно не сможете. Займитесь своим флагманом, пока его не унесло черт-те куда. Рискнете влезть – уничтожу.

– Можно было просто уничтожить…

Вассерман обернулся к своим людям, но, так и не сообразив, кто это сказал, лишь хмыкнул:

– Можно. А зачем? И потом, рванут прочь – так мы их просто не догоним. Легко быть добрым, если остальные варианты слишком затратны. Вперед!

Полчаса спустя дредноут приблизился к планете на дистанцию девяностопроцентной вероятности поражения. С этого момента он открыл огонь, и всякая суета на орбите прекратилась – орудия корабля банально ссаживали боты с людьми. Одна из орбитальных крепостей дала было залп в ответ и тут же замолчала, получив в ответ хорошую плюху. Полновесный залп дредноута легко проломил силовое поле и сделал на внешней броне крепости с десяток дырок, после чего ее гарнизон, точнее, его жалкий огрызок, успевший прибыть с планеты, дергаться уже не рискнул.

Правильно оценивший молчание крепостей, Вассерман довольно хмыкнул:

– А вот теперь подкинем им пилюлю и посмотрим, как они отреагируют.

Пилюля вышла красивая. Облако плазмы в верхних слоях атмосферы, окрасившее половину небосклона в нежно-лиловые тона, особенно хорошо смотрелось на ночной стороне планеты. И почти сразу Вассерману сообщили о сигнале с планеты. Кто-то очень хотел поговорить. Что же, не стоило отказывать людям в столь правильном желании.

Рожа на экране была вполне ожидаемой – с залысинами, крупным вислым носом и приплюснутыми сверху ушами. Прямо хрестоматийная. По сравнению с ней Вассерман, особенно похудев, смотрелся едва ли не образцом истинного арийца. Рожа молчала. Вассерман тоже. Потом он пожал плечами и повернулся к старшему артиллеристу:

– Петр Яковлевич, повтори.

Тот понятливо кивнул, быстрым движением коснулся клавиш пульта. Вот так, достойный ученик. Вряд ли когда-нибудь превзойдет самого Вассермана, но сейчас сработал быстро и грамотно. Звездолет чуть заметно вздрогнул – пожалуй, не ожидай собравшиеся этого, и не заметили бы, все же инерция у «Петра Великого» под стать имени, запредельная. А затем в атмосфере Нового Иерусалима вновь полыхнуло, только масштабнее и ярче. И, разумеется, с большими последствиями – на этот раз порция излучения дошла до поверхности, принеся с собой проблемы. Конечно, лучевой удар не столь велик, чтобы кого-нибудь убить… при условии оказания своевременной медицинской помощи, разумеется, но паники добавит, а главное покажет, что шутить никто не собирается и поторопит с принятием решения.

Изображение на экране заморгало, подернулось рябью помех. Все правильно, как бы ни был устойчив канал связи, на такие раздражители его никто не рассчитывал. Впрочем, специалисты внизу были неплохие, и уже через несколько секунд переговорщик Нового Иерусалима выдал на неплохом английском:

– Кто вы и что вам здесь надо?

– Здравствуйте, я ваша тетя.

– Чего? – у переговорщика отвисла челюсть.

– Уговорили, я ваш дядя, – продолжил ерничать Вассерман. – Слушайте, молодой человек, вам никогда мама не рассказывала, что прежде, чем начать разговор, вежливые люди представляются?

– Да вы…

– Обидеть хотите? – не дал ему закончить Вассерман. – А зря, батенька, зря. Как говаривал незабвенный Гитлер, обидеть художника может каждый. Не каждый его обиду переживет.

– Это сказал не Гитлер, – давясь от смеха, влез в разговор кто-то из офицеров.

– А вы меня не поправляйте, я вам не трусы.

На сей раз грохнула смехом вся рубка, а физиономию на экране перекосило от гнева. Похоже, ее хозяин не привык к такому обращению. Внимательно наблюдавший за мимикой собеседника профессор четко уловил этот момент и вскинул руку. Смех мгновенно стих, и в рубке воцарилась напряженная тишина.

– Могу вас обрадовать, – на этот раз голос Вассермана звучал холодно и жестко. – Задница у вас на месте.

– Что-о? – теперь собеседник был уже красным от гнева. Как-то непрофессионально… Впрочем, обкатавший навыки на студентах, Вассерман именно этого эффекта и добивался. Разозлить, вывести из себя, показать, что ты своего оппонента в грош не ставишь – а дальше можно управлять разговором, как угодно.

– А что, вас не учили, что пока есть задница, приключения не закончатся? Вы их нашли, с чем вас и поздравляю. Ну кто вас, спрашивается, заставлял лезть в игру взрослых дядек? Сейчас вы будете расхлебывать по полной.

– Не много ли вы себе позволяете?

– Вам говорили, что хорошо связанная лесбиянка вполне сойдет за натуралку? Так вы как раз в ее положении. Это мой корабль держит вас под прицелом, а не вы меня. И если мы не сможем договориться, я прикажу начать бомбардировку. В конце концов, если я не получу того, что мне надо, добровольно, то просто обберу труп. Добыча будет поменьше… А может, и нет. Как, проверять будем?

Главное в такой игре самому верить, что выполнишь обещанное. Иначе почувствуют фальшь – и все, пиши пропало. Вассерман честно старался, но не был уверен, что у него все получилось, как надо, а потому сразу задействовал аварийный вариант. Все переговоры ретранслировались на планету, так, чтобы ее жители тоже знали, что происходит. Если что, всегда можно попытаться всколыхнуть местных, которым вряд ли хочется умирать из-за чужих ошибок. А давление еще и со стороны обывателей, которые, как это не раз уже случалось в истории разных стран, могут не справившееся правительство и на фонарях развесить, окопавшиеся на планете богоизбранные правители вряд ли смогут выдержать.

– Прониклись? Вижу, прониклись. А теперь с вами будет заниматься специалист. Чтобы беседовать с такими, как я, вы еще не доросли.

Место Вассермана перед экраном заняла Камова. А что? В своей конторе она специализировалась именно как специалист по ведению задушевных бесед – так пускай и приступает. У нее, в отличие от привыкших воевать на расстоянии офицеров дредноута, опыт общения с врагом глаза в глаза больше, а сантиментов даже меньше, чем у самого Вассермана. А что возраст юный – так в нынешней позиции выиграть может и младенец. Впрочем, еще в системе Великой Нигерии, глядя на то, как она допрашивает пленных иерусалимцев, давя возражения с легкостью и неотвратимостью асфальтового катка, профессор понял, что у девчонки есть талант переговорщика. А раз так – пускай работает.

Система планеты Урал. Это же время

– Не возражаете, если я закурю?

– Мне без разницы, хоть застрелитесь.

Гуттенберг пожал плечами. За последнее время он уже привык к тому, что люди, ранее бледнеющие от одного лишь взгляда главного финансиста планеты, ныне смотрят на него холодно и свысока. Вот и эта молодая выскочка, вместо того, чтобы отнестись с должным уважением к его возрасту и капиталам, лишь уголком рта дернула да вытяжку включила. А главное, и не сделаешь ей ничего. Пока, во всяком случае.