Читать книгу "Флагман владивостокских крейсеров - Александр Чернов"

* * *

22 февраля 1904 года японских крейсеров в окрестностях Владивостока замечено не было. Так же как 23-го. Как и 24-го…

Вечером 24-го, после очередного дня, проведенного в полной готовности к отражению несостоявшийся атаки японцев, Владивосток засыпал. В номере гостиницы, за закрытыми дверями слегка пьяный контр-адмирал Руднев изливал душу лейтенанту Балку.

– Ну как? Как я мог ошибиться? Это же одна из основных дат Русско-японской войны! Двадцать второго февраля по старому стилю – набег Камимуры на Владивосток… Ну? И где эта скотина косоглазая? У меня весь день ощущение, что на меня все пальцем показывают, вот, мол, тот самый контр-выскочка, который заставил всех двое суток вкалывать без сна зазря. Вася, мне же теперь никто не поверит в этом городе!

– Петрович, погоди. Ты что, кому-то обещал, что японцы придут именно двадцать второго?

– Не помню… Кажется, нет. Но что это меняет? Я весь город гнал, как лошадь, чтобы поставить мины и быть готовыми стрелять именно двадцать второго! Где этот Камимура? И Макарова я, получается, просто обманул, когда отказался к двадцать второму быть в Харбине. И сволочь какая-нибудь уж точно настучит, что я был с похмелюги и что…

– Уймись! Что ты психуешь? У Камимуры сейчас по сравнению с нашим миром проблем добавилось, броненосных крейсеров стало на один меньше, а у нас на два больше. Может, он бункеруется? Может, ему надо больше времени, чтобы собрать свои корабли. Ведь если его крейсера посылали ловить «Варяга», а больше посылать некого, то они были в разгоне по одному-два. Пока все собрались в Сасэбо, пока забункеровались, пока дойдут сюда – вот тебе и денька два-три задержки. А может, они вообще операцию отменили? Тогда я точно тебе не завидую, когда пред очи Степана Осиповича предстанешь… Или наоборот – возьмут, да и усилят Камимуру парой броненосцев. И попробуют в стиле Нельсона или Нахимова утопить нас всех прямо в гавани. Это тебе урок, Петрович…

– На какую тему урок? Не въехал…

– Не полагайся больше на свои знания нашей истории войны. Ты ее уже переписал. Непонятно только, в какую сторону… Думай головой, теперь тут все точно пойдет не так, как у нас. И все даты по ходу боевых действий можешь смело забыть. И лучше скажи, почему у меня на телеграфе отказались принять телеграмму в Питер Вадику, сослались на твой приказ? Это ты из-за того прикола нашего дражайшего юного графа Нирода?

– Не. Это уже замяли. Телеграммы ни у кого не принимают. Я запретил отправлять все, что не имеет моей визы. В городе полно японских шпионов, кроме как по телеграфу, они о минной постановке никак сообщить не успеют. Так чем думать, кто и каким кодом чего передает, я решил, что проще заблокировать всю связь на пару дней. Потерпят.

– Ну вот. Это я и называю – думать своей головой. Ведь можешь же! Только ты мою телеграмму завизируй, да? Я хочу, чтобы Вадик мне из Питера кое-что подогнал. И еще, если у нас задержка на пару дней, я, наверное, успею еще один сюрприз Камимурушке устроить – выдели мне с полсотни гильз от шестидюймовых выстрелов с бездымным порохом и столько же картузов с бурым, да роту солдатиков из гарнизона.

– Фигня вопрос. А если Гаупт вздумает опять хорохориться, я ему…

– Стоп! Петрович, тормози шашкой махать. Сегодня у нас с тобой двадцать четвертое февраля. Так? Да, конечно, уже двадцать пятое… Как явствует из вчерашней невнятной писульки нашего засланца, в Питере свершилось нечто почти невероятное. А именно: Вадик с самодержцем познакомился и теперь до тела, то есть до ушей и мозгов, допущен. Так? А сочетание этих двух фактов есть очень положительная вещь, потому как имелись у меня на счет второго момента определенные сомнения. И весьма серьезные, кстати. Но. Пока есть время, давай-ка мы с тобой пожуем наконец главную тему. Поскольку без понимания, куда рулить в стратегии войны, мы можем запросто налажать в тактике, нажить смертельных врагов, что похлеще Того и Оямы окажутся и запросто скрутят нам шейки. А Вадику в первую очередь, ибо попал он сейчас в форменный гадюшник… Не возражаешь против такой логики?

– Валяй. Только у тебя что, досье или рецепты для него имеются?

– Поймешь, если перебивать не будешь. Напомни лучше: когда в нашем мире японцы вломили Засуличу в первый раз на Ялу?

– Восемнадцатого апреля вроде.

– Так… Итого, если учесть весь тот гемор, который ты им в Чемульпо вкатил, до этого события еще два месяца. Минимум! Петрович. Два месяца – это или пшик для одних, или целая вечность для других. Ты себя к какой категории относишь? Ко второй? Здорово! А то я как кислую рожу твою часов пять назад увидел, подумал, что к первой. Хорош карандашами кидаться! У них грифель от этого трещит, не фломастеры же… Короче, хочешь узнать, что я обо всем этом думаю?

– Валяй.

– Но сначала мне очень хотелось бы понять, что вы, господин контр-адмирал, знаете о внутриполитической и экономической обстановке на российском Дальнем Востоке, в Маньчжурии и Корее накануне этой войны в свете нашей бывшей истории? Что такое «Желтороссия», «безобразовская шайка», кто такой Безобразов, на чем полаялись адмиралы Алексеев и Абаза, почему Куропаткин слал отчеты о своей «работе» Коковцову и Витте, причем тут великий князь Александр Михайлович и как помазанник Божий рассчитывал отдаивать и «безобразовцев», и «франкобанкиров», но в итоге не стал, выбрав одну из сторон? И предупреждаю сразу от лишних вопросов: до того как меня Вадиков папик с его ассистентом в свой саркофаг залезть уговорили, эти темы я изучал тщательно. Потому как… Потому что так положено, Петрович. Так нас учили. Сначала разбираться, кому и что выгодно, а уж потом делать выводы, как в этой системе координат действовать.

А кроме того, еще и персональный интерес с младых ногтей присутствует: «Двадцать три ступени вниз», Пикуль… И зря ухмыляешься, не все он знал, что-то и просто приврал, конечно, но для меня интерес к истории российской именно с его романов начинался. И не для меня одного, кстати. Или ты полагаешь, что при совке в военные училища подавались только троечники от безысходности с институтом?

Так. Понятно… То есть ты у нас «все больше по флоту»? Хотя что я тебя спрашиваю? Потому-то и отобрал из четырех кандидатов, что узость вашего горизонта, господин контр-адмирал, в глаза бросается сразу. Причем, что радует, в сочетании с патриотизмом и общей гражданской сознательностью. Поэтому, за полночь глядя, от долгих рассказов на сегодня я тебя избавлю. Но будь добр, вот это вот прочти в свободное время. Конспектировал на «Варяге», пока из Чемульпо шлепали. Если замечания, вопросы будут, спрашивай, не стесняйся. А потом это надо быстро переправить Вадику. Причем секретно. Чтобы никому в руки не попало. Кстати, неожиданный вариант! С нашим отцом Михаилом. Все равно он за какой-то чудотворной иконой в Питер собирается, без которой нам типа Артур ни в жисть не удержать…

И Балк, хитро прищурившись, вытащил из-за пазухи несколько сложенных пополам листов бумаги, исписанных аккуратным мелким почерком, и протянул Рудневу.

– Только смотри, Петрович, повторяю: секретно. За утрату… Не обессудь, короче.