Читать книгу "Дар скального тролля - Крис Райландер"

– Горгулью, – хе-хе, надеюсь, что вы никогда не столкнётесь с ней, – сказал он, – как известно, трудно уничтожить. Почти невозможно. Её каменную плоть пронизывает магия, и потому, ожив, она становится почти непроницаемой. Говорят, что есть лишь два известных способа остановить горгулью: отвести её на некоторое расстояние от логова либо сделать так, чтобы на неё падал прямой солнечный свет.

Конечно, я уже попытался заманить горгулью подальше от её карниза, но, видимо, ещё не успел отойти достаточно далеко. А значит, оставался лишь один вариант: солнечный свет. Проблема в том, что было уже далеко за полночь, и с вероятностью 100 % солнце не покажется на горизонте ещё по меньшей мере четыре часа.

«Используй магию, ты, оркоголовый дуралей!»

Хотя я и не был любителем обзывательств (или чтения мыслей), Кровопийца был прав.

Стоит ли говорить, что я ни разу не вызывал солнце (или солнечный свет) с помощью магии. На самом деле я даже не был уверен, что для этого вообще существует какое-то заклинание. С другой стороны, магия гномов базировалась на управлении природой и её элементами, а значит, теоретически нечто подобное выглядело вполне возможным, по крайней мере, мне так казалось. Во время нашего урока магии Фенмир Мистмохнус не раз говорил, что потенциал гномьей магии гипотетически безграничен.

Итак:

Я сосредоточил всю свою энергию на солнце.

Я подумал о его ярких лучах, пробивающихся сквозь облака.

Я подумал о его тепле, доходящем до нас сквозь миллионы километров.

Я подумал о его огненной поверхности.

Я подумал о его взрывных вспышках.

Я подумал о его необработанной энергии.

А потом мои штаны внезапно загорелись, вспыхнув пламенем.

Глава 3

В которой Глэм крушит

Помните, я говорил, что магия гномов пока далека от точной науки?

А как я говорил, что знание того, что ты гном, не особо помогает избежать всевозможных неудач?

Да уж, поджечь магией свои собственные штаны, пытаясь спасти своих друзей от горгульи с маллетом… Думаю, эта ситуация довольно хорошо доказывает оба моих утверждения.

Итак, я бежал по главной улице города Эванстон в полыхающих штанах и вопил как резаный, в то время как огромный крылатый зверь приближался, готовый наброситься на меня и избавить от страданий. Хотел бы я сказать, что в тот момент мне в голову пришёл какой-то хитроумный план по собственному спасению. Но, честно говоря, мои попытки избежать смерти на самом деле просто сводились к тому, что я беспорядочно размахивал руками и кричал.

К счастью, горгулья предпочитала атаковать струями воды, которые, как правило, хорошо справляются с пожарами. А значит, не успел я отбежать на достаточное расстояние, как сзади в меня внезапно врезался мощный поток воды. Он сбил меня с ног и швырнул вперёд, из-за чего я покатился по мостовой, словно мокрое бревно.

Полыхающий мгновение назад огонь тут же погас.

От моих штанов исходил пар, поднимаясь надо мной, как миниатюрное грибовидное облако. По счастливой случайности (знаю-знаю, я потрясён не меньше вашего, что мне на самом деле повезло в четверг[4]), пар застал Маллет врасплох. С громким визгом монстр резко свернул в сторону, на мгновение испугавшись и потеряв ориентацию.

Вот тогда-то мне и представился шанс.

Пока горгулья изо всех сил пыталась затормозить в полёте, чтобы развернуться, я применил одно заклинание гномов, которое, я был уверен, не могло не помочь.

Я перекатился на колени и вложил всю свою магическую силу в порывистый ветер, дующий с озера Мичиган, которое находилось всего в нескольких кварталах отсюда. Поток ветра столкнулся с хлопающими каменными крыльями Маллет. Они надулись, как паруса, и монстр взмыл вверх, всего за несколько секунд отлетев от меня и своего родного карниза по меньшей мере на сотню метров. Возможно, в конце концов он смог бы справиться с порывами ветра, но было уже слишком поздно: атака достигла цели.

Обратившись каменной статуей, горгулья резко рухнула с высоты на маленький Ниссан, припаркованный на обочине. Крыша машины прогнулась, когда безжизненная горгулья скатилась с неё и упала на асфальт. От такого удара откололись один рог и часть крыла.

Я не был уверен, как далеко следует отвести горгулью от её родного карниза, чтобы она превратилась обратно в безжизненный камень, но, очевидно, этого было достаточно.

Я поднялся на ноги, удивляясь собственной удаче: я ведь на самом деле поджёг себя, пытаясь помешать горгулье меня утопить. И всё же каким-то непостижимым образом всё сработало. Может быть, это следовало расценить как знак того, что удача наконец-то повернулась к нам лицом, и что гномы не обречены на вечные провалы.

Если бы мой бывший лучший друг Эдвин всё ещё был рядом, я мог бы использовать этот случай, чтобы окончательно доказать ему, что, в конце концов, наши постоянные неудачи вовсе не были самосбывающимся пророчеством. Но с тех пор как несколько месяцев назад я использовал то же самое заклинание ветра, чтобы отправить Эдвина в самую середину озера Мичиган, о нём никто ничего не слышал. Иногда я задумывался, не утонул ли он в гавани Нейви-пирса. На самом деле мне часто снились кошмары, будто я утонул в озере вместе с ним, от которых я просыпался в мокрой от пота одежде. Даже при одной мысли об этих снах у меня сводило живот. Но я понимал: это не могло быть правдой. Во-первых, Эдвин владел эльфийской магией, которая наверняка помогла бы ему спастись. Во-вторых, он был отличным пловцом, он даже состоял в школьной команде по плаванию в ПУКах. Но самым главным доказательством того, что Эдвин всё ещё жив, было то, что Кровопийца, не переставая, говорил мне об этом, продолжая напоминать (почти ежедневно) о том, что мне ещё предстоит свести с ним счёты. И что пока Эдвин жив, месть за то, что случилось с моим отцом, нельзя считать свершённой.

Но Кровопийца ничего не смог ответить на мои вопросы о том, где Эдвин сейчас, что он делает, и почему никто не слышал о нём в течение нескольких месяцев. Мои основные теории сводились к тому, что он либо сгорает от стыда, либо прячется, тайно планируя свой следующий гнусный шаг. Странно говорить об этом сейчас, но часть меня почти хотела простить его. Простить, забыть и двигаться дальше, может быть, даже когда-нибудь мы смогли бы возобновить нашу дружбу, хоть и не в полной мере. Впрочем, я понимал, что это невозможно. Из-за того, что сделали его родители, моя жизнь больше никогда не станет прежней. Кроме того, Эдвин наверняка всё ещё ненавидит меня.

Я вспомнил выражение боли и ненависти, которое увидел в его глазах, стоя на пирсе после нашей битвы. Настолько сильную ярость так просто не преодолеть. Со временем она проникает всё глубже, становится решительней, занимая постоянное место в чьём-то сознании.