Читать книгу "Алхимия любви - Ника Ёрш"

Она молчала дольше, чем следовало. Судорожно сжимая и без того смятую ткань платья, Сабина изо всех сил старалась вернуть себе присутствие духа. Но ее волнение лилось через край, отчего у Оливера пересохло в горле и свело скулы.

– Да, я его знаю, – наконец проговорила девушка, не сводя с него глаз. – Мы вместе учились. То есть учимся. Хотя теперь мы закончили. Мы…

Она растерянно посмотрела на спину отца, а Оливера захлестнуло страхом. На его висках появилась легкая испарина, дышать стало тяжелее.

Он чувствовал все: нервозность, тревогу, смятение и… неописуемое сожаление с примесью жалости.

Столько эмоций шло от Сабины Хьюз, совершенно не привыкшей замыкаться в себе, что Оливер невольно усомнился в своих прежних планах. Хватит ли его на несколько вопросов?

– Вы знаете, что произошло с мистером Паймом этим вечером? – хрипло спросил он, после чего несколько раз звучно откашлялся в кулак. Пальцы слушались его плохо, голос не желал возвращаться.

В следующий миг в груди следователя все сдавило от безотчетного неудержимого страха.

– Я… видела его. И он…

Сабина умолкла, схватившись за горло. Посмотрев по сторонам, она обнаружила графин с водой и, извинившись, резко вскочила. Пока девушка наполняла стакан и жадно пила, Оливер кивнул своим безрадостным мыслям и закрылся от чужих эмоций. Но прежде чем он успел составить мнение о прочувствованном, к ним все же соизволил обернуться хозяин дома.

– Моя дочь училась вместе с этим парнем, – веско сказал он то, о чем и без того было известно. Однако следом задал очень верные вопросы: – Это преступление? Вы намерены обвинить ее в чем-то?

Оливер задумался.

Еще пять минут назад он был уверен в непричастности и невиновности милой девушки с чистой душой. Но теперь, подслушав ее эмоции, Оливер точно знал – девушка что-то знает о нападении на Пайма. Вряд ли она сама его избила, но подстрекать может и милашка.

Посмотрев на Сабину Хьюз, Оливер настойчиво повторил:

– Вы знаете, что произошло с Дартом Паймом этим вечером?

– Вы обвиняете в чем-то мою дочь? – снова вмешался хозяин дома. Щелкнув пальцами, он привлек внимание Оливера и усмехнулся отразившейся на его лице злости. – Дальше мы будем беседовать только после предъявления официальных документов. Хотите устроить допрос Сабине? Предоставьте распоряжение из управления о том, что это необходимо.

– Вот как? – взбешенный поведением сирта, он резко поднялся с дивана. – Тогда до завтра, мисс Хьюз. Я пришлю за вами полисмагов.

И, намеренно забыв поклониться, он направился прочь.

– Попробуйте только! – отозвался ее отец. – Вы не посмеете.

– Звучит как вызов, – пробормотал Оливер себе под нос, широко улыбаясь. – И я его принимаю.

Однако уже через пару часов от хорошего настроения не осталось и следа.

За это время он успел сделать многое. Например, навестить не приходящего в сознание Дарта Пайма, встретившись в больнице с его отцом, требующим немедленно найти виновных. Кроме того, Оливер заехал в университет, где учился пострадавший, и пообщался с руководящим составом, уже собравшимся на месте по случаю происшествия. Ну и напоследок он ознакомился с показаниями выпускников, празднующих окончание обучения…

Итог был плачевным: никто из руководителей университета ничего не знал, а не очень трезвые выпускники видели слишком много и называли все имена подряд.

– Эти двое встречаются чаще других, – заметил Оливер, кинув очередной протокол допроса на стол и указав пальцем на одну из строк. – Тони и Руни. Кто они?

Он поднял взгляд на ректора, ожидая ответа. И получил то, на что и рассчитывал.

– Понятия не имею. Бога ради, я ведь не знаю всех их лично, мистер Лайонс.

– Не знаете? – устало переспросил Оливер, снял очки. Подышав на тонкие стекла, он стал медленно протирать их краем рубашки.

Ректор шумно дышал рядом, ерзал на стуле и то и дело смотрел на огромные настенные часы. Оливеру не пришлось обращаться к дару, чтобы понять: Виктор Буревич лжет. Само собой, он знает всех богатеньких выпускников не только по имени. Наверняка ректор подробно изучил родословную каждого из них до седьмого колена, собрал в личные дела подробнейшую информацию о финансовых возможностях их семей, болезнях и пагубных привычках… Он не зря занимал свой пост уже больше четверти века.

– Послушайте, – Виктор Буревич развернулся к следователю всем корпусом и молитвенно сложил руки на столе, – давайте встретимся завтра? Уже очень поздно, а меня ждет дома жена. В самом деле, что решат для вас эти несколько часов сна? А я пожилой человек, мне необходимо четко соблюдать режим. Понимаете вы?

– Все понимаю. Знаете, наверное, вы правы.

Оливер, все это время видевший перед собой слегка размытый образ ректора, снова водрузил очки на нос и улыбнулся вернувшейся четкости зрения. Ректор смотрел на него радостно и вместе с тем недоверчиво, не без оснований ожидая подвоха. Оливер не заставил его ждать слишком долго. Взяв из стопки очередной протокол допроса, он сообщил:

– Только есть одно веское но. Очень нервное. С именем и фамилией.

– О чем вы? – Раздраженно дернув рукой, ректор вынул из кармана пиджака уже порядком измятый белый платок и, кажется, раз в десятый протер лоб, лысину и шею. – Что вы такое говорите? Какое но?!

– Я говорю об отце пострадавшего, мистере Руке Пайме.

Оливер бегло ознакомился с протоколом допроса и удовлетворенно хмыкнул, снова обнаружив замеченные ранее имена. Только к одному из них на сей раз прилагалась фамилия.

– Да, его отец наверняка рассержен. А кто бы не был? Но это может потерпеть до завтра. Мальчику оказывается медицинская помощь, расследование ведется полным ходом…

– Кто такой Тони Фокс? – перебил Оливер, опустив защитные щиты и внимательно вслушиваясь в эмоции сидящего перед ним мужчины.

Тот побледнел. Уголок его губ дернулся, а взгляд метнулся к двери. Еще через пару секунд мистер Буревич вымученно вздохнул и привалился к спинке стула.

– Один из выпускников. У нас таких много.

– Таких? Можно более подробно? Я немного помогу вам: буду называть разные варианты, а вы остановите меня на самом верном. Договорились?

– Нет, я не могу помнить каждого…

– Агрессивный? Вспыльчивый? Высокомерный? Неуправляемый? Жестокий?..

– Хватит! – выпалил ректор, стукнув ладонью по столу.

– Жестокий? Остановимся на этом определении? – усмехнулся Оливер.

– Нет же! Тони – весьма порядочный молодой человек! Из прекрасной семьи!

– Вот как, значит, вы его вспомнили? Прелестно, замечательно. Тогда нам все же есть о чем поговорить. А вам, мистер Буревич, придется еще немного отклониться от режима сна…