Читать книгу "Три метра над небом. Я хочу тебя - Федерико Моччиа"

— Но Дани, это слишком важно! Нельзя же решать это так… на ходу!

— Слушай, давай поговорим прямо на вечеринке!

— Ну ладно, как хочешь. Тогда встречаемся через сорок пять минут. Успеешь?

— Нет, давай хоть через час пятнадцать!

— О'кей, пока.

Дани вешает трубку. Какой же Джули бывает невыносимой. Она что, не понимает, что ей нужно на полчаса больше? Я должна классно выглядеть, просто супер. В жизни не так уж часто выпадает такой вечер, и к нему надо подготовиться. Она смеется про себя: даже наоборот, такого больше не случается никогда. Обычно «это» происходит, когда ты меньше всего ждешь. Она идет в свою комнату и впервые не знает, какое белье надеть. Она чувствует себя необычно — до странности неуверенной в себе. Потом успокаивается. Это естественно — так себя чувствовать: никто не знает, как все будет, когда тебе предстоит впервые заняться любовью. Она глубоко вздыхает. Правда.

Единственное, в чем она уверена: это случится сегодня вечером, и с ним. Именно в эту минуту она сталкивается в коридоре с Раффаэллой.

— Даниела, можно узнать, о чем ты сейчас думаешь?

— Да ни о чем, мама… о всякой ерунде.

— Если это ерунда, думай о чем-нибудь поважнее!

В какой-то миг Даниелу распирает желание рассказать ей обо всем. О своем важном и, главное, бесповоротном решении. Но она сдерживает порыв. Она понимает, что тут ей и придет конец.

— Конечно, мама, ты права.

Не стоит с ней спорить. Они улыбаются друг другу. Затем Раффаэлла смотрит на часы в столовой.

— Ну, что ты скажешь? Просила ведь отца приехать до нашего отъезда к Пентести, а они живут в Ольджата. Ни разу в жизни не сделает мне приятно…

3

— Стефано!

Прямо передо мной, посередине улицы, стоит мой брат.

Я улыбаюсь.

— Привет, Па. Мне очень приятно снова его видеть. Я просто в восторге, но мне удается этого не показать.

— Ну как ты? Представить себе не можешь, сколько я думал о тебе.

Он крепко меня обнимает. Изо всех сил сжимает в объятиях. Мне это приятно. На минуту вспоминаю последнее Рождество, что мы провели вместе. Перед моим отъездом. И ту пасту, которую он приготовил и которая, как он думал, мне не понравилась…

— Ну, как ты, развлекся в далекой Америке?

Он берет у меня сумку. Естественно, ту, что полегче.

— Да, там было классно, в далекой Америке. Кстати, а почему в далекой?

— Ну, так принято говорить.

Мой брат знает, как принято говорить. Конечно, времена изменились. Он смотрит на меня счастливым взглядом и улыбается. Он искренне рад. Он по-настоящему любит меня. Хотя мы с ним совершенно разные. Он напоминает мне Джонни Стеккино.

— Слушай, что ты смеешься?

— Да так просто.

Я смотрю на него внимательнее. Подтянутый такой, в новой свежей рубашке, легкие темно-коричневые брюки с отворотом внизу, пиджак в клеточку и наконец…

— Эй, Паоло, а где твой галстук?

— Да я летом его не ношу. А что, так плохо? — Не дожидаясь ответа, он делает жест рукой: — Вот мы и пришли. Смотри, что я себе купил… Он показывает на предмет своей гордости: — «Ауди 4», последняя модель. Нравится?

Как при виде такого восторга сказать, что нет?

— Красота, классная штука.

Он нажимает на кнопку брелока, который держит в руке. Раздаются два всхлипа, дважды мигают фары, и все гаснет. Паоло открывает багажник.

— Давай сюда сумки.

Кидаю туда две американские сумки вдобавок к той маленькой, которую он уже аккуратно положил на дно.

— Только не гони… — И тут мне в голову приходит идея. — Дай мне попробовать?

Он смотрит на меня. Выражение его лица меняется. Сердце замирает. Но братская любовь одержала верх.

— Конечно, держи.

Он натянуто улыбается и бросает мне ключи с пультом. Сумасшедший. Не дай Бог иметь такого брата, как я. А уж если он просит проехаться на такой новенькой «Ауди 4». Я усаживаюсь за руль. В салоне — запах новой машины, она само совершенство, разве что немного узковата. Загорается панель, я завожу мотор.

— Она легко идет.

— Знаешь, она еще на обкатке…

Он смотрит на меня с беспокойством и пристегивается. А мне, возможно, из-за того, что наконец-то я вернулся в Рим, хочется кричать от радости; а может быть, мне просто хочется сбросить с плеч эти два года молчания; и я со всей злости, накопившейся вдали от родины, давлю на газ. Машина срывается с места.

«Ауди 4» виляет задницей, вздымается на дыбы, ревет, шины шуршат по горячему асфальту. Паоло вцепился обеими руками в ручку над окошком.

— Ну вот, я так и знал, так и знал! Ну почему с тобой вечно одна и та же история?

— О чем ты? Я ведь только что сел за руль.

— Я имею в виду, что с тобой никогда нельзя быть спокойным!

— Хорошо. — Я уменьшаю скорость, сворачиваю с дороги и еще немного играю с рулем, почти касаясь крылом дорожного ограждения. — Ну, успокоился?

Паоло усаживается поудобнее на сиденье и снимает пиджак.

— С тобой никогда нельзя быть спокойным.

— Да ладно тебе, ты ведь знаешь, я прикалывался. Не волнуйся, я изменился.

— Еще изменился? И насколько же?

— Этого я пока не знаю, вот — вернулся в Рим проверить.

Мы молчим.

— Курить здесь можно?

— Я бы не хотел.

Вставляю сигарету в рот и нажимаю на прикуриватель.

— Что ты делаешь, я же сказал…

— Тебя подвело твое «Я бы не хотел».

— Вот видишь… ты изменился. К худшему.

Смотрю на него с улыбкой. Я его люблю. Он-то, кажется, всерьез изменился: выглядит более зрелым, настоящий мужчина. Прикуриваю «Мальборо медиум» и протягиваю сигареты ему.

— Нет, спасибо, — он чуть приоткрывает окошечко. Снова улыбается. — А знаешь, я тут встречаюсь с одной.

Мой брат старше меня на семь лет. Невероятно, но иногда он выглядит мальчишкой, когда рассказывает о приятных вещах. Я решаю ободрить его.

— Ну и как она, симпатичная?

— Симпатичная? Да она красотка! Высокая, блондинка, ты ее, наверное, знаешь: ее зовут Фабиола, занимается интерьерами. Она любит ходить только в изысканные места, у нее столько вкуса…

— Ага, понятно, ну конечно.

— Ну, ладно, ладно. Не остри тупым концом. Так она обычно говорит.

— Немного двусмысленно, тебе не кажется? Ей надо бы поосторожнее с такой фразочкой. В общем, теперь мне понятно, почему вы вместе.