Читать книгу "Титан. Жизнь Джона Рокфеллера - Рон Черноу"

К 1839 году, когда родился Джон Д. Рокфеллер, Ричфорд начал обзаводиться атрибутами небольшого городка: появились первые предприятия – лесопилки, мельницы и винокуренный завод – и вдобавок школа и церковь. В большинстве своем здесь зарабатывали на жизнь тяжелым фермерским трудом, но приезжающие люди были полны надежд. Они привезли с собой сдержанную пуританскую культуру Новой Англии, примером которой станет Джон Д. Рокфеллер.

С земель Рокфеллеров на вершине крутого холма открывался широкий вид на плодородную долину. Весной склоны усеивали дикие цветы, а осенью в изобилии появлялись каштаны и ягоды. Среди этой красоты семье приходилось нести тяготы спартанской жизни. Рокфеллеры занимали маленький простой дом из распиленных вручную досок и бревен, двадцать два фута вдоль и шестнадцать поперек (около 7ґ5 м). Склоны плотно поросли сосной, тсугой, дубами и кленами, а почва оказалась скудной и каменистой. Требовались невероятные усилия, чтобы просто расчистить участок от кустарника и деревьев.

Насколько можно судить по немногим дошедшим до нас семейным рассказам, Люси умело управлялась и с семьей, и с фермой и никогда не избегала тяжелой работы. Взяв пару молодых волов, она сама сложила каменную ограду, и ее смекалка и хладнокровная находчивость позже проявятся в ее внуке. Джон Д. с удовольствием рассказывал, как однажды ночью в амбаре она поймала вора, крадущего зерно. Лицо незваного гостя в темноте было не различить, но Люси не растерялась и оторвала кусок ткани от его рукава. Позже, встретив мужчину в порванном сюртуке, она подошла к нему и молча предъявила недостающий лоскут; мысль свою она донесла, но обвинений выдвигать не стала. Еще один момент достоин упоминания в связи с Люси: она питала большой интерес к лекарственным растениям и готовила домашние снадобья из «лечебного куста», растущего на заднем дворе. Годы спустя ее внук отправил образцы куста в лабораторию, чтобы выяснить, имел ли он действительно медицинскую ценность. Возможно, именно от бабки он унаследовал восхищение перед медициной, которое пронес через всю жизнь, и в результате создал всемирно известный медицинский исследовательский институт.

К моменту, когда Уильяму Эйвери Рокфеллеру исполнилось чуть больше двадцати, он уже был заклятым врагом общепринятой морали и предпочитал образ жизни бродяги. Еще подростком он надолго исчезал из дома в середине зимы и пропадал неизвестно где. Всю жизнь он придумывал разные махинации и схемы, лишь бы избежать обычного нелегкого труда. Но Уильям обладал такими нагловатыми обаянием и привлекательностью – здоровяк, под шесть футов ростом (1,8 м), широкая грудь, высокий лоб и густая рыжеватая борода, скрывающая упрямый подбородок, – что легко вводил людей в заблуждение. Такая выгодная внешность смягчала недоверчивых и обезоруживала придирчивых, по крайней мере, на время. Неудивительно, что такой бродяга не пошел с родителями на запад в Ричфорд, а объявился в этих землях около 1835 года в собственной неподражаемой манере. На жителей окрестных поселений он сразу же произвел сильное впечатление своим неординарным стилем. Уильям изображал глухонемого торговца, продающего дешевые мелочи, а к петле для пуговицы у него за нитку была привязана дощечка с надписью мелом «Я глухой и немой». С помощью этой дощечки он переговаривался с местными и позже хвалился, как хитро выведал все секреты городка. Еще он таскал с собой калейдоскоп и предлагал людям заглянуть в него, так он завоевывал доверие незнакомцев, перед тем как навязать свой товар4. За свою долгую карьеру мошенника Большой Билл всегда рисковал, что люди неожиданно раскроют его обман, и едва избежал разоблачения в доме некоего диакона Уэллса. Дьякон и его дочь, миссис Смит, пожалели бедного торговца, постучавшего однажды субботним вечером в их двери, и приютили его. На следующее утро они пригласили его в церковь. Большому Биллу понадобилась вся его изобретательность, так как он сторонился толпы, где его могли узнать и раскрыть обман. «Билли сказал [диакону], написал, что ему нравится ходить в церковь, но на него пялятся из-за недуга, поэтому ему стыдно, и он не пойдет, – вспоминал один из горожан. – Он и правда боялся, что его раскроют»5. Семь месяцев спустя диакон тоже перебрался в Ричфорд, и миссис Смит увидела давешнего глухонемого на общественном сборище и была поражена его чудесным исцелением. «Я вижу, ты теперь говоришь много лучше, чем когда мы виделись в последний раз», – сказала она. Большой Билл безмятежно улыбнулся, нисколько не смущаясь: «Да, мне стало получше»6. Как только он появился в Ричфорде, горожане сразу смогли ознакомиться с его приемами: он без слов показывал табличку с нацарапанным вопросом «Где дом Годфри Рокфеллера?»7

Билл редко сообщал правду о себе и своих товарах, поэтому ему приходилось работать на большой территории, чтобы избежать проблем с законом. Со своей будущей женой, Элизой Дэвисон, он познакомился на ферме ее отца, когда скитался за тридцать миль (около 50 км) к северо-западу от Ричфорда, вблизи Найлса и Моравии. Билл любил привлекать к себе внимание и себя рекламировать и потому обычно носил парчовые жилетки и другие яркие одежки, которые, вероятно, ослепили простую девочку с фермы. Как многие торговцы, забредающие в глухие места, он умел преподнести не только яркие побрякушки, но и мечты, и Элиза увлеклась романтичным бродягой. Она поверила его притворству и невольно воскликнула в его присутствии: «Не будь он глухонемым, я бы вышла за него замуж»8. Какие бы молчаливые сомнения ни закрались в ее душу, когда она обнаружила его обман, как и другие женщины, вскоре она поддалась его гипнотическому обаянию.

Джон Дэвисон, осмотрительный и добропорядочный человек, баптист, с шотландско-ирландскими корнями был глубоко привязан к дочери. Он, вероятно, чувствовал, какая бездна неприятностей ждет Элизу, если она свяжется с Большим Биллом Рокфеллером, и решительно препятствовал этому браку. В зрелом возрасте Элиза Рокфеллер могла произвести впечатление высохшей старой девы, но в конце 1836 года она была стройной энергичной девушкой с ярко-рыжими волосами и голубыми глазами. Со своей набожностью и сдержанностью она представляла собой полную противоположность Билла и, скорее всего, именно поэтому нашла его столь притягательным. Кто знает, какое уныние развеяла бойкая болтовня Билла. Мать Элизы внезапно умерла, когда той было всего двенадцать лет – приняла пилюлю, выданную проезжим доктором, – и Элизу, оставшуюся без советов матери, растила ее старшая сестра Мэри Энн.

18 февраля 1837 года, несмотря на решительное несогласие Джона Дэвисона, эта самая невероятная пара – Биллу было двадцать семь лет, Элизе двадцать четыре – обвенчалась в доме одной из подруг Элизы. Свадьба стала главной сплетней жителей Ричфорда, любивших поглядывать за похождениями Билла. По сравнению с Дэвисонами, Рокфеллеры считались сельскими бедняками, и не исключено, что Билл повелся на разговоры о приличном состоянии Джона Дэвисона. Еще в 1801 году бережливый Дэвисон приобрел сто пятьдесят акров (около 70 га) земли в округе Кайюга. По словам Джона Д., «Мой дед был состоятельным человеком для своего времени. В те дни человек, ферма которого окупалась и еще давала немного денег, считался богатеем. Четыре, или пять, или шесть тысяч считались богатством. У деда было втрое или вчетверо больше. Он мог ссуживать деньги»9.