Читать книгу "Никогда не целуй маркиза - Рене Энн Миллер"

– Принесите стакан холодной воды и поднос с завтраком, – приказал служанке мужчина.

Женщина стремительно выбежала из комнаты – видимо, слуги в этом доме очень боялись своего хозяина.

– Мадам, вам следует лежать в постели, – заявил строгий джентльмен. – Вы не в том состоянии, чтобы отправляться в дорогу.

Кэролайн невольно вздохнула. Что ж, наверное, так оно и было. Но если она не сможет вернуться в Лондон до появления кузины Анны и ее мужа Чарлза… Ох, об этом лучше не думать.

– Сэр, вы не понимаете!.. Я должна была уехать еще вчера!

Джентльмен поджал губы и, откинув полы своего черного редингота, уперся кулаками в бока и проговорил:

– Нет, я все прекрасно понимаю. Обстоятельства заставляют вас срочно вернуться в город. Но доктор Кларк считает, что вам необходим отдых. Неужели нельзя отложить ваш отъезд на день или на два?

Кэролайн уже раскрыла рот, собираясь возразить, но мужчина вскинул вверх руку и вновь заговорил:

– Вы ночевали в моем доме и устроили переполох в такой час, когда никто не шумит. Однако мы до сих пор еще не представились друг другу. Я – лорд Хантингтон. А вы кто?

«Какой ужас! – мысленно воскликнула девушка. – Этот человек – пэр Англии». Если его не знал ее отец, то кузен Эдвард, граф Торнтон, знал наверняка. К тому же лорд Хантингтон произнес свое имя так, как будто она тоже должна его знать. Кажется, она действительно слышала это имя, но от кого? Видимо, кузина Анна упоминала его в одном из своих бесчисленных писем, которые писала ей в Хэрроугейт, где Кэролайн жила вместе с матерью. После смерти мамы отец отправил ее к бабушке и дедушке в Нортумберленд, и там она тоже получала от кузины письма. Впервые в жизни Кэролайн пожалела, что недостаточно внимательно их читала.

Тут лорд Хантингтон подошел к ней поближе – его походка чем-то напоминала кошачью – и тихо спросил:

– Могу я узнать ваше имя?

Нет, она не могла назвать свое настоящее имя. Он не должен был знать, что она – дочь Реджинальда Лоуренса. Возможно, политические взгляды лорда Хантингтона и ее отца различались, а Кэролайн не хотела давать оружие в руки его врагов. К тому же ее страшил гнев отца.

– Мадам, назовите ваше имя?

– Я… э-э… – Кэролайн оглядела комнату, и взгляд ее остановился на огромном шкафе красного дерева. – Мисс Кэролайн Армуа [2].

Лорд Хантингтон оглянулся на этот шкаф и чуть приподнял бровь. Затем снова посмотрел на девушку и почти шепотом спросил:

– А вы помните, что произошло ночью?

Ночью?.. Кэролайн мгновенно вспомнила, что видела этого джентльмена в расстегнутой рубашке. И вспомнила его выпуклую мускулистую грудь. И еще… О, какой ужас! Она вспомнила, как он обхватил ее, обдав соблазнительным теплом.

О боже, неужели под воздействием какого-то медицинского препарата она занималась с его светлостью… чем-то непристойным?!

Кэролайн откашлялась и проговорила:

– Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, милорд.

– Что, совсем ничего не помните? – В голосе маркиза звучало сомнение.

Кэролайн снова откашлялась. Ей вдруг вспомнились слова Анны – та сказала, что близость между мужчиной и женщиной причиняет ужасный дискомфорт. Но она-то прошедшей ночью ничего такого не чувствовала – только страшную головную боль и пульсацию в висках.

– Между нами… Между нами что-то произошло? – пролепетала девушка. Ее щеки вспыхнули, и последние слова она произнесла едва слышным шепотом.

Губы лорда Хантингтона дрогнули, и он улыбнулся, отчего его лицо совершенно изменилось – стало почти мальчишеским.

– Мисс… Армуа, мне кажется, вы меня не поняли. Прошедшей ночью между нами не произошло ничего неприличного и непристойного. Ведь вы – гостья в моем доме, и вы пострадали. Поверьте, я никогда бы не позволил себе воспользоваться вашим беспомощным положением.

– Вы имеете в виду… Значит, ничего не было?

– Уверяю вас, абсолютно ничего!

Кэролайн прижала руку к груди и облегченно вздохнула. Она осталась цела, слава богу! В противном случае отец бы потребовал, чтобы лорд Хантингтон на ней женился, – если только он уже не был женат. Хотя на сей счет у нее имелись сомнения, так как хозяйка дома ни разу не появилась.

– Этой ночью вы заявили, что желаете вернуться в Лондон, – продолжал маркиз. – Но вы еще совсем слабы, и такого же мнения доктор Кларк. Он считает, что вам необходим отдых.

Кэролайн зажмурилась, и ей тотчас же вспомнилось, как она спускалась по великолепной лестнице, а потом вспомнились и сапоги, прижатые к ее груди. О боже, она пыталась украсть хозяйские сапоги! Какой кошмар!

– Боюсь, от лечебной настойки вашего доктора у меня помутилось в голове, – пробормотала девушка.

– Что именно вы помните?

– Ну… отдельные моменты. Можно мне сесть?

Лорд Хантингтон указал на стул, стоявший напротив:

– Да, конечно. И еще вы сообщили мне, что собираетесь стать монахиней.

Монахиней?.. Кэролайн подавила смешок. Неужели она так и сказала? Интересно, что за настойку дал ей доктор? Она покачала головой и уже собралась опровергнуть свое прежнее заявление, но потом вдруг подумала: «Если я никогда больше не увижу этого человека, то лучше так и сказать».

– Да, милорд, на следующей неделе я собираюсь вступить в Общину сестер Божьего промысла.

Упершись ладонями в колени, маркиз подался вперед и проговорил:

– А ночью вы сказали, что через месяц.

– Вот как? Знаете, у меня до сих пор туман в голове. Да, вы правы, через месяц.

– В таком случае вам некуда спешить. Вам следует написать вашим родным о том, что с вами случилось. Обязательно упомяните, что находитесь в Трент-Холле. Кто-нибудь из лакеев доставит письмо в Лондон.

«Нет, так не годится», – решила Кэролайн. Не следовало отправлять слугу на Гросвенор-сквер в дом Реджинальда Лоуренса. Но можно было отправить письмо миссис Рот и сказать, что домоправительница приходится ей тетей. Хотя нет, слишком рискованно.

– Благодарю вас, милорд, – сказала Кэролайн, – но я не могу здесь остаться. Я должна вернуться домой. – Она поднялась на ноги и в тот же миг почувствовала острую боль в затылке.

Девушка пошатнулась, но ее мгновенно обхватили сильные мужские руки. Она подняла голову и увидела пристально смотревшие на нее темные глаза, обрамленные густыми ресницами, что совсем не вязалось с суровыми мужественными чертами. Несколько секунд оба молчали. В комнате воцарилась тишина; казалось, смолкли даже птицы, которые за окном приветствовали своим чириканьем наступление утра.

– Мадам, похоже, вы постоянно попадаете в мои объятия, – заметил маркиз, проводя ладонью по спине девушки.