Читать книгу "07'92 - Павел Корнев"

По нынешним временам слово «бригада» приобрело совсем уж нехорошее значение, но сейчас речь шла вовсе не об организации банды, так что Фролов уверенно кивнул.

– Базара нет! – выдал он и замялся. – Э-э-э… В смысле – не вопрос, справлюсь. Водитель точно будет – Саша Романов помимо сборки мебели займётся. И ещё одного человека привлечём, чтобы работу по нормальному графику организовать.

– Тогда это на тебе, – одобрил такое решение Гуревич.

– А с торговлей сахаром что? – спросил Андрей. – Получится обороты увеличить?

Роман Маркович только руками развёл.

– Никак подходящее помещение не могу найти, реально снять только часть складка, но без фасовки объёмы не нарастить. Вы дальнюю часть гаража освободите пока, оптовики цены снижают – буду закупаться по возможности. Надо делать запасы, к осени всё подорожает, – сообщил он и вышел из бокса. У ворот стояли белые «жигули» седьмой модели, на них Гуревич и уехал.

Андрей почесал затылок и спросил:

– Тиша, не хочешь сборщиком поработать? Пока четвёртого в пару Роме не найду?

Тот поморщился и согласился с крайней неохотой.

– Если только на время, на мне и так весь учёт. Это сейчас каникулы, а так-то я в техникуме на бухгалтера учусь.

– На время, само собой, – уверил его Фролов и махнул рукой. – Серый, наливай!

Я дошёл до стола, взял две семисотграммовые банки, обернулся и спросил:

– Тиша, пиво будешь?

– Не! – замотал головой Толстый, оттянул рукав клетчатой рубахи и посмотрел на часы. – Я сегодня со своей в кино иду. По газировке вдарю.

Мы с Андреем настаивать не стали, резонно рассудив, что нам больше достанется, и начали собирать диван. Как я и предполагал, дело это оказалось не слишком сложным, да и Фролов уже успел руку набить, так что работа шла споро, а попутное употребление пива на её скорости нисколько не сказывалось. Тут вставить, здесь забить, где-то натянуть, что-то ввинтить – нормально.

– Тиша, комплектов много осталось? – спросил Андрей некоторое время спустя.

– Могу посмотреть, – отозвался Толстый, который увлечённо шуршал страницами газеты и даже делал какие-то пометки в блокноте. – Там ещё кухни и стенки привезли, так сразу не скажу.

– Глянь потом. Пока не горит.

Постепенно начало смеркаться, и мы включили свисавшую на проводе с потолка стоваттную лампочку, а там подошли Лёня Гуревич и Саша Романов, которые сначала налили себе пива из дождавшейся их трёхлитровки, а потом расположились перед телевизором и включили игровую приставку.

По пути Рома наступил на пластиковую пробку от бутылки с газировкой и поскользнулся на ней.

– Всё, на пробку наступил! – рассмеялся Толстый.

– И чего? – не поняли мы.

– Примета такая! – пояснил Тихон. – Кто на пробку наступает, то в хлам напивается.

– Да я не против! – рассмеялся Рома. – Только с чего тут?

И в самом деле – Романов тот ещё шкаф и печень прокачана; даже если всё оставшееся пиво в одного выпьет, и то сильно не захмелеет. А каморка с ромом на замке.

– Рома, в водители пойдёшь? – спросил Фролов. – На «буханке» сахар и мебель по точкам развозить.

– А что по деньгам?

Андрей указал пальцем на Лёню, но тот пошёл в отказ.

– Не, Дюша, это с папой обсуждай.

Рома пожал плечами.

– Пойду, всё лучше, чем с мебелью мудохаться.

– Развоз дополнительно к сборке, – пояснил Андрей.

– О! Так денег больше будет? Я согласен! – оживился Романов, допил пиво и поднялся с дивана. – Пацаны, не теряйте! По такому случаю сбегаю соточку накачу, пока кафетерий не закрылся.

– Ну точно на пробку наступил! – усмехнулся ему в спину Толстый и разложил на столе газету. – Слушайте, а может компьютерами начнём торговать? Четыреста восемьдесят шестые как машина стоят, можно даже не смотреть, но за триста восемьдесят шестые в Москве на этой неделе от двухсот шестидесяти тысяч просят.

– Всё равно не потянем, – отмахнулся Лёня Гуревич, выдернул из приставки картридж «Супер братьев Марио» и воткнул другой сборник, где были «Танки».

– Можно двести восемьдесят шестые посмотреть. Они от ста тридцати по прайсу идут. И комплектация нормальная: процессор шестнадцать мегагерц, оперативки мегабайт, винчестер на сорок мегов и видеокарта.

– В «Альтернативе», поди? – спросил Андрей и со смешком процитировал рекламный слоган этой фирмы: – «При всём богатстве выбора другой альтернативы нет»!

– Не, я тут на объявление наткнулся: новый дилер открылся: «Текта». Они цены на двадцать процентов ниже рынка обещают. А можно заказать бэушную технику из Америки, там по распродажам при ликвидации фирм скупают и сюда везут.

Лёня Гуревич заинтересовался, подошёл к столу и склонился над газетой.

– Не, фигня, – высказался он некоторое время спустя. – Только за валюту и полная предоплата.

– Да какие теперь проблемы с валютой? В Москве торги открыли, курс рыночный. Сто двадцать пять рублей, вроде, вчера был.

– Сколько?! – присвистнул я, припомнив о своей заначке. – А марки почём?

Толстый не знал, а Лёня постучал его пальцем по лбу.

– Думай, Тиша. Думай! Ты им предоплату в валюте, а они тебе заказ собирать будут от двух недель и до полугода. А с распродаж срок ещё больше. Вон же – написано!

– И чего? – захлопал глазами Толстый.

– Ты на что жить собрался? Слышал про оборачиваемость активов? На один компьютер мы денег наскребём, но если его месяц готовить будут, то выхлопа никакого не получится. И никто из покупателей столько ждать не станет. Останется брать то, что в наличии есть, да ещё из Москвы везти. Прогорим.

Тихон тяжко вздохнул, вырвал из блокнота листок, смял его и выкинул в мусорное ведро.

– Не парься! – утешил приятеля Лёня. – Вруби музон какой-нибудь и пошли в «танчики» зарежемся.

Толстый послушно воткнул в «Электронику-302» кассету, утопил клавишу и перебрался к телевизору. Мы с Андреем допили остатки пива, оттащили уже собранный диван к стене и занялись следующим.

– Завтра в качалку идёшь? – спросил Фролов.

– Можно, – решил я после недолгих раздумий. – Только мне на работу к десяти.

– Мне тоже в ночь. Давай послезавтра тогда.

– Давай.

Через полчаса вернулся Рома, дыхнул перегаром, спросил:

– Что за фигню вы тут слушаете?

Магнитофон негромко наигрывал что-то электронное с протяжной мелодией и одновременно чётким ритмом, периодическими пришептываниями женского вокала и будто бы средневековыми песнопениями. Тихон Морозов отвлёкся от игры и обиженно произнёс: