Читать книгу "Маленькая страна - Чарльз де Линт"

Мыши между тем отчаянно замолотили лапками, и вращающиеся колеса привели в действие остальные части аппарата. Вскоре миниатюрный пропеллер повернулся, и вся конструкция медленно поползла по верстаку.

— Получилось! — закричал Дензил. — Бог мой, получилось!

Он взял машину со стола и поднял ее вверх. Пропеллер вращался уже с такой скоростью, что лопастей не было видно. Дензил улыбнулся Джоди, а попутай спорхнул с кресла и поспешно забрался на один из книжных шкафов. Наконец Дензил отпустил свое изобретение, и оно, двигаясь неровными толчками, пролетело почти половину чердака, пока вдруг не ушло в крутое пике.

Джоди кинулась вслед за аппаратом и успела поймать его прежде, чем он ударился о пол. Осторожно достав оттуда мышей, она принялась убаюкивать их, ласково приговаривая «тихо-тихо».

— Ты напугал их до смерти! — упрекнула она Дензила.

— Исключительно во имя науки.

— Это ничего не меняет — они ведь могли пораниться.

— Совершенно верно, — насупился Дензил. — Вот почему мне были нужны добровольцы. А наши подневольные мышки надулись, и их обиды хватило на то, чтобы утянуть машину вниз.

— Ты мелешь ерунду.

Но Дензил уже не слушал ее.

— О боже, — пробормотал он, взяв аппарат в руки. — Ты только посмотри. Зубья сломались.

Джоди вздохнула: нет, и это было не то, чем она хотела бы заняться сегодня. С утра тетка уже успела выставить ее из борделя за «кислую мину», и девушка немного побродила по Маркет-стрит, а затем на пляже в течение целого часа бросала камешки в волны и вот теперь не знала, как скоротать остаток дня.

Джоди вернула мышей в клетку и выглянула в окно: небо было еще серым, однако дождь уже прекратился, и Питер-стрит заманчиво поблескивала мокрой мостовой.

— Я пойду прогуляюсь, — объявила она.

— Возьми с собой Олли, ладно? Он досаждал мне все утро.

— Но он спит, — возразила Джоди, покосившись на обезьянку.

Дензил покачал головой:

— Я его насквозь вижу: это он отдыхает перед вечерним погромом. С ним мне не удастся продвинуться в работе ни на шаг. Измотай его так, чтобы он спал всю ночь как убитый.

Джоди надела жакет и сманила Олли с книжного шкафа. Макака сонно примостилась у нее на плече, обвив лапкой ее шею, а хвост намотав девушке на руку.

— Если ты найдешь страницы, которые я потеряла… — повернулась Джоди к Дензилу уже на пороге.

— Я немедленно вышлю их тебе, — заверил он ее.

Джоди усмехнулась, закрыла дверь и начала спускаться по шаткой лестнице, выходящей на Питер-стрит. На улице было прохладно, но, вместо того чтобы подниматься обратно за штанами и свитером, которые Олли носил в плохую погоду (по мнению Джоди, наряжать животных в людскую одежду значило унижать их), она просто сунула обезьянку себе за пазуху и, ступив на мостовую, направилась в сторону Маркет-стрит.

Олли удобно устроился у нее на груди, возвращая девушке не меньше тепла, чем она давала ему, и теперь снаружи торчала лишь его мордочка. Кое-кто из прохожих посматривал на них с любопытством, но большинство людей в Бодбери знали Джоди слишком хорошо, чтобы удивляться каким бы то ни было ее действиям. К тому же она частенько гуляла с Олли и Нозом, чьи зеленые переливчатые перья так резко контрастировали с серым гранитом домов и булыжниками улиц, что один Олли уже не вызывал у горожан особого интереса.

«А вот и я. А вот и мы», — сказала себе Джоди, останавливаясь перед зеркальной витриной магазина, чтобы полюбоваться своим удивительным двуглавым отражением.

Погладив маленькую макушку у себя под подбородком, она продолжила путь.

2

Ниже побитых временем и непогодой Трущоб тянулся вдоль берега Старый Причал, заканчивающийся насыпью из щебня и деревянными сваями. Сваи медленно гнили, сверху покрываясь толстой белой коркой и обрастая мидиями под водой. Заброшенные пирсы под прямым углом отходили от причала в море. Многие казались совсем разрушенными, а серое дерево уцелевших было сплошь покрыто пометом морских чаек. В воздухе стоял острый запах соли и мертвой рыбы, выброшенной прибоем.

Во время отлива здесь можно было увидеть целую флотилию разбитых лодок и множество отдельных досок — миниатюрное кладбище, которое появилось после сильнейшего шторма, обрушившегося на Бодбери двадцать лет назад.

Сейчас весь рыбный промысел был сосредоточен у Новой Пристани, расположенной неподалеку от Рыночной площади, а Старый Причал перешел в полное распоряжение крыс, чаек и нескольких старожилов, любивших побродить здесь, вспоминая о минувших днях. Ребятня Трущоб считала этот район своей собственностью.

Когда Джоди пришла сюда с уснувшим у нее на груди Олли, маленькая шумная компания как раз спорила по поводу правил игры в «мельницу»[7], в которой сражались двое из них. Они нацарапали доску прямо на одной из причальных плит, а в качестве фишек использовали камешки и ракушки. Заслышав Джоди, дети повернули к ней свои перепачканные мордашки.

— Привет, старушка, — крикнул ей рыжеволосый мальчишка, криво ухмыляясь. — Кого это ты пришла топить?

Ко всем, кому перевалило за двенадцать, дети Трущоб относились как к ископаемым, а потому видели в них прекрасный объект для нападок.

— Оставь в покое бедную женщину, — сказал ему другой. Взглянув на него, Джоди узнала Питера Мойла — сына одной из девиц, работавших в заведении ее тетки. — Разве тебе не ясно, что у нее и так проблем по горло — она же вся согнулась от древности.

Ребятишки захихикали.

— Ты слышал? — спросила Джоди свою спящую ношу. — На каждой лестнице я оказываюсь нижней ступенькой. Для Дензила я всего-навсего помощница. Для семьи — паршивая овца, слишком женственная для пацана и слишком резвая для того, чтобы когда-нибудь превратиться в настоящую даму. И плюс ко всему этому я еще обречена таскать у себя на груди разную живность, в то время как все мои сверстницы носят там грудь как таковую.

— Ты не так уж и уродлива, — утешил ее кто-то из мальчиков. — По крайней мере, не так, как твой малютка.

— Давай топи его скорее, чтоб не мучился!

— В прежние времена, — продолжала Джоди, обращаясь к Олли, — я бы их всех хорошенько отлупила, но сейчас это сделать мне мешает чувство собственного достоинства.

— Признайся лучше, что боишься рассыпаться от старости.

— Ай, да не слушай ты их! — воскликнула Кара Фолл.

Кара была рослым сорванцом лет одиннадцати, одетым в причудливый наряд — рубашку, заплатанный свитер, брюки и юбку. Она не носила обуви, а лицо, отмеченное изяществом черт, было не намного чище, чем у ее товарищей. Кара неторопливо подошла к Джоди и протянула руку, чтобы погладить Олли.