Читать книгу "Забытая армия. Французы в Египте после Бонапарта. 1799-1800 - Александр Чудинов"

В 21 час пассажиры были уже на кораблях. Оттуда Бертье прислал Мену записку, сообщив, что дарит ему трех своих коней, трех верблюдов с погонщиком в придачу, слугу и негра-раба, а Бонапарт отдает ему же свою карету и обещает прислать через 15-20 дней авизо, чтобы вывезти Мену во Францию.

Отплытие, однако, задержалось из-за штиля. И только 23 августа в 8 часов утра подувший наконец бриз позволил небольшой эскадре из двух фрегатов и двух авизо взять курс на запад.

Проводив отъезжающих, Мену отправился в Александрию, откуда 24 августа послал в Розетту шефа бригады Эссотье с поручением доставить от него письмо и ранее оставленный Бонапартом пакет документов новому главнокомандующему. Таковым должен был стать Жан-Батист Клебер.

Путь полководца

За прошедшие 200 с лишним лет французские историки посвятили биографии Клебера ряд пространных исследований, что существенно облегчает мою задачу познакомить читателей с основными вехами жизни этого человека до того момента, когда ему не по своей воле пришлось возглавить армию, забытую в Египте ее главнокомандующим.

Жан-Батист Клебер родился 9 марта 1753 г. в Страсбурге. Его отец, немецкий католик, камнетес, совмещавший ремесло с муниципальной службой, умер, когда сыну было только три года. Мать вновь вышла замуж, и отчим, преуспевающий мастер плотницкого дела и владелец постоялого двора, отослал пасынка в деревню - на воспитание и обучение в пансион местного кюре. Там-то и прошло детство Клебера. Под руководством наставника он прекрасно усвоил основы латыни, античной истории и математики. Правда, интерес к религии, несмотря на все усилия священника, у него так и не пробудился.

Любер д’Эрикур, «сердечный друг» (так он сам себя определил) юности Клебера, свидетельствует, что тот с молодых лет отличался «неуступчивым характером и неукротимостью». Когда кюре однажды решил все же приобщить юного Жан-Батиста к церковной жизни, то он попросил мальчика помочь ему на воскресной мессе и для начала отнести в храм сосуды с вином для причастия. Однако по пути подросток выпил всё доверенное ему вино и на службе уже не появился. Рассерженный священник запер озорника на два дня в погреб, но мальчишка разгромил там всё, до чего только смог дотянуться. В результате его исключили из пансионата и вернули родителям. Но нет худа без добра: мать и отчим отправили Жан-Батиста продолжать учебу в одно из лучших учебных заведений Страсбурга - в старинную протестантскую гимназию, основанную еще в XVI в.

Рано повзрослев, белокурый и голубоглазый Жан-Батист превратился в высокого юношу - около двух метров ростом, атлетического сложения. В 1769 г. он впервые попытался связать свою жизнь с армией, записавшись в гусарский полк. Однако мать, зная о способностях и интересе сына к изобразительным искусствам, уговорила его отказаться от столь поспешного решения и поступить в страсбургскую Школу рисунка. Окончив ее, юный Клебер в 1772 г. отправился в Париж совершенствовать свои умения в мастерской известного архитектора Жан-Франсуа Шальгрена, позднее прославившегося созданием знаменитой Триумфальной арки на площади Звезды в Париже.

Оказавшись без присмотра семьи, один в огромном, кипящем жизнью городе, полном соблазнов, молодой человек даже не подумал таковым сопротивляться, а предался им с большим удовольствием и со всей страстью юности. «Вертопрах, повеса, распутник» - так характеризует своего «сердечного друга» д’Эрикур. Женщинам трудно было устоять перед голубоглазым блондином брутальной наружности:

«Клебер был одним из самых красивых мужчин своего времени. Он имел рост в шесть футов и идеальное сложение. Взгляд его либо излучал доброту, либо наводил ужас в зависимости от того, какие чувства выражал. Глаза, не слишком большие, отличались исключительной выразительностью, а зубы - абсолютной белизной, за которой он тщательно следил. Голос его звучал весьма приятно, когда Клебер был спокоен, и походил на раскаты грома в минуты ярости. Всегда хорошо, но скромно одетый, он притягивал к себе людей с необычайной силой, хотя, похоже, сам старался держать дистанцию».

В поисках удовольствий Клебер не раз находил приключения на свою голову, вступал в потасовки и попадал в полицию. Впрочем, все эти «маленькие развлечения» в большом городе ничуть не мешали его учебе, которую он благополучно завершил два года спустя.

Правда, возвращаясь в Страсбург через Безансон, юный Клебер влип в очередную историю. Поссорившись из-за некой прекрасной особы с молодым дворянином, Жан-Батист вызвал того на дуэль. Соперник сначала вызов принял, но затем, узнав, что эльзасец отлично фехтует, передумал и пожаловался отцу. Тот заявил на Клебера в полицию, откуда друзьям удалось его выручить не без усилий.

В Страсбурге работы по специальности не нашлось, и, как только подвернулась возможность сменить род деятельности, Клебер за нее с готовностью ухватился. На исходе 1775 г., вступившись однажды в пивной за двух молодых немцев, которых задирала местная молодежь, а затем разговорившись с ними, он узнал о недавно открывшейся в Мюнхене военной школе. Через несколько дней Клебер стал ее курсантом.

Учился он легко и с удовольствием, регулярно получая отличия за свои успехи. Так продолжалось, по словам д’Эрикура, семь или восемь месяцев. А потом в жизнь Клебера опять вмешался случай, радикально изменивший ее траекторию. Началось всё с того, что один из руководителей школы, ранее заслуженный офицер, ушел в мир иной. Юный Клебер, явно не страдая излишней скромностью, подал в вышестоящие инстанции рапорт с просьбой назначить его на освободившееся место. Баварский министр, пораженный подобной дерзостью, велел посадить самоуверенного курсанта на гауптвахту. Обиженный Жан-Батист немедленно разочаровался в своем учебном заведении и решил при первой же возможности его покинуть.

Ждать пришлось недолго. В те же дни Мюнхен посетил австрийский генерал, граф Франц-Венцель фон Кауниц-Ритберг, сын канцлера империи Габсбургов. Конечно же, он не мог не побывать и в военной школе. А поскольку Клебер был одним из лучших учеников, способных произвести на высокопоставленного военачальника хорошее впечатление, его выпустили с гауптвахты. Он тут же воспользовался этим для реализации задуманного. Прекрасный рисовальщик, он устроил в одном из залов школы импровизированную выставку своих работ и тем самым обратил на себя внимание Кауница, который после беседы с юношей пригласил того служить в свой 38-й полк. Так в 1776 г. Клебер оказался в австрийской армии.

Годы спустя после смерти Клебера Наполеон скажет: «В нем не было ничего национального, он мог бы без труда служить и за границей. В юности он начинал службу у пруссаков, к коим остался весьма привязан». Однако это замечание к тому времени уже экс-императора пристрастно и несправедливо, тем более что в прусской армии Клебер никогда не служил. В целом же практика службы подданных одной страны в войсках другой была широко распространена в Европе Старого порядка и никоим образом не воспринималась как нечто предосудительное. Если такие страны не находились между собой в состоянии войны, никто не считал поступление на иностранную службу изменой. К примеру, известный полководец принц Шарль-Анри Нассау-Зиген за свою жизнь успел повоевать во французской, испанской и русской армиях.