Читать книгу "Чародейка из Вавилона - Настя Север"

– Ты так похудела, Рина! – будто прочитав мои мысли, сказала мама.

– Видимо, это ненадолго, – пробормотала я и все же, отставив тарелку из-под мяса, взяла круассан. Один раз не жиробас, как сказал бы Вадя.

Мама сидела напротив, ничего не ела и не сводила с меня взгляда. Немного встревоженного и трагичного – она всегда смотрела на меня с каким-то трагичным выражением.

– Как там Вадя? – снова вторила моим мыслям она. Третий глаз у нее, что ли, открылся. Хоть она и была целителем, а все целители в большей или меньшей степени менталисты, ей досталась скорее меньшая степень.

– Поехал в Сады за какими-то букашками.

Обожемой, как это вкусно. Целая вечность без шоколада, как я жила все это лето? Да за это душу можно продать.

Надо надеть свои часы со счетчиком калорий – я не брала их с собой, чтобы они не сломались от маградиации.

– Это правда, что на вас напали в дороге? – градус трагичности вырос вдвое. – Тебя не ранили?

Ох, после того, чего я только каким-то чудом избежала в Хлебах, это казалось таким далеким.

Я отложила половинку круассана и отпила горячее какао без сахара.

– А что об этом говорит дядя?

Она поджала губы, как делала всегда, когда речь заходила о дяде.

– Он уехал в середине июня и все еще не вернулся.

Я поставила чашку мимо блюдца, и какао расплескалось по голубой скатерти.

– Как?

Где он? Он жив? А вдруг его убили дикие?

Во мне вновь появился этот противный страх, который теперь внушали мысли о диких – который должен был остаться за ВКАДом.

– Не волнуйся. Он регулярно шлет отчеты с постов. Последний был из Спелых Хлебов четыре дня назад.

Трагичность зашкалила, и вокруг нас начала сгущаться настоящая Аура Трагичности. В глазах заплясали черные точки.

Я нервно дернула рукой, и кружка опрокинулась совсем. Какао выплеснулось, залив блюдо с выпечкой, и тонкой струйкой потекло на ковер.

– Что с дядей? – хрипло спросила я.

– Твой дядя участвовал в штурме. Он… жив, – она опустила глаза, и мне померещилось отчетливое «к сожалению», повисшее в воздухе.

Я выдохнула, откинулась на спинке стула. Ох, даже ладони взмокли. Заставила же она поволноваться. Конечно, дядя в порядке. Он первоклассный маг и первоклассный боец. Наверняка прихлопнул не одного дикого там, у Хлебов.

– Когда он вернется? – спросила я.

– Не знаю.

«Надеюсь, никогда», – снова померещилось мне в ее тоне.

Я встала из-за стола.

– Хочу принять ванну и выспаться. Спасибо за обед, – вежливо произнесла я и ушла.

На лестнице снова накрыла дрожь. О чем только думает Академия, посылая нас в эти дыры, кишмя кишащие дикими? Это же просто безрассудство, нам ведь еще нет и двадцати одного года, а некоторым даже восемнадцати!

Испуг привычно обернулся злостью, и стало немного легче – хотя сердце все еще учащенно стучало.

Так, все. Забыли. Мне определенно нужна ванна.

Глава 4. Вавилонская Академия Магии

В Вавилоне творился форменный беспорядок. Все как с ума посходили перед Днем Памяти, будто первый раз его праздновали. Наехало всякого сброда со всех уголков Империи, не удивлюсь, если и крысы из консервов повылазили, и дикие из своей Глуши тайком просочились мимо постов. Ни в один приличный магазин нельзя было зайти, чтобы не попасть в суетливую давку, товары на полках все перевернуты и перещупаны, у всех какие-то обезумевшие лица, будто, если не закупить наряды и подарки сейчас, потом все закончится.

На улицах очень ярко – тренд на псевдо-эльфийскую пластику, стихийно вспыхнувший еще весной, набирал бешеные обороты. Каждый второй маг, у которого были деньги, нарастил острые уши и заострил скулы, а каждый третий – навел иллюзию на уши и скулы. Волосы всех расцветок до бедра, что у женщин, что у мужчин, золотистые и серебристые узоры на всех частях тела, кроме лиц – лица не трогали из-за параллелей с эмблемой у солдат-немагов, одежда – максимально легкая и воздушная. Каторжане и те здесь выглядят лучше: вон, какие откормленные и лоснящиеся, и одеты прилично. Все так искристо, аж дух захватывает после тусклой провинциальной серости. Я поддалась общей лихорадке и тоже купила себе пару платьев в духе греческих богинь, правда, более закрытых и облегающих – и черных, и дорогую мерцающую пудру «Галадриэль».

В салоне для меня подвинули общую запись, и мой мастер после двух часов напряженного колдовства над волосами сумел вернуть им прежний блеск и мягкость. От окрашивания в модный «хвост единорога» я отказалась, зато не сдержала искушения нанести это на свои ногти. Потом подумала о предстоящем собеседовании и заставила сменить цвет на классический красный.

Не представляла я своего будущего босса поклонником грив и когтей цвета ярмарочного конфетти.

***

За день до начала занятий вернулся Вадя. Выглядел он еще более рассеянным, чем весной, и больше, чем в Хлебах. Теперь, даже когда он вроде бы присутствовал в этой реальности, мысли его блуждали где-то далеко отсюда. Он даже не заметил предпраздничной суеты, когда мы гуляли по городу и закупали всякую ерунду для учебы на раскинувшихся прямо посреди широких тротуаров школьных ярмарках.

– Может, тебе купить самозаписывающую тетрадь? – предложила я, потому что если он не очнется к учебе, у него не будет ни одного конспекта. Конечно, это не панацея – запись в них шла нечетко, особенно если профессор не отличался хорошей дикцией, и к тому же собирала все подряд – вплоть до болтовни других студентов. Но все же.

– Да ну, ее заряжать каждый день.

Я пожала плечами и взяла себе парочку – для домашних заданий. Лекции я как-нибудь напишу сама. Для меня заряжать амулеты не проблема, но многих это просто выматывает.

– По мороженому? – предложила я, потому что Вадю самого было бы неплохо зарядить – идет, спотыкается, весь какой-то вялый.

Мы остановились возле киоска, и я вручила ему бледно-желтый пломбир. Он лизнул и скривился – именно такой реакции я ждала.

– Что за гадость!

Я хмыкнула и понюхала свою порцию. В принципе, это как оливки – нужно притерпеться, чтобы понравилось, зато, когда понравится – становится очень вкусно (особенно учитывая их стоимость – не каждый мог позволить себе хотя бы баночку).

– Сырное мороженое, очень модно.

– И очень странно. Хочешь мою порцию?

Я выразительно постучала по часам со счетчиком калорий. Утренние бриоши и без того съели треть нормы, если можно так сказать о булочках.

Вадя заозирался, видимо, в поисках мусорки, не нашел и с обреченной миной укусил вафлю.