Читать книгу "Крысы - Джеймс Герберт"

— Крыса, — ответил за Кеуфа Харрис.

— Опять крысы? — Доктор начал чистить рану, и мальчик непроизвольно вздрогнул.

— Что вы хотите этим сказать? — заинтересовался Харрис.

— Ну... женщина, которую недавно привезли. На ее ребенка тоже напали крысы. Кошмар! — Доктор намазал рану мазью и начал бинтовать. — Естественно, мертвый. С такими ранами просто невозможно выжить. Мать в состоянии шока, во всем винит себя. Пришлось сделать ей укол, чтобы успокоить и заняться ее ранами.

Харрис на несколько секунд почти лишился дара речи. Он всегда так реагировал, когда с детьми случалась беда. Слишком уж много довелось ему повидать ребятни, с которой обращались жестоко. Так что теперь он уже не умел сохранять хладнокровие и невозмутимость.

— Но ведь крысы не нападают на людей, — наконец заговорил Харрис. — Я имею в виду... Конечно, мне известно, что они могут напасть на грудного ребенка... И даже на взрослого человека, если их загоняют в угол. Но эти... Эти... Представляете, вместо того чтобы убежать от этого парня, они погнались за ним. Не стали прятаться, а напали на него. Вы когда-нибудь слышали такое?

— Да, я знаю, — кивнул доктор и взял с подноса шприц. — Легкий укольчик — и можешь идти, — улыбнулся он Кеуфу. — Санитары мне рассказали, что крысы растерзали собаку, чтобы добраться до ребенка. Соседи потом заходили в дом. Говорят, что собака разорвана в клочья. И никаких следов крыс. Только несколько полусъеденных трупов. Наверное, с несколькими крысами успела справиться собака, а потом их трупы стали пожирать сородичи-каннибалы. Дверь в подвал была полуоткрыта, но никто не решился спуститься туда. По-моему, это работа для полиции. Ну, вот и все. — Врач положил шприц на поднос. — Завтра придешь, хорошо? Посмотрим, как ты себя будешь чувствовать. — Он повернулся к Харрису. — Очень странное происшествие. К нам вообще-то и раньше обращались с крысиными укусами. Иногда после укусов даже возникали болезни. Рядом доки, так что все это вполне объяснимо. Но подобного еще не было. Как-то даже не верится. Будем надеяться, что это исключительные случаи.

Харрис и Кеуф вышли из больницы. Учитель заметил, что парня все еще бьет дрожь.

— В чем дело? Тебя потрясла смерть ребенка? — сочувственно спросил Харрис.

— Нет. Просто мне не по себе. — Кеуф провел здоровой рукой по лицу. “Трусит, — мелькнула мысль у учителя. — Хотя едва ли... Может, это от укола? Или притворяется, чтобы не идти в школу? Впрочем, нет. Бледность и пот на лбу притворством не вызовешь”.

— Ладно, беги домой. Если завтра будешь неважно себя чувствовать, можешь не приходить в школу. Но обязательно зайди в больницу и покажи руку. — Харрис знал, что завтра не увидит Кеуфа. Парень ни за что не упустит возможность не прийти в школу. Да ладно, он и сам был таким же в детстве. Кто же откажется посачковать день!

— Пока! — попрощался Кеуф и скрылся за углом. Возвращаясь в школу, Харрис думал о крысах и возможных последствиях их нашествия. В детстве он не раз видел этих отвратительных тварей. Однажды они всей семьей сидели за воскресным обедом. Вдруг с улицы на подоконник вспрыгнула кошка с дохлой крысой в зубах. Все аж подскочили от неожиданности. Кошку прогнали, посмеялись и долго шутили потом, что она хотела внести свою долю в воскресный обед. Потом Харрис вспомнил другой случай. Одна из соседок как-то прибежала, крича, что за ней по улице гналась крыса. Муж соседки схватил кочергу и побежал расправиться с наглой тварью, но крыса спряталась в одном из разрушенных бомбежкой домов.

Харрис считал, что все это в далеком прошлом. Но то, что случилось нынче в районе доков, лишний раз доказывало, как легко можно оторваться от реальности, когда живешь в верхнем этаже дома по Кингс-Кросс. Конечно, Харрис знал, что крысы существуют и сейчас, но был абсолютно уверен, что санэпидемстанция загнала их в прямом смысле под землю. К тому же сейчас масса прибыльных компаний, которые занимаются уничтожением грызунов. В конце концов, Харрис решил, что два события с крысами в один день — просто совпадение. Вот и все. Сейчас ведь не четырнадцатый век!

Глава 5

Каждую ночь бродяги собирались в одной из развалин, сохранившихся после войны в Ист-Энде. Сегодня они выбрали развалины некогда величественного храма — на кладбище. Одинокая колокольня — вот и все, что осталось от него теперь. Кладбище находилось неподалеку от оживленной дороги в Уайтчепель и довольно близко от станции метро “Алдгейт”. Оно густо заросло кустами, повсюду чернели открытые могилы... В эту ночь собралось шестеро. Все эти люди медленно, но верно травили себя непрерывным употреблением денатурата. Каждый из них достиг глубин отчаяния и отрешился от жизни среди обычных людей. Они редко разговаривали друг с другом. Их мысли были слишком заняты собственными несчастьями, чтобы думать о других.

Среди них была женщина. Но ее, одетую в бесформенное тряпье, трудно было отличить от мужчин. Мэри Келли было сорок девять, а выглядела она лет на двадцать старше. Она проклинала людей, проклинала саму себя, но больше всех проклинала Бога. Того самого Бога, перед которым преклонялась полжизни. Давно это было. Тогда она жила еще в Ирландии.

В детстве Мэри трижды по воскресеньям и по разу в другие дни ходила к мессе. В пятнадцать лет она даже решила уйти в монастырь, но уединенная тихая жизнь в монастыре не подходила ее живой, хотя и очень религиозной натуре. Вернувшись домой, в город Лонгфорд, Мэри вскоре поняла, что и здесь для нее слишком скучно. Священник пытался уговорить ее остаться, но однажды на исповеди Мэри призналась ему в таком, что он всерьез задумался, а стоит ли отговаривать ее от отъезда? Во всяком случае, если она уедет, для местных парней будет лучше.

Старый священник был поражен, как в такой религиозной девушке могли таиться сильные плотские желания? В конце концов, он решил, что у него будет больше шансов спасти ее заблудшую душу, если Мэри останется под его присмотром в Лонгфорде. Поэтому он пошел к родителям девушки и уговорил их заставить ее остаться. Родителям Мэри приходилось кормить еще шестерых детей. Так что поначалу им не очень-то захотелось оставлять лишний рот. Но приходский священник в Ирландии имеет огромное влияние на свою паству.

Однако в очередную субботу Мэри призналась в страшном грехе, который касался молодого священника, недавно приехавшего в Лонгфорд.

К облегчению пастора, чей стареющий ум не мог больше справляться со странностями этой распущенной святоши, Мэри Келли в понедельник уехала.

Она отправилась в Дублин и устроилась в бар рядом с О’Коннел-стрит. Там она, конечно, знакомилась с мужчинами и не давала отпор никому, кто пытался за ней ухаживать.

Через некоторое время Мэри уволили. Но не из-за распространившейся славы, а потому, что жена хозяина как-то застала своего мужа с Мэри в погребе за бочонками. После этого Мэри Келли устроилась в столовую местной пивоварни, и там мужчины быстро поняли, что она легкая добыча. Одна только странность девушки удивляла их и порождала множество шуток: Мэри, прежде чем забраться в постель, трижды читала “Аве, Мария”, стоя рядом с кроватью на коленях и крепко, как ребенок, сцепив руки. Мужики веселились бы еще больше, если бы знали, о чем она просит деву Марию. В первой молитве девушка просила о том, чтобы не забеременеть, во второй — чтобы не подхватить какую-нибудь заразу, а в третьей — просила оргазма. Мэри узнала о том, что существует оргазм, от своих подружек по столовой и поняла наконец, чего ей не хватало все эти годы. Ее сексуальность никогда не находила удовлетворения, и, не зная истинной причины, Мэри искала все больше и больше мужчин. Секс всегда доставлял ей удовольствие, но теперь Мэри поняла, что он может быть не просто приятным, а сказочным, и она была полна решимости изведать это ощущение. По-прежнему каждое воскресенье Мэри ходила к мессе, а в первую пятницу каждого месяца получала Святое Причастие. Вскоре она начала ходить в церковь по два-три раза в неделю и читала молитвы по четкам во имя исполнения своей сексуальной мечты. Ей даже в голову не приходило, что она делает что-то неправедное. Бог создал людей, чтобы они наслаждались сексом. Иначе он бы не дал им этого чудесного дара. Разве в детстве она не видела, как ее родители занимались любовью, даже не подозревая, что дочь не спит и прислушивается к их прерывистым, восторженным вздохам? У нее и сейчас звучал в ушах последний вскрик матери, за которым тотчас же следовал громкий храп отца.