Читать книгу "Немая девочка - Микаэль Юрт"

Кто же у нее остался?

Билли – нет. Уже нет. Они были как брат и сестра, которых разнесло в разные стороны. Он полностью погрузился в отношения со своей невестой Мю, с которой Ванья, хотя они вместе уже год, виделась только мельком. А теперь они собираются пожениться. Ванья даже не знала, пригласят ли ее.

С Торкелем, своим шефом и ментором, она тоже общалась не так много. После того, что произошло с Урсулой, он появлялся в офисе не слишком часто. Ванья задавалась вопросом, не собирается ли он уйти с работы. В те краткие моменты, когда они все-таки встречались, у нее иногда возникало такое ощущение.

Кто еще из близких у нее есть?

Список получился коротким.

Смехотворно коротким.

Юнатан – ее бывший молодой человек, который иногда звонил в надежде, что они опять начнут отношения или хотя бы иногда будут заниматься сексом.

Возможно, несколько коллег, с которыми она училась в Полицейской академии и с которыми периодически встречалась, но они усиленно занимались созданием семей.

И еще Себастиан Бергман.

Если бы тогда, когда они впервые вместе работали в Вестеросе, кто-нибудь сказал, как много они будут видеться в дальнейшем, она бы громко рассмеялась. Утверждение показалось бы слишком абсурдным, чтобы удостаивать его ответом. Себастиан то приводил ее в ярость, то вгонял в уныние. Однако теперь она иногда ловила себя на том, что даже скучает по нему. Как так могло получиться? Как в ее смехотворно короткий список попал злоупотребляющий сексом, самовлюбленный криминальный психолог?

Поместил его туда не только недостаток других, хотя имей она в жизни кого-нибудь действительно близкого, исключить его было бы проще.

Существовала иная причина.

Ей нравилось с ним разговаривать. Невозможный, бесцеремонный и высокомерный по отношению к другим, с ней он был внимательным и интересным собеседником. Если за другими женщинами он гонялся, как за трофеями, не считаясь с их чувствами, то о ней он заботился. Она не понимала почему, но заботился. По-настоящему. И не мог этого скрыть.

Но можно ли на него полагаться? Он часто оказывался слишком близко, когда происходила какая-нибудь гадость.

Слишком близко к доказательствам, засадившим Вальдемара в тюрьму.

Слишком близко к Перссону Риддарстольпе и характеристике, положившей конец ее надеждам на учебу в ФБР.

Но как ни крути, она не могла найти ни единой причины, зачем бы Себастиану хотеть ей вредить. Возможно, дело обстояло так, как он упорно утверждал: чистые случайности. Проблема заключалась лишь в том, что, если работа чему-то научила Ванью, так тому, что случайности происходят крайне редко. Если их становится слишком много, то они превращаются в косвенные доказательства. Возможное становится неправдоподобным.

Случайности вокруг Себастиана подошли к этому вплотную. Впрочем, возможно, еще не перешли границы.

Она нуждалась в нем.

Она чувствовала себя такой одинокой.

Эрик Флудин припарковал машину перед низким, плоским и, по правде говоря, уродливым и унылым зданием на Бергебювэген, 22, которое вплоть до февраля было его рабочим местом, заглушил мотор, вышел из машины и направился к входу. Завидев его, три человека, ожидавшие на деревянных скамейках перед зданием полиции, встали. Он знал их всех. Двое из газеты «Вермландс фолькблад», а третий – из местной редакции «Нюа Вермландс-тиднинген».

Ответив «вообще ничего» на вопрос о том, что он может рассказать об убийствах, Эрик открыл дверь в вестибюль. Он кивнул сидевшим за стойкой рецепции Кристине и Деннису и достал карточку-ключ, но тут у него зазвонил телефон. Проводя карточкой по считывающему устройству и набирая четырехзначный код, который впустил его во внутреннюю часть отделения полиции, он ответил на звонок Пийи.

– Это правда? – донеслось вместо приветствия. Эрику показалось, что он слышит призвук упрека за то, что она узнала об этом от кого-то другого, а не от него. – Семья? Застрелили целую семью?

– Да.

– Где? Кого?

– Неподалеку от Стурбротен, их фамилия Карлстен.

– Вы знаете, кто это сделал?

– У нас есть один, не подозреваемый, но… у нас есть человек, угрожавший этой семье.

– Кто?

Эрик не задумался ни на секунду. Он обычно рассказывал жене большинство деталей ведущихся расследований, и до сих пор ничто не просочилось наружу.

– Ян Седер.

– Я не знаю, кто это.

– Нам уже доводилось иметь с ним дело, я сейчас буду с ним разговаривать.

Пийя глубоко вздохнула, и Эрик живо представил себе, как она стоит у окна своего кабинета на втором этаже здания муниципалитета и смотрит в окно на рябины перед магазином на Тингсхусгатан.

– Начнется писанина, – еще раз озабоченно вздохнув, проговорила она.

– Совсем не обязательно, здесь пока только «Вермландс фолькблад» и «Нюа Вермландс». – Он сказал так, думая, что ей хотелось услышать именно это, не потому, что это было правдой.

Естественно, писать будут.

В самое ближайшее время к тем троим перед отделением присоединятся коллеги из Карлстада и конкуренты из больших стокгольмских газет. Телевидение, вероятно, тоже. Возможно, даже из Норвегии.

– Ты помнишь Омселе? – сухо спросила Пийя, мгновенно давая ему понять, что разгадала его попытку утешения. Эрик слегка вздохнул про себя. Конечно, он помнит Омселе. Тройное убийство семьи на кладбище и неподалеку. Убиты за украденный велосипед. Эрик тогда первый год учился в Полицейской академии. Они все следили по газетам, радио и телевидению за погоней по Швеции за Юхой Вальяккала и его подружкой Маритой. – Больше двадцати пяти лет назад, – продолжила ему в ухо Пийя. – Омселе по-прежнему связывают с этим. Мы хотим, чтобы люди приезжали сюда, а не бежали отсюда в страхе.

Эрик остановился в маленькой кухне, взял кофейную чашку, поставил ее на решетку автомата и нажал на кнопку с надписью «Капучино». Его внезапно охватила усталость. Терпение по отношению к Пийе лопнуло. Она не была там. В доме. Не видела в глубине гардероба маленького мальчика, которому предстояло осенью пойти в школу. Его брата в пижаме, убитого посреди завтрака.

Она не видела их.

Не видела кровь.

Безысходность.

– Я понимаю, что это плохо, – проговорил он, изо всех сил стараясь не выдать голосом раздражения. – Но погибло четыре человека. Двое детей. Как это повлияет или не повлияет на приток жителей, возможно, все-таки не самое главное, как тебе кажется?

Он наткнулся на тишину. Автомат закончил работу, поэтому Эрик взял чашку. Немного отпил, к сожалению, не особенно горячего напитка. В Карлстаде кофе был лучше.

– Ты прав, – донеслось от нее. – Прости, я сожалею, что говорила ужасно эгоцентрично.