Читать книгу "Игра Мелины Мерод - Александра Гром"

— Думаешь, тебя кто-нибудь пустит на место преступления?

Сомнение в его голосе веселит, равно как и предположение о том, что я собираюсь куда-то идти.

— Меня — нет, — я со значением смотрю на Рена.

— А меня — и подавно! — заявляет он, скрещивая руки на груди.

Видя такую реакцию, перевожу беседу в ту плоскость, которая ему хорошо известна:

— Рен, сколько по времени занимает первый этап расследования?

— От двух до восьми часов, — отвечает он чётко, словно молитву в храме Создателя читает.

— Молодец! Это значит, что к вечеру квартира профессора Обели будет осмотрена, колебания магического фона замерены и свидетели опрошены. Тебе…

— Мне?! — восклицает Рен, но я не обращаю на это внимание и продолжаю:

— … тебе нужно будет лишь прийти к своему родственнику, сам знаешь к какому, и расспросить о результатах.

— Так он мне и скажет! — молодой человек скептически хмыкает.

— Почему нет? Подумаешь, тайна следствия! Ему же известен твой характер, он знает: ты не из болтливых. Скажешь, что очень уважал профессора Обели, что его смерть тебя потрясла, и ты бы хотел услышать о ходе расследования. Намекни на слова ректора. Он ведь почти прямым текстом назвал произошедшее убийством.

Рен слушает внимательно, но при этом всё время отрицательно качает головой.

— Ну, допустим, мне сообщат все подробности. А дальше что?

— Дальше мы подумаем и сообразим, какие действия предпринять.

— А следователи в Главном Управлении не подумают? — усмехается он.

— А следователи в Главном Управлении сидят на своих местах слишком долго. У них слишком много работы, и им не впервой получать нагоняй от начальства за нераскрытое дело.

— Мелина, речь идёт о профессоре Академии Правосудия! Это дело чести!

— Дело чести, когда убивают кого-то из своих, а учёный к нашей братии по большому счёту никакого отношения не имеет. У него не было ни родственников, ни связей — только научные труды. Но, заметь, за эти работы ему даже титула не дали! Хотя весь континент пользуется результатами его исследований.

— Справедливость — превыше всего? — промолчав, спрашивает Рен.

— Разве ты не хочешь уличить преступника, повинного в смерти поистине выдающегося человека?

— А ты не хочешь потерять место, — утверждает он вместо ответа.

— Это не просто место, Рен.

— Хорошо. Я согласен, — наконец он сдаётся. — Где и когда мы встретимся?

— Сегодня в семь в 'Поющих ветрах'.

— Договорились.

Я киваю.

Гляжу на удаляющуюся спину сокурсника, а перед глазами стоит лицо Жака Лори, который совершенно неискренне изображает сожаление и сообщает о расторжении договора.

Ну, нет! Не для того я потратила шесть лет своей жизни, чтобы в итоге стать старшим помощником младшего сортировщика ручек в Главном Управлении с перспективой карьерного роста до служащего архива!

Трое преподавателей обхаживали этого господина ради подписи в моём договоре! Мне вообще несказанно повезло, что в Академии на диво адекватные профессора, которые порой проявляют личную инициативу, стараясь устроить карьеру по-настоящему талантливых студентов. Я не могу допустить, чтобы и их труды пошли прахом!

В конце концов, что такого особенного в следователях? Их ведь не Единый к порогу Управления приводит, а выпускает Академия.

Опыт? У меня тоже накопился опыт, доказывающий, что в тот момент, когда дело для человека превращается в рутину, он перестаёт замечать мелочи, а мелочи никогда не прощают такого отношения к себе.

ГЛАВА 3

На часах половина седьмого. Рен, должно быть, уже покинул дом своего дядюшки, нанял мобиль и мчится к 'Поющим ветрам' через весь город. Мне же торопиться некуда. До заведения я дойду неспешным шагом за семь минут.

Передо мной на столе лежит роман, о котором я вспоминала утром. Я даже сделала закладку, только вот оставлять его не для кого. 'Звонок' молчит. В мягком желтоватом свете магических кристаллов простой металлический корпус этой забавной безделушки выглядит золотым. Представить сложно, как раньше люди без них обходились! Правы те, кто говорит, что будущее за техномагией. Наиболее удачные изобретения последнего столетия как раз относятся к этой новой науке, признанной официально не так давно.

Хорошая штучка, только толку от неё, когда собеседник не отвечает на вызов, ноль! Поскорее бы уже её усовершенствовал какой-нибудь гений, чтобы она могла отвечать на звонки вместо абонента и подробно докладывать, чем же таким важным занят владелец!

Будто почувствовав моё раздражение, 'звонок' оживает, заходясь мелодичной трелью. Щёлкаю круглым замочком, и галофон открывается подобно карманным часам. Золотисто-звёздная дымка мгновенно формирует голограмму Отеса.

— Лина! — восклицает он так, словно ожидал увидеть кого-то другого. — Прости, что не ответил на твой вызов! Нас после тренировки задержали.

Мой жених так взволнован! Непроизвольно придаю своему голосу мягкости и стараюсь, чтобы он звучал как можно спокойнее:

— Я начала волноваться.

— Прости! Я не знал, что так получится.

От искренности извинений внутреннее напряжение меня отпускает.

— Ничего страшного, — уверяю я. — Всякое может случиться. Главное, с тобой всё в порядке!

— Да, в порядке. Только есть один момент… Я имею в виду нашу сегодняшнюю встречу… У моего сокурсника племянник родился…

О! Дальше он может не продолжать!

— Отес, когда после завершения празднования станешь заказывать мобиль, не перепутай адрес как в прошлый раз, — прошу я с улыбкой.

— Не перепутаю! — заверяет он меня клятвенно. — Я накрепко запомнил, что твоим соседям не нравятся ночные гости, а пол в твоей квартире холодный.

— Вот и замечательно!

— А ты чем займешься? — интересуется Отес. — Сядешь за учебники?

— Нет, — качаю головой. — У меня назначена встреча. Собственно по этому поводу я тебе и звонила.

— Встреча? — Отес хмурится. — Уж, не с тем ли хлыщём, который крутился возле тебя утром?

— Отес, что за слова?! — изумляюсь я его тону, а после выплёскиваю собственное возмущение: — Значит, разведка не дремлет?

— Лина, ты у меня такая красивая… — молодой человек лепечет нечто совсем невразумительное.

— Разве это повод для ревности? — не скрываю своего удивления. — Мой совет: смени соглядатая. Нынешний пытается нас поссорить. Если бы ты во всеуслышание заявил о желании разобраться с моим однокурсником по-мужски, имел бы в итоге бледный вид, потому что он не маг, а в кулачном бою, у тебя против Рена нет шансов.