Читать книгу "Соломон. Забытая нежность - Слава Доронина"

Но я и тем был доволен, уйдут от меня хотя бы сытые. Я и в самом деле не видел никакой проблемы в том, чтобы они остались в этом доме, потому как возвращаться к пьяным людям, пусть даже и родителям, которые под градусом и были невменяемы… ну совсем последнее дело. Но кто я был таким чтобы что-то решать? Лишь случайным прохожим.

Я вернулся на кухню, налил чаю и тоже съел пару бутербродов. Затем вышел на улицу и вдохнул полной грудью чистый воздух. Как же все-таки хорошо, что выбрался и приехал сюда. Завтра же с утра отправлюсь на экскурсию по окрестностям, а вечером пожарю шашлык и девочек может приглашу. Добрый самаритянин. Но раз уж судьба свела меня с ними, а Маша так была похожа на мою Асю, то почему бы не подружиться с девочками? И мне приятно, и им польза. Хоть откормлю их за эти дни. А в город поеду куплю им сладостей и каких-нибудь вещей и Маше игрушек.

Когда я уже собрался вернуться в дом, девочки сами вышли на улицу.

— Вы уходите? — удивился я. — Но одежда Маши? — я взглянул, что она была в том же рыжем платьице. Оно наверняка оставалось еще влажным.

— Я нашла утюг, прогладила ей вещи. Спасибо вам большое за все, но нам пора домой.

— Да… — расстроено протянул я, разглядывая девочек. — Вы заходите. Я в город скоро поеду, сладостей куплю…

— Правда? — Маша подняла лицо и восторженно улыбнулась.

Я заметил, как Аня сжала Маше плечо и та недовольно пискнула.

— Хорошо, спасибо, — сдержанно отозвалась Аня, смотря на меня благодарным взглядом.

И не задерживаясь, будто торопясь, подтолкнула Машу к калитке. Они о чем-то тихо шептались, но я не расслышал ни единого слова. Лишь ощутил лёгкое подобие грусти, что лишился их общества и остался один. А ведь изначально ехал сюда, чтобы побыть в полном одиночестве.

Глава 3. Аня

Аня

— Ань, а мы еще придем сюда? — стоило нам выйти за ворота его дома, как Машка остановилась, дергая меня за руку.

Я с умилением посмотрела в лицо Маши и подумала о том, что если сестра заболеет, буду виновата в этом я. Хотя и не было моей вины в том, что лодка, в которой мы обычно прятались, сегодня внезапно дала течь. Благо, что на улице стояла теплая погода, да и одежду Маши я полностью просушила, кипятком напоила, может, пронесёт? Лекарства стоили огромных денег, а у меня сейчас каждая копейка на счету. А этот мужчина, который нас нашел и накормил… тот симпатичный незнакомец, что едва не сбил меня сегодня на машине, когда я убегала от матери, кажется, он назвался Игорем, точнее Соломоном… очень сильно нас выручил. И взгляд у него добрый, а едва заметные морщинки у глаз, когда он улыбался добавляли ему некого шарма… В общем, мужчина не казался плохим человеком. Думаю, что он и вправду помог нам от чистого сердца. Хотя что я могла знать о добрых сердцах, когда у наших родителей тех вообще не было. А доверять первому встречному — слишком опрометчивый поступок.

— Ань? — я задумалась, а сестра продолжала меня дёргать за рукав куртки, которую сегодня придётся зашивать.

Я подняла сестру на руки и поцеловала в щеку. Девочка росла без родительской ласки и любви. Я была и мама, и папа, и сестра — три в одном. Целовала, любила, хвалила и заменяла девочке мать, пока наша настоящая променяла нас на водку. Отец вконец уже опустился и принялся распускать руки. И я бы давно сбежала с сестрой из дома. Но куда идти? Мы состояли на учете как неблагополучная семья. И мать шантажировала меня, что если куда уйду, тут же сообщит куда нужно и их с отцом лишат родительских прав, а Машку отправят в детский дом. Разве могла я так поступить со своей маленькой принцессой, любимой сестрой, для которой была всем на свете и так предать девочку? Да никогда в жизни! Потому и терпела все унижения и иной раз побои. Но Машку в обиду не давала. Презирала родителей и не могла им простить того что они так опустились, но и уйти не могла из дома. Соломону легко рассуждать свысока, когда его беды эти не касались. А я иной раз лежала на диване с Машей в обнимку, гладила ее мягкие волоски и ночи напролёт не спала, потому что вокруг видела одну беспросветность.

Но я твёрдо решила, как немного окрепну и встану на ноги, уйду с Машей из дома и сама обращусь в органы опеки, чтобы на меня оформили опекунство, а этих… родителями даже не поднимался язык их назвать, лишили всех прав на Машу. А дальше… не знаю как быть. Это все только планы и мечты. И такое отчаяние иной раз накатывало, так беспомощно себя ощущала, что слезы наворачивались и руки опускались. Да еще и в вуз не поступила — это стало последним ударом. А я так надеялась продолжить обучение и найти хорошую работу. Забрать Машку от горе-родителей было моей основной целью и, судя по тому как мне не везло, несбыточной мечтой…

— Придем, — соврала я и обернулась.

Мужчина стоял возле калитки и провожал нас долгим взглядом. Я поторопилась отвернуться и направилась к нашему дому. Надеюсь, «эти» уже спали.

— Правда он хороший? — продолжила Маша допрос.

— Правда, — согласилась я, но все равно ему не доверяла.

Потому как побаивалась незнакомых людей. Кто их знает что у тех на уме. Может быть под приятной оболочкой скрывалась личина зверя или не дай Бог извращенца? Защитить нас было не кому, а вот тех кто мог обидеть или надругаться — очередь выстраивалась. Несмотря на то что поселок наш был маленьким родителей наших за пьянку не жаловали, но и нас особо не жалели. Местные жители видели, что я пытаюсь барахтаться, и все равно делали вид что не замечали как нам тяжело жилось. Будто так и должно было быть. А девчонки так и вовсе считали меня белой вороной, за светлую кожу и волосы, и Машку мою тоже обижали.

С каждым днем я все больше начинала понимать суть поговорки с волками жить по-волчьи выть. Со временем я научилась не реагировать на чужие нападки, давно уже обросла шкуркой и понимала, что если реагировать на все резкие выпады, то долго не протяну, сломаюсь в один из моментов и поломаю будущее не только себе, но и сестре. Так лет с четырнадцати во мне появился стержень. Я даже запомнила этот день, когда осознала, что он есть. После уроков группа девочек старшеклассниц, решив самоутвердиться за мой счет — папенькины и маменькины мажорки — за волосы оттащили меня на дальний двор, где обычно прятались и курили малолетки и избили меня. Я правда до сих пор не понимала за что. За мой внешний вид? За бедную одежду? За непокорное поведение? За то что не пресмыкалась? Никогда не велась на провокацию? Но после того раза, когда в порыве злости и страха разбила двум девочкам носы и меня таскали по кабинетам завуча, директора и детской комнаты полиции, грозили даже исключением из школы, я сделала вывод, что все сделала правильно. Если бы не дала в тот раз решительного отпора, меня бы так и ковыряли до самого выпуска. А так больше не трогали. Каждому кто ещё обидит пообещала и челюсть выбить. Но это так, больше для красного словца, закрепить результат. Я до последнего отстаивала себя не ради обеления своего имени, а ради Машки, которая недавно родилась. Потому что уже тогда она была не особо нужна матери, а я не могла позволить себе чтобы надо мной издевались, избивали, а я бы пропускала учебу, выхаживая себя после всего этого. Матери до меня и моих проблем ровным счетом не было никакого дела. И лишь моя тяга к знаниям, хорошая учеба всегда вызывали у учителей восхищения и те давали мне положительную характеристику, списывая все проступки на неблагополучие в семье.