Читать книгу "Похить мое сердце дважды - Кэтрин Манн"

— Шана, мне очень жаль, что я сбила тебя с толку и все так усложнила.

Алайна выскользнула из-под руки брата и развернулась к двери.

— Мне лучше уйти. Надеюсь, мы сможем поговорить в другой раз, когда все будет менее… ну… запутанным. Мне очень жаль.

— Все в порядке.

Вернее, она надеялась, что так и будет. Шана тяжело выдохнула, не зная, что она чувствует. Непросто вынашивать ребенка, которого не могла вспомнить.

— Я действительно очень сожалею. — Алайна попятилась к двери. — Я люблю тебя, Шана.

Чак жестом остановил Алайну.

— Если бы ты принесла мне кофе, я был бы очень признателен. — Он вытащил двадцатку из бумажника. — Купи себе тоже что-нибудь. Спасибо, малыш.

Как только дверь закрылась, Шана приподнялась на кровати и расправила плечи — спина начинала побаливать от долгого лежания.

Чак потер затылок, разочарование появилось в его глазах.

— Я прошу прощения за то, что не справляюсь с ситуацией.

— Как ты мог такое предвидеть? Никто не мог.

— Ты великодушна. — Чак откинулся на спинку стула у ее кровати.

— Итак, у меня есть несколько вопросов. — Мысли о предстоящем разговоре вызвали у Шаны новую волну паники, но оставаться в неведении было невыносимо. — Ребенок ведь твой, верно?

— Совершенно верно, — ответил Чак без колебаний. — Ребенок мой. Других детей у нас нет, — добавил он, предупреждая ее вопрос.

Шана даже не думала об этом. Но что еще она не знает? Пять лет — это огромный промежуток времени, за который жизнь может кардинально поменяться.

— Ты сказал, что мы боролись с бесплодием. — Шана посмотрела на свои руки, увидела след от кольца на безымянном пальце. — Просто так много нужно узнать о том, что произошло за последние пять лет.

Ее мозг был перегружен, взвешивая каждую крупицу информации, прежде чем она поверила последнему откровению. Даже люди с благими намерениями имеют корыстные интересы. И она также знала, как легко человек может быть введен в заблуждение кем-то, умеющим врать. Отец преподал ей этот урок слишком болезненно.

— Тогда мы не будем сегодня тебя перегружать. — Чак накрыл ее руку своей и крепко сжал. — Я бы чувствовал себя более комфортно, если бы мы позвали врачей и позволили им осмотреть тебя и получили четкие рекомендации.

Его прикосновение было… знакомым. Сильное, но осторожное.

Шана не могла отрицать справедливость его слов.

— Я просто хочу знать еще кое-что.

Чак улыбнулся.

О да, она видела эту улыбку или вспомнила, что видела. Когда Чак улыбался, его глаза сияли.

— Разве я могу отказать тебе?

Шана не могла не улыбнуться в ответ.

— Очевидно, ты меня хорошо знаешь. Лучше, чем я знаю себя в данный момент, что и подводит меня к моему вопросу: какая у меня фамилия? Вернее, какая у нас фамилия? Или я сохранила девичью фамилию?

Улыбка исчезла с лица Чака, он сжал ее руку.

— Ты взяла мою фамилию. Миккельсон. Удивление охватило ее.

— Как в нефтяной семье Миккельсон?

— Да, — кивнул Чак. — Мы — те самые Миккельсоны.

В нем появилась настороженность, которую Шана не могла понять. Тем не менее все для нее сейчас имело смысл.

— Неудивительно, что у меня отдельная палата. Твои родители владеют «Миккельсон Ойл». — Шана прижала пальцы к вискам, чтобы унять подступающую головную боль.

— Это больше не «Миккельсон Ойл». Мой отец умер почти три года назад. Мать недавно вышла замуж за главу «Стил Ойл» Джека Стила. Сейчас компании объединяются в концерн «Аляска Ойл Баронс».

Для этой вроде бы хорошей новости он не выглядел счастливым.

— Мне жаль, что твоего отца больше нет. — Шана сжала его руку, и легкая дрожь, словно электрический разряд, прошла между ними.

Его большой палец гладил внутреннюю сторону ее запястья.

— Спасибо. Отец был привязан к тебе.

— Жаль, что я этого не помню.

— Мне тоже.

Память не возвращалась, сведения о забытых пяти годах ее жизни сыпались сверху, как метеоритный дождь. Красиво… но Шана боялась обжечься.

Дверь снова открылась.

— Добрый день, Шана. Я — доктор Гибсон.

Чак откашлялся и отступил назад.

— Доктор Гибсон — твой акушер-гинеколог.

Доктор вкатил в палату какой-то аппарат, за ним следовала медсестра.

— Я слышал, вы двое собирались поговорить.

Чак кивнул.

— Я сказал Шане, что я ее муж. Она знает о ребенке.

— Как ты себя чувствуешь? — Гибсон остановился у ее кровати.

— Подавленной. Немного одурманенной. В голове путаница.

— Это понятно, — сказал доктор с пониманием.

— Медсестра измерит тебе давление, а затем мы сделаем ультразвук. — Заметив, что Шана поежилась и натянула одеяло до подбородка, доктор добавил: — Мы не торопимся, скажи, когда будешь готова.

Сердце Шаны тревожно сжалось. Все происходило так быстро, хотелось поставить ситуацию «на паузу». Но жизнь так не работала. Она должна была смотреть в лицо настоящему.

— Нет необходимости ждать. Я хочу знать столько, сколько смогу.

— Спрашивай обо всем, что тебе интересно, и я постараюсь ответить, — сказал доктор Гибсон. — Ты не против, если мистер Миккельсон останется в палате? Я понимаю, что это довольно необычные обстоятельства.

Шана посмотрела на Чака. Он ее муж. Все это знают. И это его ребенок. Он имеет право быть здесь. Прошедший день, должно быть, был адским для него из-за страха за нее и их ребенка.

— Конечно, он может остаться.

— Спасибо тебе.

Чак взял ее руку в свою. Прикосновение было сильным и уверенным.

Ее первоочередной задачей сейчас было узнать, кто она такая. Шана не могла позволить себе ослабить бдительность перед единственным мужчиной, которому она могла бы доверить свою жизнь.

На следующее утро, когда Чак забирал Шану из больницы, он все еще не мог прийти в себя после УЗИ. Выйдя из больницы, он полной грудью вдохнул свежего морозного воздуха, рядом санитар катил кресло с укутанной в теплые вещи Шаной. Снега после вчерашнего снегопада стало еще больше, по дороге катили снегоуборочные машины.

Личный водитель открыл пассажирскую дверь. Чак подал руку жене. Своей беременной жене.

После УЗИ исчезли последние сомнения, что Шана беременна. В это безумное время в его жизни появился ребенок и второй шанс в отношениях с любимой, и он не хотел его упускать.

В детстве он мечтал об идеальном браке, как у его родителей. Этого не случилось. Но Чак никогда ни в чем не знал поражений. Он не хотел, чтобы его брак распался, и не был готов признавать поражение. Это означало, что он должен использовать это время, чтобы завоевать свою жену.