Читать книгу "Тот, для кого живу. Продолжение - Александра Ронис"

Безумно хотел увидеть ее и в то же время боялся. Боялся себя. Не знал, как отреагирует, увидев ее вместе с новым мужем. Весь день накручивал себя и успокаивал. Еще в полете. Успокаивал и опять накручивал, когда сошел с трапа. Потом вновь накручивал и успокаивал, напоминая себе, что разборки при ребенке ни к чему хорошему не приведут. Смотрел на дочку Воронова, почти ровесницу Дениса, и представлял себе своего, бегающего тут же неподалеку. Еле дождался, пока обед у друга закончится, и они смогут удалиться. Благодарил Юлю за вкусные блюда и поражался, как же Воронову удалось заслужить прощение и завоевать ее любовь тогда, когда, казалось, и шансов на это нет. За какие заслуги Сане счастье такое привалило? Не иначе как в любимчиках у судьбы ходит. А вот его бес попутал, связался с малолеткой и теперь из головы ее выкинуть не может. Засела занозой где-то под кожей, пустила корни в сердце и наружу растет, прорываясь через окончания нервные без наркоза. Только он пока все под контролем держит. За пять лет научился умело скрывать кровоточащее нутро.

— Как тебе машинка? — Воронов кинул ему ключи от точной копии его прежней KIA, только годом поновее. — Поменяли мы твою старушку на малышку помоложе. Не отвык, поди, руль-то крутить? Правила не забыл?

Они стояли перед подъездом Саши, готовясь подняться во временное пристанище Влада в соседнем доме, где когда-то жила Ксения с ребенком. Демидову предстояло отдохнуть с дороги, оклематься чуток, привести себя в порядок, а вечером их ждало застолье. Свое, мужское. С бывшими коллегами, с прежней «командой». Уже и столик был заказан в «прикормленном» клубе, и развлекательная программа расписана, чтобы недавно вернувшийся в ряды «своих» легко и безболезненно, и, разумеется, приятно влился в вольную жизнь, наверстав упущенное.

— Не забыл, — с благодарностью выдохнул Влад, усаживаясь в салон и привычно охватывая пальцами кожаную оплетку руля. Руки помнили, как и ноги, сразу же занимая нужное положение. — Не ожидал, если честно, — признался он. — Ты и так для меня многое сделал.

Демидов не лукавил. Благодаря протекции друга, особенно в последние годы, его нахождение в местах не столь отдаленных скорее напоминало не отбытие наказания, а отдых от мирской суеты в каком-то закрытом пансионе. Почти комфортная камера, приличная кормежка, ровное отношение администрации и бабы, минимум раз в неделю. Грех жаловаться, если бы не стальные решетки кругом, роба однотипная на всех без исключения, да мысли собственные, жалящие беспрестанно. И чем ближе к дате освобождения, тем мучительнее.

— Не больше твоего, — сурово и серьезно изрек Саша и повторил хриплым от волнения голосом: — Спасибо, брат.

Понемногу отлегло от сердца, когда заметил, как постепенно успокоился Влад, словно внутренняя пружина расслабилась, снизив градус напряжения. Даже внешне он изменился — расправил плечи, перестал бычиться, задышал легче. Выражение глаз смягчилось, теперь в них отражались те же эмоции, что звучали в словах — радость, нетерпение, предвкушение. Может, на него подействовала семейная обстановка, общение с подросшими детьми, или же друг понял, что все, самый тяжелый период жизни позади. Как бы то ни было, доволен Влад, доволен и Саша.

— Отдыхай, — стукнул по плечу друга Воронов. — До вечера.

Они распрощались.

Войдя в квартиру, Демидов кинул на пол сумку с вещами, прислушался к оглушительной тишине. Глупо, но он надеялся расслышать отголоски тех дней, когда здесь рассыпался колокольчиком смех его сынишки, разносился частый топоток маленьких, непоседливых ножек, лихо вжикали моторчиками игрушечные машинки. Осторожно ступая, боясь растревожить атмосферу тех дней, когда здесь еще жила его семья, прошелся по комнатам, все так же неосознанно прислушивался, внимательно присматривался, в надежде узреть позабытые ими вещи. А вдруг?

Сел в кресло в зале, уткнулся взглядом в детскую кроватку, стоявшую у окна, и долго не мог оторвать от нее глаз. Упорно вызывал в памяти воспоминание о тех счастливых днях, когда его пухлощекий карапуз-сынок спал у него на руках в казенной комнате для свиданий. Длинные светлые реснички подрагивали от неведомых снов, бросая тень на розовые щечки, бровки смешно хмурились, губки сладко причмокивали. Довспоминался до того, что на миг показалось, что в кроватке и вправду лежит малыш.

Влад поморгал несколько раз, отгоняя от себя блаженное видение, перевел взгляд на другие предметы мебели в комнате. Заметив яркое пятно, спрятавшееся между дверью и комодом, потянулся туда. В его руке оказался резиновый оранжевый мячик с полустертыми зелеными кольцами по окружности. Игрушка его сына, к сожалению, уже не хранящая тепло его маленьких пальчиков. Сдув с него налипшие пылинки и перекатывая его осторожно и мягко в ладони, словно боясь причинить боль, он вернулся в кресло. Достал телефон из кармана, запустил галерею. С улыбкой пролистывал фотки, по нескольку раз пересматривал понравившиеся видео, заставляя себя думать о том, что смотрит их исключительно из-за сына. И внимание акцентировал только на нем.

Он теряет время, неожиданно пронзила мысль. Вместо того чтобы мчаться прямо сейчас к собственной кровиночке, тратит драгоценные минуты на искусственную замену реальной встречи наяву. Кинув взгляд на часы, понял — быстро приняв душ, он успеет как раз к тому времени, когда обычно родители ведут своих чад из детского сада.

Шустро избавившись от одежды, Влад направился в ванную. Уже через пятнадцать минут вошел обратно в комнату и, раскрыв дверцу шкафа, собрался было повесить на него влажное полотенце, но руки замерли где-то на полпути. В глаза бросилось темно-бордовое пятно на пустой полке. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем узнал красивую вещицу — сам же и покупал. Окаменевшей рукой снял ее с полки, непослушными пальцами отогнул бархатистую крышечку. Увидел то, что, в принципе, и ожидал обнаружить — на мягкой подкладке лежали два кольца. Обручальные. Его и ее.

Аккуратно вытащив из пазов то кольцо, что побольше, Влад надел его на палец. Металл холодом обжег кожу. Свидетельство любви и верности, ***, но только не в их случае. Для нее оно, скорее, было напоминанием боли и позора, потому и оказалось тут, забытое и никому не нужное. Это еще хорошо, что Саня квартиру родительскую не сдавал (только на бумаге для подтверждения доходов семьи), засрут, мол, а то бы давно новые жильцы в ломбард кольца сдали. Покрутил недолго на пальце и обратно снял. Он теперь официально холостой.

Сборы не отняли много времени, и вскоре Демидов уже ехал по знакомому маршруту к дому по известному адресу. С непривычки начальный отрезок пути ехал исключительно в правом ряду, но затем пообвык и уже увереннее влился в по-прежнему стремительный поток на оживленных московских улицах. Шуршание шин и равномерный гул двигателя ласкали слух, глаз радовала картинка за окном. Хорошо-то как… И будет еще лучше, когда он вернет себе сына — Демидова Дениса Владиславовича. Улыбнулся, Демидов Денис — славно звучит.

С непривычной опаской въезжал в некогда свой двор, припарковался напротив того самого подъезда, в котором больше пяти лет назад скрылся Ксюхин, на тот момент, воздыхатель, а ныне сожитель. Окинул взглядом почти не изменившийся двор, приготовился ждать. Включил радио на неполную громкость, положил руки на руль, подбородком оперся сверху. Как будто в прошлое вернулся, ведя наблюдение за интересующим объектом.