Читать книгу "Башня ярости. Книга 2. Всходы Ветра - Вера Камша"

– Нора, вам следует держать себя в руках.

– Да, матушка, – прошептала дочь, тиская шелковый платок.

– Я вам уже говорила. Руки королевы должны быть спокойны.

– Да, матушка.

– Дочь моя, что с вами?

– Ничего, матушка.

– Сигнора, – вмешался стоявший у окна Пьер Тартю, – Нора нездорова, но это хорошее нездоровье. Наш союз дал плоды.

– Но это же прекрасно! Девочка моя, почему ты мне сразу не сказала?

Это и на самом деле было прекрасно. Нора должна родить наследника, и чем скорее, тем лучше. Будет обидно, если первенец окажется девочкой, тогда придется терпеть Тартю еще год или два. Элеонора улыбнулась зятю, лет пятнадцать назад у нее была обворожительная улыбка.

– Мы не хотели вас волновать, сигнора, – пояснил король, – мы знаем, как вы волнуетесь о своих детях. Как здоровье несчастного Жореса? Нам его очень не хватает.

– Благодарю Его Величество за заботу. – Жоресу, даже слепому, корона пошла бы куда больше, чем этому заморышу. Все ее сыновья обладали внешностью королей, а таких, как Пьер, следует убивать при рождении, чтоб не портили породу. – Все так же. Мы надеемся, что преступника покарают.

– Рафаэль Кэрна покинул Арцию. Доносят, что его видели в Эр-Атэве, и он собирался в Новый Эланд. К сожалению, мы не можем требовать его выдачи, так как калиф Наджед разорвал старый союз.

Из-за тебя и разорвал. Придрался к тому, что Тартю не Волинг, и спустил с цепи своих корсаров. Теперь Старое море впору называть Атэвским озером, как семьсот лет назад.

– Это весьма прискорбно, Ваше Величество. Могу я узнать об успехах моих младших сыновей?

– Вам следует их повидать, сигнора. Они, несомненно, скучают по матери и старшим братьям. Вы, я вижу, опасаетесь, что Филипп будет вести себя неразумно. Пустое, он избавился от скверной привычки спорить по пустякам.

– Видимо, за это следует благодарить его наставника?

– Безусловно. Если желаете, вы можете посетить Речной Замок сегодня на обратном пути. Мы распорядимся.

– Благодарю моего государя за заботу.

– О, заботиться о семье – наш долг. Мы можем вас порадовать, ваш сын, граф Мо, добился ощутимых успехов при Ифранском дворе. Ему удалось завязать дружбу с графом Вардо и его племянником герцогом Саррижским. Это очень влиятельные люди. Мы написали ему о том, что удовлетворены его службой.

Ее младший сын чего-то добился? Непостижимо! Ему никогда ни до чего не было дела, или с возрастом к нему пришло честолюбие? Базиль всегда был тенью Жореса, неужели он решил играть свою игру? Но домой он не написал ни одного письма.

– Вы удивлены, сигнора?

– К сожалению, мой младший сын не утруждает себя письмами.

– Мы напомним ему, что писать матери и сестре – его долг. Мы были рады видеть вас, сигнора.

Элеонора поняла намек и присела в малом придворном реверансе. Пьеру нравилось, когда даже близкие не забывают, что он король, а ей, пока Нора не родит сына, нужно быть безукоризненной. Жаль, что погибла Шарлотта, а Анастазия откровенно покровительствует Тартю.

Спускаясь по лестнице, Элеонора Гризье, волею зятя вновь ставшая Элеонорой Тагэре, приподняла тяжелую юбку цвета лаванды (когда-то этот цвет ей очень шел) меньше, чем следовало, наступила на оборку и споткнулась. Сопровождавший ее гвардеец поддержал мать королевы под локоть, та обернулась и поблагодарила. В последние годы жизни Филипп стал очень суеверен, споткнувшись, он менял все намеченные на день планы. Эллу это раздражало, она суеверной не была никогда.

Когда Элеонора вышла на крыльцо, ей пришло в голову, что перед встречей с детьми следует заехать в циалианскую резиденцию возблагодарить святую за Норину беременность. Ее спутник, несомненно, доложит Пьеру, где и зачем она была. Пьер знает, что она была тесно связана с Шарлоттой. Надо показать, что ее ничуть не расстроила замена бланкиссимы на Ее Иносенсию.

Элеонора окликнула кучера:

– Мы едем в обитель Святой Циалы.

– Да, сигнора, – ответил тот, – нам сказали.

2895 год от В.И. Ночь с 19-го на 20-й день месяца Сирены. ТАЯНА

Разумеется, пьянка затянулась до глубокой ночи. Прекрасные данны удалились еще вечером, и мужчины гуляли на свободе. Царка лилась рекой. Александр, поняв, что пить вровень с хозяевами у него не выйдет, а обижать их нельзя, придумал незаметно сливать свою долю в здоровенную миску с остатками каких-то солений. Разоблачения арцийский король не боялся: никто из гуляк и не подумает убирать со стола, а женщинам с утра все равно, что и как мыть. Время летело незаметно. За последние месяцы Александр впервые оказался среди людей и был этому рад, хотя ему и не хватало Ликии, уведенной хозяйкой.

В усадьбе, куда Барсук привез нежданных гостей, их встретили с распростертыми объятиями, правда, Сандеру показалось, что хозяин, приходившийся Стаху двоюродным братом, рад был любому поводу для гулянки. То, что пить и есть в Таяне любят и умеют, Александр понял, едва лишь взглянув на обитателей поместья. Все, как на подбор, высокие, статные, с крепкими белыми зубами и улыбками во все лицо.

Таянцы разрывались между правилами учтивости, запрещавшими расспрашивать гостей, и любопытством. То, что пришельцы говорят правду, подтвердили четыре отряда следопытов, несмотря на зиму, неустанно стерегшие границу. Сандер сразу понял, что здесь идет война, и их с Ликией безоговорочно записали в «свои», причем именно потому, что пришли они через Тахену. Нужно будет расспросить Ликию, она явно знает о Таяне больше, чем рассказывала.

Александр был не прочь поговорить со своей колдуньей немедленно и не только о местных обычаях, но это было невозможно – хозяева только начинали веселиться по-настоящему. Откуда-то взялся инструмент, напоминающий гитару, но без женственного изгиба посередине. Немедленно разгорелся спор: одни требовали петь одно, другие – другое. Тагэре не знал ни одной из названных песен и просто рассматривал своих сотрапезников, вполуха слушая изрядно выпившего Стаха, долго и путано объяснявшего, как они по осени гоняли каких-то «рогатых» и как те были вынуждены убраться в какую-то Биллану. Сандер уже знал, что сам Стах в юности служил под началом Стефана Завгороднего, который был горбат, и куда больше, чем дан Александр, но был такой великий воин, что все против него – тьфу! Пыль и прах!

Про дана Завгороднего Тагэре слышал уже раз двадцать, и это его не обижало, отнюдь! Похоже, горбатый Стефан был местной легендой, а в таянцах угадывались прирожденные воины. Уж это-то он понял сразу. Как и то, что пока одни пили, другие караулили.

В Таянской Фронтере жили, как живут рядом с войной. Когда за окном простучали копыта, сидящие в мгновение ока оторвались от царки и жареного мяса и схватились за сабли, готовые немедля куда-то мчаться и с кем-то драться, но приехавшие не были вестниками беды. Первым в комнату вошел давешний Золтан, который, едва сбросив заиндевевший плащ, потянулся к кубку, а вторым был... Луи Трюэль в таком же белом полушубке и рысьей шапке, что и таянцы. Александру показалось, что он все-таки напился, так как этого просто не могло быть. Луи опомнился первым и, не заботясь о том, сколько ног ему пришлось отдавить, бросился к Александру.