Читать книгу "Спаситель и сын. Сезон 4 - Мари-Од Мюрай"

– Хы-хы-хы, – издевательски запыхтел Габен, – я давно уже мертв…

Скрип двери на веранду прервал игру. Вернулся Жово, побродив всласть по городу. Ссохшийся, желтый, кожа да кости, он и был живым мертвецом, но, в отличие от своих сотоварищей зомби, держался прямо и не имел склонности к поеданию соплеменников.

– Я купил хлеба, – сказал он и выложил на стол два багета.

– Как ты думаешь, зомби существуют? – спросил его тут же Лазарь.

– Мать-перемать, а то как же? Своими глазами одного видел.

Жово, не раздеваясь, с тяжким вздохом опустился на стул. Силы у старика были на исходе, но глаза на худом костистом лице оставались синими и по-прежнему сияли детским простодушием.

– Ты видел зомби? – вскрикнул Лазарь, и от волнения голос у него зазвенел.

– Где? – осведомился Габен.

– У меня был друган в легионе, негритос вроде твоего папаши, – обратился Жово к Лазарю, которого, похоже, нисколько не задевали выражения старого легионера. – Фамилия у него была Подсеки, хотя, может, это была не настоящая его фамилия. В легионе ты мог взять любую, какую хочешь.

– И он был зомби? – не утерпел и спросил Лазарь.

Но не так-то легко было сбить Жово, он продолжал рассказ с прежней обстоятельностью:

– Подсеки родился на Гаити.

– Вуду, – тихонько шепнул Габен.

– Именно, паренек. В тамошних местах есть такие ведуны, что наши по сравнению с ними просто мальчуганы из церковного хора. Один такой ведун… ну, колдун… жил неподалеку от фермы, что принадлежала семье моего другана. Подсеки говорил, что колдун готовил яд зомби. Страшную отраву, не смертельную, но такую, что хлопнешь, и в хлам.

– Хлопнешь, и в хлам, – повторил Лазарь. Ему приходилось сильно напрягаться, чтобы понять, что хочет сказать Жово.

– Друган говорил, тебя как «ромом оглоушило». Лежишь, сердце остановилось, не дышишь, на вид труп трупом, но ты не труп. Когда Подсеки мне про это рассказывал, у меня прямо поджилки затряслись. Вот он лежит, двинуться не может, язык застыл, но слышит, как вокруг толкуют: «Что ж, раз умер, надо похоронить». И тогда они быстренько закопали Подсеки, потому как там жара жуткая и покойники мигом разлагаются.

– Но он же живой! – вскрикнул Лазарь.

– Да ты не бойся, – успокоил его Жово, – ночью пришел к нему колдун, достал из-под земли и дал ему эту штуку, как она называется… Ты, случайно, не помнишь? – обратился он к Габену как к главному мозговому центру в их компании.

– Антидот? – спросил Габен.

– Точно. Он дал ему проглотить антидот, и Подсеки воскрес, но стал зомби. Потому что яд воздействует на мозг. И ты уже не такой, каким был прежде. И Подсеки снова стал желторотым.

– Желторотым?

– Простодырым, если хочешь, – уточнил Жово, сочтя, что завершил свою историю без начала и конца. – Так. А кто у нас сегодня картошку чистит?

С тех пор как Жово поселился у Сент-Ивов, они чуть ли не каждый день угощались на ужин картошкой.

В этот вечер во время ужина – они уплетали картошку с салом и чесноком – Спаситель искоса поглядывал на Габена, но ни словом не обмолвился о «прощальном письме». Объяснение состоялось позже, в 21 час на чердаке, где поселился Габен.

– Что за дурацкое письмо ты отправил директору школы?

– Ага, дурацкое, – сразу согласился Габен.

– Сегодня в школу опять не ходил?

– Завтра пойду.

Спаситель готов был произнести филиппику против поколения апатичных слюнтяев. Но! Габен и Жан-Жак Лучиани были разными людьми с разными проблемами, которые не стоило смешивать в одну кучу. Он оглядел большую чердачную комнату. Хоть он и купил недавно Габену в ИКЕА нормальную кровать и стеллаж «Билли» для книг и учебников, чердак все равно оставался складом старого хлама: тут тебе и хромые кресла, и сломанный телевизор, и продавленный матрас. И еще клетка Спасёна, хомячка Габена. Спаситель, чувствуя, что вот-вот начнет чихать из-за своей аллергии на пыль, сказал:

– Надо все отсюда выкинуть!

– Конечно, папа.

Вечером Спаситель улегся в кровать с очередной книгой по психологии, под названием «Тирания выбора»[8]. Просматривая первую главу, он неожиданно вспомнил слова мадам Лучиани: у Жан-Жака был слишком большой выбор, и никаких гарантий, что он не ошибется.

– Большой выбор и никаких гарантий, – пробормотал Спаситель. – Интересно.

До того интересно, что уже через минуту он спал, уронив на грудь открытую книгу.

Зато не спалось на чердаке Габену. Он вытащил из-под подушки письмо с неровными строчками и еще раз пробежал его.

Дорогой Габен, чувствую себя хорошо. Сестра обо мне заботится. Дом удобный, в центре Аркашона. Последние дни дождливо.

Письмо, написанное с большим старанием человеком под лекарствами, чей почерк иной раз очень трудно разобрать.

Не беспокойся, я аккуратно пью таблетки и нашла себе психолога. Это не месье Сент-Ив, но двух Спасителей не бывает, а моя дама очень милая. Я думаю о тебе, хочу, чтобы ты был счастлив.

Твоя любящая мама

Мадам Пупар сознательно устраняла себя из жизни сына, но Габен читал между строк, он чувствовал, как тяжело у нее на сердце. «Стоп, – сказал он сам себе. – Я не буду об этом думать». Сейчас самое время посмотреть серию «Ходячих мертвецов». Зомби – это же так забавно: трупного цвета кожа с пятнами крови расползается лоскутами; над черными шатающимися зубами видны остатки губ; мясо болтается клочьями, на грудной клетке можно играть, как на ксилофоне. Счастье, да и только!

Габен лежал на боку, экран в пятнадцати сантиметрах от глаз, зомби квакали у него в ушах. Недосып предыдущих ночей понемногу брал свое. Oh, my God, is this real, am I dreaming?[9] «Черт! Я сплю, что ли?» – подумал Габен. Над ним склонился зомби, он искал место на шее или на руке, куда бы впиться черными зубами с кровоточащими деснами. Габен вскочил рывком и потерял наушники. What the fuck?[10] Сон приснился, или это была галлюцинация? Габен замер и задержал дыхание, ловя малейший звук. Он слышал чей-то голос, так ему показалось. Но до него донеслось только легкое поскрипывание – хомячок катался на колесе.

– Ну тебя, Спасён!

Габен посветил вокруг экраном телефона. Боялся, что увидит рядом того, кого на свете нет.

Его мама больна шизофренией. Он прочитал на сайте «Доктиссимо», что эта болезнь наследственная.