Читать книгу "Погружение в отражение - Мария Воронова"

– Время летит быстро.

– Это да… Но Мурманск же совсем рядом, только чуть дальше Москвы. Может, вы с Егором ко мне на каникулы приедете, а в другой раз я возьму пару отгулов и сам к тебе метнусь.

– Я чайник поставлю.

Ирина быстро вышла в кухню, чтобы скрыть набежавшие едкие слезы. Может, и метнется. Один раз. А потом вольная жизнь, север, снега, романтика. Девушка с сияющими глазами в меховом капоре. Игра в снежки и морозные поцелуи, когда снежинки не тают на губах.

Накануне она как раз прочитала повесть Алексина «Поздний ребенок» и удивлялась, как родные сумели так взнуздать несчастного парнишку, чтобы он тащил на себе все их проблемы и душевные сложности, но главное, основная сюжетная линия строилась вокруг старой девы, которой наконец выпал шанс создать семью. Только у отца случился инфаркт, и она осталась за ним ухаживать, а не поехала с женихом в длительную командировку. Естественно, жених, оказавшись на вольном выпасе, немедленно нашел там любовь всей своей жизни.

«Так будет и со мной, – вздохнула Ирина, – вне всякого сомнения».

Она вытерла глаза уголочком кухонного полотенца. Услышала за спиной скрип половиц: Кирилл подошел и обнял ее.

– Ну Ир… Ну что ты…

– Все в порядке, Кирилл, – сказала она фальшивым ломким голосом.

– Промелькнет как одна секунда, и мы снова будем вместе.

– Да. Через три месяца. Или никогда.

– Хорошо, я не поеду.

– Зачем такие жертвы?

– Прямо скажешь, жертвы! – засмеялся Кирилл. – Так-то мне все равно, где молотом стучать, что там, что здесь. Тут даже еще и лучше, сессию пропускать не придется.

– Кирилл, пожалуйста, делай, как тебе нужно. Я девушка самостоятельная.

Ирина осеклась, почувствовав, что от последней фразы невыносимо разит колхозом.

– Так я и хотел ехать, чтобы это изменить.

– В смысле?

– Я хочу, чтобы мы поженились, Ира. Ты как?

Сердце екнуло. Неужели? Или она ослышалась? Не так поняла?

Она села на табуретку и крепко стиснула руки в замок, чтобы не было видно, как они дрожат.

– Ну что, Ир?

Кирилл опустился перед ней на корточки, но все равно не получилось у него, высоченного, заглянуть ей в лицо снизу вверх.

– Это так неожиданно, – промямлила Ирина.

Кирилл улыбнулся:

– Да? А мне кажется, самое время. Только я хотел сначала сгонять в эту командировку, чтобы подрубить деньжат.

– Зачем? Меня тошнит от пышных свадеб, Кирилл.

– Согласен. Но я думал про жилье.

Он выпрямился, стукнувшись спиной об угол раковины.

– Правильно говоришь, узковата в плечах!

Кирилл сказал, что не решался делать предложение, потому что идти примаком к жене ему неловко, а переселять их с ребенком в свою коммуналку – тоже не вариант. Кое-какие деньги у него отложены с тех пор, как он был фронтменом рок-группы «Мутабор». Попав под суд, он обнаружил, что товарищи его – люди ненадежные, чтобы не сказать подлые, и закончил карьеру рокера, но как кузнец ручной ковки зарабатывал очень хорошо, так что мог откладывать с каждой зарплаты. Процесс первичного накопления капитала шел не так быстро, как ему хотелось бы, но тут очень кстати подвернулся заказ на этот дворец культуры.

– С такой суммой мы сразу получим простор для маневра, – азартно восклицал Кирилл, – если продадим гараж, то сможем просто одну из моих бабусек отселить в отдельную квартиру, и у нас будут две комнаты в коммуналке с единственной и очень милой соседкой. Или, если хочешь, обменяем твою квартиру и мою комнату на трешку. В общем, вариантов будет море.

Ирина поежилась. Кирилл говорил все правильно, но этот прагматизм почему-то насторожил ее.

– В такой торжественный момент я хотела бы услышать, как ты меня любишь, а не маклерские схемы.

– Прости, пожалуйста!

– И подумай хорошенько, действительно ли ты хочешь жениться на разведенке с ребенком, которая к тому же еще на четыре года тебя старше. Поразмысли над этим вопросом как следует, потому что, Кирилл, если я три месяца буду ждать тебя как невеста, а ты не вернешься, это будет слишком больно.

Кирилл нахмурился и сел на табуретку, скрестив руки перед собой. Он долго молчал, так что Ирина успела испугаться, что он сейчас уйдет.

– Глупо получилось, – сказал он наконец, – без цветов, без ничего такого. Просто мне казалось, что это ясно нам обоим.

– Что ясно?

– Что мы хотим пожениться.

Ирина опустила глаза. Ей вдруг стало тоскливо и стыдно за свою жизнь, в которой неясно, что если мужчина и женщина ложатся в постель, то они хотят пожениться. Вскипело жгучее чувство унижения и презрения к себе самой за то, что встречалась с чужим мужем и, наслушавшись от него лживых обещаний, не верит теперь в искренность Кирилла. И зачем-то вымещает на нем свое женское разочарование.

– Правда, подумай, дорогой. Я не так уж хороша.

– И я не так хорош.

– Ты прекрасен.

– И ты тоже.

– Кирилл, может, ты чувствуешь какие-то обязательства передо мной?

– В смысле?

– Ну считаешь, что раз я тебя оправдала, то ты не имеешь права меня бросить…

Кирилл взял ее за руку:

– Ира, милая, конечно же я не забыл, кому обязан жизнью. Я восхищаюсь тобой, но любовь – это совсем другое дело… Вот черт! – выпятив нижнюю губу, он энергично почесал макушку, отчего жесткие русые волосы стали дыбом. – Черт, я ж без пяти минут филолог, можно сказать, мастер слова, а тебе не знаю как сказать! Сукно какое-то выходит. Когда меня судили, я был уверен, что все кончится плохо, минутами даже хотелось, чтобы просто вывели в расстрельный коридор, и все, без этого фарса, в котором я выступаю как объект всеобщего презрения и ненависти. Я был опозорен и на девяносто процентов мертв, но после первого дня суда, засыпая в камере, вдруг поймал себя на мысли, что жду чего-то хорошего от завтрашнего дня. Такое было почти детское предвкушение радости, я даже удивился и не сразу понял, что это потому, что завтра я снова увижу тебя. Я тогда не знал, какая ты судья, просто хотел на тебя смотреть, и все. Ну а потом уж… – Кирилл улыбнулся, – потом появилась робкая надежда, что ты мне поверишь.

– Кирилл, если бы я просто так верила людям, то не смогла бы работать судьей. Я оправдала тебя, потому что не нашли подтверждения факты, на которых строилось обвинение, а вовсе не потому, что ты красивый мужчина с честными глазами.

– Я понял.

– Ты уж извини, Кирилл, профессиональная деформация.

– Бывает.

Вдруг погас свет. Ирина подошла к окну: на улице тоже воцарилась тьма, черные очертания соседних домов едва угадывались в лучах тусклой маленькой луны. Фонари погасли, и поздние прохожие будто сразу исчезли, растворились в темноте. Только два луча от фар одинокой машины освещали маленький кусочек дороги. Ирине стало неуютно, но тут рука Кирилла успокаивающей тяжестью легла ей на плечи.