Читать книгу "Любовь до белого каления - Арина Ларина"

– Изредка. По большим праздникам.

– Смешно. Так вот размер носа у мужчин прямо пропорционален его потенции, – победоносно выдала Ведеркина.

– В смысле? Чем больше нос, тем меньше…? Да?

– Наоборот. Чем меньше нос, тем больше… тьфу! Ты специально меня путаешь. У него такой носище! А брови!

Представив себе Буратино с бровями Брежнева, Татьяна приуныла: у Ведеркиной явно грядет очередная трагедия.

– …Ходили в ресторан, потом он меня провожал, поцеловал руку и взял телефон! – заливалась подруга. – А как он руки целует! Это ж мечта…

Наталья щебетала, как трясогузка в период спаривания. Она подробнейшим образом описала своего нового мужчину, начиная от цвета и степени волнистости волос до состояния костюма и наутюженности стрелок. Судя по произведенному на Ведеркину впечатлению, мужчина был шикарный, а такие долго на одном месте не задерживались. Во всяком случае – у Ведеркиной.

– Он так галантно ухаживает. И вообще, даже когда я позвонила в первый раз и мне было до одури стыдно (ну, сама понимаешь – все-таки инициативу проявлять морально труднее, чем отвечать взаимностью), он ни на секунду не дал мне почувствовать себя неловко. Так разговаривал, как будто это он звонит, а не я и как будто я делаю ему одолжение, что соглашаюсь общаться. А еще он не старый, а мой ровесник! Вот повезло-то!

Ведеркину было откровенно жалко. Таня чувствовала себя ясновидящей, к которой приковылял умирающий в надежде услышать позитивный прогноз.

– Вот мы сейчас треплемся, а вдруг он тебе как раз в этот момент звонит? – вкрадчиво предположила она. Ногти уже были допилены. Пора было заняться посудой и обдумать собственные проблемы. Наталья со своей жаждой замужества и нереализованным материнским инстинктом была безнадежна. Сколько бы Таня ни убеждала подругу, что судьба мимо не пройдет и не надо бросаться на каждого, кто хотя бы покосился в ее сторону, Наташка была твердо убеждена в обратном: судьба обязательно протащит принца мимо под покровом тьмы, лишь бы подсунуть его кому угодно – только не ей.

– Думаешь, может позвонить? – с сомнением переспросила Наталья.

– А как вы расстались? В смысле – на чем? Он обещал звонить или ты?

– Ой, сейчас расскажу, – пискнула Ведеркина, зайдясь в томительном вздохе, из чего Таня немедленно сделала вывод, что избранная тактика оказалась ошибочной. Сейчас подруга начнет пересказывать сцену прощания с ужасающим обилием подробностей и сдабривать повествование собственными выводами и комментариями.

Так оно и произошло. Внешность Егора, а также его внутренний мир и мысли (даже те, которых у него и в помине не было) были подробнейшим образом изучены и проанализированы. Как выяснилось, прощалась парочка долго, так как Егор никак не мог расстаться со своей новой подругой, но от приглашения «на чашечку кофе» вежливо отказался. Таня подозревала, что это не Егор не мог решиться, а разговорчивая Ведеркина тарахтела, не затыкаясь, поэтому воспитанный кавалер вынужден был слушать Натальины монологи. Скорее всего, Наташка для верности придерживала его за локоть.

– Он так смотрел, так смотрел! Знаешь, у него в глазах было что-то такое – словами не передать. То есть сразу видно, что он от меня без ума. Кстати, оказывается, Егору нравятся именно полные женщины. Даже не просто полные, а очень полные. Он сказал, что хорошего человека должно быть много.

– Это банальная отговорка, – попыталась вразумить Ведеркину Татьяна.

– Зато мне приятно! Ясно тебе? Я даже не мечтала встретить мужчину, который скажет, что диета мне не нужна! Он вообще в ресторане заказал кучу десертов и назвал меня пышечкой!

– Раньше ты на такие клички обижалась.

– Это не кличка! Он сказал: «Мне так нравится тебя подкармливать, моя пышечка!» А какой у него был тон! А голос! Ну почему он отказался подняться ко мне?

У Татьяны была масса предположений на этот счет, но любое из них Наталья посчитала бы оскорбительным, поэтому подруга ограничилась невразумительным мычанием, обозначавшим отсутствие четкой позиции в обсуждаемой теме.

– А я знаю, – тут же порадовала себя Ведеркина. – Это воспитание. И врожденный такт. Я нарвалась на настоящего джентльмена.

По мнению Тани, нарваться можно было на бешеную собаку, гвоздь в стуле или неприятности на работе. Нарваться на джентльмена было категорически нельзя, так как они гуляют где-то на берегах Темзы с тросточками и выражением интеллектуального превосходства на холеных физиономиях. Образ Ведеркиной был совершенно несовместим с туманным Альбионом и скучными джентльменами в котелках.

– Ты особо-то не рассчитывай, мужики – люди ненадежные. – Татьяна тут же поняла, что зря наступила на больную мозоль, и прикусила язык. Но было поздно.

– Ты – старая калоша, – рявкнула спущенная с небес на землю Ведеркина. – В то время когда все сознательные женщины борются за личное счастье, ты сидишь как памятник и даже не пытаешься что-то изменить в своей жизни! Ты мне всю малину портишь своим нытьем! Можно подумать, что тридцать один год – это последний рубеж, за которым маячит маразм и тихий погост, поэтому думать надо только о здоровье и накоплении пенсионного вклада. Я хочу свадьбу, ребенка, мужа, семью, даже какую-нибудь мерзкую скандальную свекруху я тоже хочу. Пусть в моей спокойной жизни будет адреналин! Я в поиске, а ты – в пролете. Стыдно ей по газете знакомиться! Фу-ты ну-ты, королева. Кто не ищет, тот не найдет.

– А кто найдет – тот нарвется, – парировала Татьяна, уязвленная Натальиным выступлением. Как раз сейчас у нее, не искавшей, но надеявшейся, назревало что-то такое, о чем было страшно даже мечтать, не то что делиться с кем-то.

– Скучная ты, нет в тебе искры, – вздохнула Наташка.

Татьяна и сама знала, что она скучная. Только не совсем скучная, скорее – рассудительная. И эта рассудительность мешала ей жить в полную силу. Она, как аквалангист с ограниченным запасом кислорода, старалась дышать чуть-чуть, словно экономила эмоции. Оправдать себя можно было только одним: у меня ребенок, следовательно, уровень ответственности за поступки и их последствия должен быть выше. А на самом деле не было ни поступков, ни последствий. Только страх опять поверить и обмануться. Она и не верила, стараясь каждому показывать свое превосходство. Вот такая, мол, я, беру, пользуюсь и выбрасываю. Никто никому ничего не должен, никто ни от кого не зависит. Но по ночам до слез хотелось зависеть. Амплуа железной леди надоело ей до чертиков, только приходилось держать марку: перед подчиненными, перед начальством, перед самой собой. Никто и никогда не посмеет больше так нагло и беспардонно использовать ее, словно туалетную бумажку, и спустить в канализацию жизненных передряг. Счастливого плавания!

– …Хочешь, я попрошу его привести друга для тебя? Это же не по газете и не на улице, – дошел до Татьяниного сознания голос Ведеркиной. Преданная Наташка никак не могла успокоиться: если ей было хорошо, то следовало осчастливить всех окружающих.

– Нет, Натуль, не надо, – примирительно сказала Татьяна. – У меня ребенок, мне некогда…