Читать книгу "Последний романтик - Элизабет Гилберт"

Он верит, что наше постоянное стремление к комфорту уничтожает неприрученную красоту природы, нашей истинной среды обитания, которая очень многому способна нас научить, заменяя ее красотой безопасной, но насквозь фальшивой «среды». Юстас видит перед собой общество, идущее по пути деградации, к которой его подталкивает пресловутая американская находчивость. Умные, амбициозные, вечно стремящиеся к большей эффективности, всего за два коротких века мы создали вокруг себя мир круглосуточного комфорта, где достаточно лишь нажать кнопку, чтобы получить желаемое. Для удовлетворения основных человеческих потребностей, таких как еда, одежда, крыша над головой, развлечения, транспорт и даже сексуальные удовольствия, нам не нужно больше трудиться, исполнять ритуалы и даже осознавать эти самые потребности. Теперь, чтобы получить всё это, нужны всего лишь деньги. Или кредитная карточка. Поэтому никто больше ничего не умеет делать. Все владеют одним узким специальным навыком, который позволяет заработать достаточно денег, чтобы оплатить удобства и услуги, необходимые современному человеку.

Но, заменив все сложности нажатием кнопки, мы что-то потеряли – и Юстас единственный, кто чувствует эту потерю. Наш народ все чаще страдает от депрессии и стрессов, и это неудивительно. Говорят, что все современные удобства служат для того, чтобы сэкономить нам время. Но что мы будем делать в это свободное время? Мы создали систему, которая удовлетворяет все наши потребности, не вынуждая нас прилагать усилия и действовать, и теперь можем заполнить свободное время… но чем?

Ну, прежде всего, для этого есть телевидение – целая куча телепрограмм, которые отнимают часы, дни, недели и месяцы жизни среднего американца. Кроме того, работа. С каждым годом американцы проводят на работе всё больше и больше времени; почти в каждой семье оба родителя (при условии, что семья полная) просто вынуждены работать полный день, чтобы иметь возможность оплатить все товары и услуги. А работа означает время на дорогу. А это означает стресс. Меньше времени на семью и друзей. Еду в машине по пути на работу. Здоровье, которое ухудшается из года в год. (За всю историю человечества ни в одной стране не было столько толстяков и ведущих сидячий образ жизни людей, как в Америке. И с каждым годом средний американец всё набирает и набирает в весе. Такое впечатление, что нам так же плевать на наше здоровье, как и на природные ресурсы: мы считаем, что, если откажет жизненно важный орган, всегда можно купить новый. Мы уверены, что кто-то другой всё за нас сделает. И точно так же мы верим, что кто-то другой посадит новый лес, если мы вырубим старый. Если вообще заметим, что леса больше нет.)

Эта позиция не только эгоистична – она также свидетельствует о том, как далеко мы ушли от истоков. Мы потеряли всякую связь с природой. Вот так всё просто. Мы больше не выращиваем плоды и овощи, поэтому нам незачем обращать внимание на ту же смену времен года. Какая разница, зима на дворе или лето, если клубника продается круглый год? Если круглый год можно поддерживать комфортную температуру 70 градусов по Фаренгейту[14]в жилище, как мы заметим, что близится осень? Должны ли мы готовиться к осени? Проявлять к ней уважение? Или задумываться о том, есть ли связь между конечностью нашего существования и осенью, временем, когда всё живое в природе умирает? А когда снова приходит весна, должны ли мы замечать возрождение всего живого? Нужно ли остановиться ненадолго и, возможно, поблагодарить кого-нибудь за это? Порадоваться этому? Если никогда не выходить из дома, кроме как на работу, нужно ли вообще замечать эту мощную, сокрушительную, невероятную и вечную жизненную силу, которая течет и изменяется вокруг нас беспрестанно?

Ответ очевиден: нет. Потому что мы больше не обращаем на эту силу внимания. Так кажется Юстасу Конвею, когда он смотрит на Америку. Он видит людей, утративших связь с естественными циклами, которые в течение тысячелетий лежали в основе человеческого существования и человеческой культуры. Утратив эту жизненно важную связь с природой, мы рискуем утратить нашу человечность. Мы не инопланетяне на нашей планете; Земля наш дом, и все живые существа состоят с нами в родстве. Эта планета подарила нам жизнь, и здесь мы умрем, а в промежутке это наш дом. И нам никогда не понять самих себя, если мы не знакомы с законами жизни на Земле хотя бы в общих чертах. Нам необходимо это знание, чтобы осмыслить нашу жизнь в более глобальном, метафизическом контексте.

Но пока Юстас видит пугающее зрелище: мы настолько оторваны от естественных ритмов, что идем по жизни как сомнамбулы: слепые, глухие, лишенные чувств. Как роботы мы обитаем в стерильной среде, в которой притупляется ум, ослабляется тело и атрофируется душа. Но Юстас верит, что в наших силах снова стать людьми. Мы снова становимся людьми, когда задумываемся о том, сколько лет той или иной горе. Когда наблюдаем за идеальным ритмом приливов и отливов, рассветов и закатов. Когда собственными глазами видим жестокую красоту убийства ради выживания. Замечая каждый нюанс нашего природного окружения, мы наконец видим картину целиком и осознаем, что каждому из нас дается лишь один ослепительный момент жизни на Земле, – и мы должны встретить эту реальность с восторгом и ощущением собственной ничтожности, покорившись законам Вселенной и исполнившись благодарности за возможность быть ее частью – пусть малой, но все-таки неотъемлемой.

Сама по себе эта идея не радикальна. Этими же понятиями оперируют все приверженцы экологического образа жизни на Земле. Но Юстас Конвей отличается от них тем, что он с раннего детства испытывал абсолютную уверенность в том, что его личное предназначение – помочь американцам вырваться из этого сомнамбулического существования. Он всегда верил, что лишь у него одного есть на это силы, лишь он один может взять на себя ответственность и стать вестником перемен. Один человек, одна идея.

А идея, собственно, заключалась в том, чтобы заманить американцев в таинственный утопический мир, построенный в лесу Юстасом. Там под его руководством они избавились бы от слабости, невежества и мелочности – последствий современного воспитания. Используя свое обаяние как приманку, он завел бы людей обратно в леса, снял с их глаз шоры, показал бы им великолепные пейзажи нетронутого фронтира и воскликнул: «Смотрите же!» Затем отступил бы в сторону и начал любоваться пробуждением.

Юстас всегда хотел, чтобы к нему приезжали дети и жили в примитивных летних лагерях, но и взрослых он принимал с радостью. Они становились его «учениками» и в течение довольно длительного времени всерьез изучали жизнь в условиях дикой природы под его руководством. Разумеется, он понимал, что невозможно затащить в лес всех американцев до последнего, и потому дал клятву выбираться в «мир» и проповедовать свою идею, быть проводником лесного духа среди людей, нести запах леса в волосах, на коже, в своих словах. Он проповедовал свою доктрину в школах, на ярмарках, в супермаркетах, на парковках и бензоколонках – одним словом, везде, где мог. Горячо объяснял свою точку зрения бизнесменам, няням, домохозяйкам, проституткам, миллионерам и наркоманам Америки.

Юстас всегда был уверен, что, вдохновившись его энергией и примером, американский народ постепенно изменится. Отдельные американцы станут более зрелыми и научатся снова быть сильными и находчивыми. Затем они оставят своего учителя и отправятся распространять новые знания среди соотечественников. Через этих проповедников идея Юстаса Конвея о жизни в идеальном согласии с природой передастся от семьи к семье, от города к городу, от округа к округу и от штата к штату, пока наконец все мы не начнем жить, как он: сами выращивать съедобные растения, разжигать огонь с помощью двух палочек и ценить дар человеческого существования. Тогда мы спасем и нашу великую нацию, и всю планету.