Читать книгу "Сладостный огонь - Джо Гудмэн"

Мэдлин сделала вид, что не заметила, как Пе Лин, прежде чем уйти, взглядом попросила указаний у Лидии. Девушка едва заметно кивнула, и служанка, поклонившись, выскользнула из комнаты.

— Я никогда к ней не привыкну, — сказала Мэдлин, едва за девушкой закрылась дверь. — Она появляется и исчезает, словно темный призрак. Не понимаю, зачем ты оставила ее при себе. Я могла бы найти для тебя толковую ирландскую девушку, которая разбирается…

— Мама, — спокойно прервала ее Лидия. Мэдлин вздохнула.

— Ладно-ладно. Не будем говорить о Пе Лин. Позволь мне сделать что-нибудь с твоими волосами, — сказала Мэдлин и, остановившись позади Лидии, провела щеткой по ее локонам. — Волосы еще влажные, — заметила она.

— Перед твоим приходом я приняла ванну, — глазом не моргнув солгала Лидия. Наверное, отчаяние придало ей храбрости. Но разве могла она рассказать Мэдлин о том, что произошло с ней сегодня? Взяв щетку из рук матери, она принялась сама расчесывать волосы.

— Почему ты всегда все откладываешь на последнюю минуту? — спросила Мэдлин.

Лидия ничего не ответила. Ее пальцы с привычным проворством уложили волосы в строгий пучок, заколов его в нужных местах полудюжиной шпилек.

— Застегни, пожалуйста, платье, — попросила она, поворачиваясь спиной к матери.

— Тебе не следовало так долго спать днем. Посмотри на часы, — сказала Мэдлин, снова привлекая внимание Лидии к ее отражению в зеркале. — Под глазами темные круги. Я несколько раз подходила к двери твоей комнаты, но эта косоглазая, которую ты при себе держишь, не позволила разбудить тебя.

— Я поговорю с Пе Лин. Я действительно сегодня очень устала, но совсем не хотела запрещать тебе входить в комнату, — сказала Лидия. (Разумеется, именно этого они и хотели, и Пе Лин точно следовала ее указаниям. Наверное, девушке было не просто сдержать натиск Мэдлин. Лидия пообещала себе вознаградить служанку за преданность.)

— Пощипли щеки, — приказала Мэдлин. — Может быть, хоть это отвлечет внимание от фиолетовых синяков под глазами. Когда ты научишься следить за собой? Неужели для сегодняшнего вечера нельзя было выбрать более подходящее платье?

— Но ведь ты сама заказала его для меня, — мягко напомнила Лидия.

— Правильно. Заказала. — Темно-зеленые глаза Мэдлин окинули оценивающим взглядом бальное платье дочери.

Желтый цвет материи бледнил Лидию, отчего тени, залегшие под ее глазами, казались ярче. Лиф платья должен был подчеркивать высокую грудь, однако жесткая тафта делала бюст плоским. Складывалось впечатление, что волан, пущенный по краю декольте, был предназначен для того, чтобы зрительно увеличить маленькую грудь. Линия юбки от талии до щиколоток прерывалась двумя рядами пышных оборок. Еще одно полотнище, тяжело задрапированное вокруг талии, было собрано сзади в турнюр.

— Не понимаю, — продолжала Мэдлин, — оно изумительно выглядело на молоденькой манекенщице, которая демонстрировала его в салоне. Почему же ты выглядишь в нем такой толстой и неуклюжей?

— Возможно, потому что я действительно толстая и неуклюжая, — сказала Лидия. При одном взгляде на мать было ясно, что это заявление соответствует действительности.

Лидия привыкла считать, что Мэдлин обладает всем, чего недоставало ей. Мать была на несколько дюймов выше ростом, изящная, стройная и в то же время обладала роскошными формами. Ее лицо классической овальной формы имело тонкие черты, а широко расставленные глаза были зелеными, как изумруды. Ее блестящие золотисто-каштановые волосы всегда были в порядке. Их блеск красиво оттенял ее алебастрово-белую кожу. У нее были безупречные руки и ноги, изящные пальцы, тонкая талия и стройная шея.

Мэдлин наконец застегнула лиф платья и поправила золотой медальон, украшавший шею дочери.

— Вздор, — сказала она. — Это платье делает тебя такой. Поставив дочь перед зеркалом рядом с собой, Мэдлин с удовольствием улыбнулась. Лидия печально вспомнила, как в детстве не раз молила Господа, чтобы проснуться утром такой же, как мать. Почувствовав себя скорее двухлетней, чем двадцатилетней, она закусила нижнюю губу.

— Не делай этого. Это некрасиво, — сразу же сказала Мэдлин.

Лидии захотелось расплакаться.

— Я, наверное, напоминаю тебе о нем, поэтому и раздражаю.

Мэдлин не нужно было спрашивать, кого имеет в виду дочь.

— Как ты смеешь напоминать мне о Маркусе? — удивленно и обиженно спросила она.

— Он мой отец.

— Твой отец ждет нас внизу, готовится принимать твоих друзей, приглашенных на твой благотворительный бал, а ты вспоминаешь о Маркусе!

— Я не хотела…

— Мне кажется, я никогда тебя не пойму, Лидия, — сказала Мэдлин. Она раскраснелась, глаза ее потемнели. — Не будем обсуждать этот вопрос. А платье, кажется, действительно не очень удачное. Но в следующий раз, вместо того чтобы отдавать все свое время благотворительности, ты пойдешь в салон вместе со мной.

— Право же, все хорошо, мама, — сказала Лидия. — Тем более что меня никто и не заметит, когда ты находишься в комнате.

Мэдлин не поддалась на лесть.

— Муж нужен не мне. А тебе. Чтобы зря не спорить, Лидия сказала:

— Бал задуман не с этой целью, и ты это понимаешь. Вы с папой согласились помочь мне собрать деньги на строительство приюта Святого Андрея. Прошу тебя не превращать этот бал во что-то такое, для чего он не предназначен.

— Почему бы не объединить две цели?

— Я заинтересована в этом приюте, мама.

— А я заинтересована в твоей судьбе. Может быть, все-таки найдется человек, которого ты привлечешь больше, чем твои деньги?

Но Лидия знала, что не найдется. И знала почему. Ее красота меркла перед яркой красотой кокетливой, общительной Мэдлин. Не раз бывало, что мужчина, обративший внимание на Лидию, быстро переключался на ее мать. Девушка воспринимала это как должное и даже использовала как своего рода «испытание огнем», чтобы определить, интересует ли мужчину она сама или ее деньги. Лидия подошла к матери, приподнялась на цыпочки и поцеловала ее в гладкую щеку.

— Ладно. Ты будешь отвлекать их внимание, а я тем временем буду чистить их карманы. Так мы сможем объединить обе наши цели.

Сэмюел Чедвик прохаживался перед камином. Неожиданно распахнулась двустворчатая дверь. На пороге библиотеки появились жена и дочь.

— А вот и мои девочки! — радостно воскликнул он, раскрывая перед ними объятия. Лидия бросилась к отцу, целуя его в обе щеки.

— Папа, ты выглядишь великолепно! Настоящий франт! У тебя новый галстук? Это ты ради меня принарядился? Я тебя очень люблю, ты это знаешь?

— Я уже пожертвовал на приют, — сдержанно заметил Сэмюел.

Лидия сделала вид, что оскорблена в своих лучших чувствах.

— Считаешь, что я подхалимничаю?