Читать книгу "Буду твоим единственным - Джо Гудмэн"

– Принести вам стул? – заботливо предложил он. – Или табурет?

Элизабет представила себе, как глупо она будет выглядеть, сидя на берегу ручья на стуле, лишний раз привлекая внимание к своему увечью.

– Нет, благодарю вас. Но если вы дадите мне минутку, я…

Она осеклась на полуслове, потому что Нортхэм неожиданно нагнулся и подхватил ее на руки. Элизабет заморгала, устремив на него изумленный взгляд.

– До тех камней совсем недалеко, – спокойно проговорил он. – Можете держаться за мою шею.

– Я предпочла бы ваше горло.

Нортхэм зашагал вперед, никак не отреагировав на ее угрозу, и Элизабет пришлось обвить его шею руками. Через его плечо она видела баронессу, которая, отвернувшись от своего кружка – очевидно, по чьей-то подсказке, – весело махала ей рукой и радостно улыбалась. Барон, увлеченный беседой на политические темы, тоже обернулся и поприветствовал ее с не меньшей теплотой. Приятели Нортхэма, по-прежнему валявшиеся на одеяле, обменялись звучными шлепками, видимо, исполняя какой-то неведомый Элизабет ритуал мужской солидарности.

– Ваши друзья, судя по их поведению, вас одобряют, – заметила она. – Или затевают драку.

Нортхэм рассмеялся, словно мог видеть проделки своих приятелей. Это был глубокий рокочущий звук, и Элизабет ощутила вибрацию его груди, когда он ненадолго остановился, чтобы перевести дух. Улыбаясь, он двинулся дальше.

– Они не могут вести себя иначе, – пояснил он. – Такова их натура.

– Я не заметила ничего предосудительного в поведении маркиза Истлина накануне вечером. Во всяком случае, он не пытался завязать драку с кем-нибудь из гостей.

– Ист был один.

Ист? Ах да, маркиз Истлин. Элизабет почему-то понравилось, что четверо взрослых мужчин так дорожат детскими прозвищами.

Остановившись возле нагромождения валунов, Нортхэм поставил ее на ноги. Затем вытащил из кармана носовой платок и расстелил его на нагретой солнцем поверхности камня.

– Прошу вас, – поклонился он, помогая Элизабет усесться на квадратик белой ткани. Ни модный покрой, ни стенания камердинера, которые неизбежно последуют вечером, не помешали ему стянуть с плеч сюртук и бросить его на камень. Закатывая рукава рубашки, он взглянул на Элизабет. – Не возражаете?

Столь явное пренебрежение к условностям поразило Элизабет в самое сердце. Несмотря на жаркую погоду, ни один мужчина не позволил себе ничего подобного. Впрочем, многие просто не смогли бы раздеться без помощи камердинера. Нортхэм же даже без сюртука сохранил вид небрежной элегантности, и Элизабет подозревала, что женская половина гостей с восхищением поглядывает в его сторону, а мужчины тоже мечтают избавиться от верхней одежды. Ей вдруг пришло в голову, что граф не принадлежит к тем, кто следует общепринятым правилам, он тот, кто эти правила устанавливает.

– А вы бы оделись, если бы я возражала? – с любопытством спросила она.

– Ни в коем случае, – ответствовал Нортхэм. – Просто мне хотелось узнать, как вы к этому относитесь.

Элизабет рассмеялась:

– Вы говорите очень забавные вещи.

Он коротко улыбнулся и снова заговорил о своих друзьях.

– Когда я сказал, что маркиз был один, я имел в виду отсутствие за столом Марчмена, Саута и вашего покорного слуги. Видите ли, у нас есть привычка – прискорбная, должен признать – подначивать друг друга на сомнительные выходки, всякий раз, как мы оказываемся вместе.

Элизабет с трудом оторвала взгляд от его загорелых рук, поросших золотистыми волосками. Видимо, его светлость не впервые закатывал рукава этим летом и наслаждался общением с природой, не обремененный лишней одеждой.

– Сомнительные выходки… – повторила она, прежде чем ее мысли окончательно разбежались. – Не удивлюсь, если в свое время вы наводили ужас на Хэмбрик-Холл.

– Ужас? – Он покачал головой. – Ну нет. Даже самые скверные наши выходки не могли вызвать ужас. Мы просто… – он помедлил, подыскивая подходящее слово, – шалили.

– Понятно. А теперь?

– Ну теперь нас можно упрекнуть разве что в плохих манерах.

Элизабет рассмеялась:

– Вряд ли кто-нибудь так считает, иначе вы не пользовались бы таким спросом.

– Спросом?

– О, ради Бога! Незачем изображать скромность. Вам наверняка известно, что хозяйки салонов просто в восторге, когда вы принимаете их приглашения.

– Вы имеете в виду меня одного или всю нашу компанию?

– Вообще-то я имела в виду каждого из вас, поскольку не знала, что вы близкие друзья.

– Значит, барон и баронесса довольны, что мы почтили их своим присутствием?

– Конечно. Как вы можете сомневаться? Правда, я не со всем уверена насчет мистера Марчмена. Не припомню, чтобы я посылала ему приглашение, и не заметила, когда он приехал.

– Уэст приехал по моему приглашению – с разрешения хозяйки, разумеется. Видимо, на это письмо она ответила сама.

– Время от времени она это делает. Непонятно только, почему она меня не предупредила. – Это было действительно странно. Баронесса обычно ставила Элизабет в известность обо всех изменениях. – К тому же его не было вчера за обедом. – И его отсутствие не вызвало такого беспокойства, как опоздание Нортхэма и Саутертона. Очевидно, леди Баттенберн ждала его на пикник.

– Он приехал всего на один день. Как только мы закончим с нашим делом, он уедет.

Несмотря на вполне естественное любопытство, Элизабет не стала спрашивать, в чем заключается это дело.

– Почему вы зовете его Уэстом?

Нортхэм пожал плечами.

– Нужно же было как-то его называть, а других сторон света не осталось.

Норт, Саут, Ист, Уэст. Элизабет легко могла себе представить, как отчаянно маленькому Марчмену хотелось стать одним из них.

– Бедный мистер Марчмен.

– На вашем месте я не стал бы его жалеть. Со временем он дорастет до своего имени, как и каждый из нас.

Элизабет нахмурилась:

– Что вы имеете в виду?

– В Хэмбрик-Холле я не был Нортхэмом.

Она ожидала продолжения, но граф молчал, устремив взгляд на деревья, росшие на противоположном берегу ручья, за лугом. Элизабет взглянула на его профиль, словно высеченный смелыми ударами резца. В нем не было ничего, что служило бы признаком слабости. Решительно сжатый рот и твердая линия подбородка свидетельствовали о силе духа. Его нос с легкой горбинкой воинственно выдавался вперед. Только длинные темные ресницы, составлявшие резкий контраст с шапкой золотистых волос, наводили на мысль, что он не так уж неуязвим.

– Могу я спросить, много ли приглашений вы получили? – поинтересовалась она, прерывая затянувшееся молчание.