Читать книгу "Земля Без Короля - Эд Гринвуд"

Почему, ну почему он позволил Длиннопалому уговорить его на эту безумную затею? Они решили забраться в замок, украсть платье и еще что-нибудь достаточно дорогое с виду — лишь бы небольшое и легкое, да не явно волшебное — и улепетывать, не жадничая.

Замок Серебряного Древа занимал весь остров на Серебряной реке. По крайней мере, стены возвышались прямо над водой. И сейчас каменная твердыня грозно вздымалась к черному небу как раз перед ними, словно воздетая черная рука в латной рукавице, готовая опуститься и сокрушить все, что попадет под нее.

Вся страна знала о том, что на нижней оконечности острова, возле большого парка, или, скорее, даже рощи, находился дворец, где и обитала госпожа Эмбра Серебряное Древо, прекрасноликая Владычица Самоцветов, которую давно уже никто не видел. А лодочные причалы и настоящий замок Серебряного Древа располагались на противоположном конце. Почти отвесные, усеянные многочисленными бойницами стены — такие окружали обитель каждого властолюбивого барона — вырастали из скалистых корней острова подобно огромному щиту, преграждающему путь незваным гостям. Например, двоим отчаянным преступникам из разгромленной армии Эзендора, барона Черных Земель.

Значки с изображением золотого грифона, которые они с такой гордостью носили, теперь могли сулить им только смертный приговор… а прославленному своей жестокостью человеку, находившемуся где-то на этом погруженном во мрак ночи острове, достаточно было одержать лишь несколько побед с помощью подвластных ему баронов Бростоса, Маерлина и Орнентара, чтобы получить королевский трон, тот самый трон, до которого лишь немного не дотянулся барон Черных Земель. Этот человек на острове и был самой большой и опасной из всех змей, которые когда-либо встречались в водах Серебряной реки и на ее берегах.

По реке снова пробежала легкая рябь, и плеск воды приглушил гневный возглас, все-таки вырвавшийся у Хоукрила.

Командование взял на себя Краер. Они вошли в воду не раньше и не позже, чем полностью сгустилась ночная тьма и над рекой поднялся туман, обещавший надежно укрыть пловцов от глаз наблюдателей на мрачной крепостной стене. Единственная возможность достичь острова, не выбившись из сил, состояла в том, чтобы плыть по течению — сначала добраться до причалов, а потом позволить реке нести их вдоль укрепленной береговой линии туда, где прямо из воды поднимался скалистый утес — единственная зацепка на всем протяжении неприступных стен замка. Там тоже когда-то был причал, но его разрушили по приказу Фаерода Серебряное Древо, охранявшего свою дочь от незваных гостей.

Они могли рассчитывать живыми добраться до замка лишь в том случае, если окажутся на берегу до восхода луны. При ярком ее свете даже сонные стражники вряд ли не заметят на воде две головы, упорно приближающиеся к острову.

Старушка-луна, не спеши… задержись хоть немного…

— Ну, вот мы и на месте, — почти беззвучно прошептал Краер; Хоукрил с трудом разобрал его слова.

Пока оба пловца на ощупь выбирались из воды по мокрым, осклизлым камням, квартирмейстер так же чуть слышно добавил:

— Похоже, мы просидели в этой чертовой реке всю ночь!

Он изогнулся всем телом, точь-в-точь как угорь, и вцепился пальцами в выщербленный склон скалы. Оба вора несли заплечные мешки, а оружие держали в густо смазанных гусиным жиром ножнах, оба были и мокрыми, и замерзшими, и исполненными сомнений насчет своего смелого — во имя Трех, лучше уж посмотреть правде в глаза и назвать его дурацким — плана.

— Готов? — прошептал Краер прямо в ухо Хоукрилу, когда латник вскарабкался на небольшой уступ рядом с ним, стянул сапог и вылил из него воду.

— Нет, но если нам попадется стражник, я всегда смогу утопить его в воде, оставшейся в другом сапоге, — пробормотал прославленный мастер меча, не спеша натягивая обувь.

Оба злоумышленника были в легких кожаных костюмах без боевой подкладки — намокая, она становилась слишком уж тяжелой и помешала бы плыть и карабкаться по скалам. В этом месте стены были сложены из грубого необработанного камня, и по ним можно было взобраться. Без сомнения, владетели Серебряного Древа уже много лет не утруждали себя мыслями о ворах — грабителей становилось все меньше и меньше, и они были достаточно трусливы для того, чтобы посягнуть на наследственное имущество баронов, знаменитых своей жестокостью и пристрастием к пыткам, а также широко ведущих торговлю рабами. Похоже, что последний из цветков с этого куста, барон Фаерод, был не более бдителен, чем его предки.

— Что ж, раз так, то теперь этот глупец обречен, — с саркастической ухмылкой говорил себе Краер, обтирая пальцы о камень, пока не счел их достаточно сухими. Тогда он поднялся и принялся нащупывать первые ненадежные зацепки.

Дворец находился где-то на дальней стороне острова, а неподалеку от него стояла на якоре баронская барка. По слухам, на ней жили неусыпные стражники Серебряного Древа, следя за тем, чтобы враги барона не вздумали использовать его корабль.

Обнадеживало то, что именно здесь, где прежде находились причал и павильон и куда сегодня пробрались двое отчаянных парней, вроде бы никто не жил и никто даже не охранял стены.

— Отчаянных или просто безмозглых, — проворчал Краер, не осознавая, что говорит вслух, до тех пор, пока не услышал снизу ответ Хоукрила:

— Вы, сударь, несомненно отчаянный человек. А я так просто безмозглый. Или вы со мной не согласны?

Краер усмехнулся в темноту и, не ответив приятелю, продолжал карабкаться по стене. Подъем был легким — слишком легким, предупреждали его старые инстинкты, — и вот уже показались зубцы с бойницами, увенчивавшие стену. Он не замечал никаких признаков стражи, но все же…

Изловчившись, стараясь двигаться беззвучно, чтобы можно было услышать даже свист заносимого для удара клинка, бывший квартирмейстер подтянулся и очутился на гладком каменном полу, густо усыпанном птичьим пометом — ободряющий признак отсутствия какого-либо надзора — между двумя зубцами. Стена была толстой, и здесь, на самой ее вершине, не было видно никаких следов от многолетнего воздействия непогоды. Никаких следов…

Почувствовав, что волосы на затылке встают дыбом, насупленный Краер отвязал от одежды один из двух своих кинжалов. Затем, с трудом сглотнув слюну, пополз вперед, чтобы освободить место для Хоукрила. Тот уже нетерпеливо постукивал пальцами по его ноге, стремясь поскорее избавиться от угрозы гибельного падения в холодную реку, которая, казалось, упорно дожидалась жертв.

Изнутри вдоль стены проходила прямая, даже не огороженная перилами галерея, тянувшаяся в обе стороны, насколько хватало глаз, на высоте в три человеческих роста. Ее не разрывали ни башни, ни площадки, ни лестницы. Галерея была совсем пуста; неподалеку от нее плотной шеренгой выстроились темные деревья. Ниоткуда ни доносилось ни звука, не ощущалось никакого присутствия человека. Казалось, ловушек или капканов здесь тоже не было, но, по правде говоря, рассмотреть что-то можно было лишь на расстоянии нескольких шагов, а дальше все терялось в темноте.