Читать книгу "Найти виноватого - Джеффри Евгенидис"

Ощущение собственной востребованности вызывало у Практри радость или, по крайней мере, успокаивало.

Она открыла электронную почту. В кофейню вошла компания девушек в ярких резиновых сапогах. Смеясь и приглаживая взлохмаченные ветром волосы, они сели за соседний столик. Одна из них улыбнулась Практри, и та улыбнулась в ответ.

В почте было одно непрочитанное сообщение.

«Уважаемая мисс Банерджи!

Мой брат Нил предлагает обращаться к Вам именно так и не писать „дорогая Практри“. Он младше меня, но английский знает лучше. Он исправляет мои ошибки, чтобы я не произвел на Вас дурного впечатления. Может, и не надо было этого Вам рассказывать. Нил говорит, что не надо.

Я считаю, что если мы когда-нибудь поженимся, то мне надо быть с Вами честным и показать, какой я на самом деле, чтобы Вы лучше меня узнали.

Думаю, мне надо задать Вам кучу вопросов. Например, что Вы обычно делаете в свободное время? Какие фильмы любите? Какая музыка Вам нравится? Эти вопросы могли бы показать, насколько мы совместимы, но это неважно.

Важнее узнать насчет культуры и религии. Например, хотелось бы Вам когда-нибудь иметь большую семью? Возможно, это слишком серьезный вопрос, чтобы задавать его в самом начале переписки. Сам я родом из очень большой семьи, так что привык к домашней суете. Иногда мне кажется, что хорошо было бы иметь семью поменьше, как это сейчас принято.

Думаю, мои родители уже рассказали Вашим, что я надеюсь стать программистом в большой фирме вроде „Гугла“ или „Фейсбука“. Я всегда мечтал жить в Калифорнии. Я знаю, что Делавер далеко от Калифорнии, но близко к Вашингтону.

В свободное время мне нравится смотреть крикет и читать мангу. А Вам чем нравится заниматься?

В завершение мне бы хотелось сказать, что когда мы встретились в доме моего двоюродного дедушки, я подумал, что Вы очень красивая. Простите, что я не поздоровался с Вами, но мама сказала, что это не принято. Мы часто не понимаем старые традиции, но надо верить в мудрость наших родителей, потому что на их стороне большой жизненный опыт.

Спасибо за Вашу фотографию. Я храню ее у сердца».

Если бы этот мальчик поставил перед собой цель взбесить Практри каждым словом, если бы он был настоящим Шекспиром всего омерзительного, у него и то не получилось бы лучше. Практри не знала, что хуже. Упоминание о рождении детей, подразумевавшем физическую близость, о которой ей и думать не хотелось, само по себе неприятно. Но почему-то словосочетание «очень красивая» оказалось еще хуже.

Практри не знала, что делать. Она хотела написать Деву Кумару, чтобы он оставил ее в покое, но боялась, что об этом узнает мать.

Вместо этого она погуглила: «совершеннолетие США». Результат поиска показал, что по достижении восемнадцати лет она получит право покупать имущество, завести банковский счет и пойти в амию. Больше всего ее приободрила информация, что с восемнадцати лет человек «приобретает контроль над своей жизнью, решениями и поступками, что означает окончание правовых полномочий родителей над жизнью ребенка».

Восемнадцать. Еще полтора года. К тому времени Практри уже поступит в колледж. Неважно, если родители будут против или захотят, чтобы она поселилась неподалеку. Она все равно уедет. Можно попросить финансовую помощь. Или выиграть грант. Или взять кредит, если потребуется. Она сможет подрабатывать во время учебы, не будет ни о чем просить родителей, а значит, не будет им ничего должна. И как они себя почувствуют? Что они тогда сделают, а? Пожалеют, что вообще пытались выдать ее замуж. Станут раскаиваться и молить о прощении. И когда Практри уже будет учиться в магистратуре или жить в Чикаго, она, возможно, их и простит.

В образах Меган и Жасмин девушки становились ленивее, чуть тупее, но вместе с тем и смелее. Как-то раз Кайли подошла к симпатичному парню и сказала:

– Короче, я хожу на психологию, и нам задали кого-нибудь протестировать, это всего на несколько минут.

Она подозвала Практри-Жасмин, и они вместе начали задавать вопросы, выдумывая их на ходу: «Что последнее тебе снилось? Если бы ты был животным, то каким?» У парня были дреды и ямочки на щеках. Через некоторое время, слушая их безумные вопросы, он что-то заподозрил.

– Это для занятия? Правда? – спросил он.

Девочки захихикали, но Кайли сказала:

– Да! Завтра сдавать!

В этот момент их выдумка удвоилась: теперь они не просто школьницы, которые притворяются студентками, а студентки, которые притворяются, что проводят психологический тест, чтобы поболтать с симпатичным мальчиком. Другими словами, они уже обживали свои будущие жизни, свои будущие личности.

Теперь все это казалось очень далеким. Практри смотрела на девочек в легинсах и резиновых сапогах. За другими столами что-то печатали, читали или разговаривали с преподавателями.

Ей почудилось, что она – часть этого мира. Не Жасмин из Квинса, но она сама.

У нее закружилась голова. В глазах померкло. Казалось, что пол кофейни исчезает, а между ней и студентками разверзается пропасть. Практри ухватилась за край стола, чтобы удержаться, но все еще чувствовала, будто падает.

Вскоре она поняла, что это не так, – ее тянут назад, ее окружают. Ее выбрали. Закрыв глаза, Практри представляла, как они идут к ней – так же, как ходят по школьным коридорам. Они уставились в пол темными глазами, они бормочут на иностранных языках – ее языках, они похожи на нее и тянут к ней руки, чтобы сделать одной из них. Плевы.

Практри не знала, сколько прошло времени. Посидев с закрытыми глазами, чтобы перебороть головокружение, она поднялась на ноги и пошла к выходу.

Рядом с дверью висела доска, увешанная флаерами, объявлениями, визитками и отрывными листками, предлагавшими репетиторские услуги или комнаты внаем. В правом верхнем углу висел частично скрытый другими плакат с объявлением о предстоящей лекции. Тема Практри ничего не говорила. Ее внимание привлекла дата мероприятия – на следующей неделе – и фотография выступающего. Розовощекий мужчина со светлыми волосами и дружелюбным лицом. Приглашенный профессор из Англии. Неместный.

Когда девушка пришла в номер, Мэтью уже все решил. Он собирался предложить ей выпить. Посидеть, поговорить, насладиться ее компанией, близостью молодости и красоты, но ничего более. Он был достаточно пьян, чтобы удовлетвориться этим. Он не чувствовал особенно сильного желания, только восторженное предвкушение, как будто ему удалось попасть на закрытую вечеринку.

И тут она вошла, и ее пудровый аромат охватил его с новой силой.

Она не смотрела ему в глаза и не сказала ни слова, просто положила рюкзак на пол и встала, опустив взгляд. Она даже не сняла пальто.

Мэтью спросил, не хочет ли она чего-нибудь выпить. Она отказалась. Она явно нервничала и сомневалась, и ему захотелось приободрить или успокоить ее.

Сделав шаг вперед, он обнял ее и зарылся носом в волосы. Она не возражала. Через некоторое время Мэтью опустил голову и поцеловал девушку. Она реагировала вяло, не разжимая губ. Он уткнулся ей в шею. Когда он вернулся к губам, она отстранилась.