Читать книгу "Безобразный Ренессанс. Секс, жестокость, разврат в век красоты - Александр Ли"

Но Медичи не всегда были богаты. Их состояние росло медленно, над ним терпеливо трудились поколения людей, наделенных хитростью и сгорающих от страстного желания денег. Они прошли долгий путь, и их дорога воплощает собой путь всего банковского дела в Италии эпохи Ренессанса.

Как и у многих других семейств банкиров, происхождение Медичи окутано тайной. Позже они с гордостью вели свой род от легендарного рыцаря Аверардо, который, якобы, убил жестокого великана во времена Каролингов. Но дошедшие до нас сведения говорят о гораздо более прозаических корнях. Как показывает фамилия, скорее всего, Медичи происходили из врачей или аптекарей. Но большинство современников Козимо полагали, что они начинали как обычные ростовщики.6 Одно можно сказать с определенностью: впервые в исторических документах эта семья появилась в начале XIII в., и уже тогда Медичи проявляли недюжинный талант в работе с деньгами.

В то время экономика городов-государств Северной Италии еще только начинала складываться. Торговля тканями и зерном начала расширяться. По всей Европе стали появляться рынки. Итальянские торговцы торговали уже не только с соседями по полуострову, но и с далекими государствами – от Англии и Нидерландов до Египта, Кипра и даже Киевской Руси. Как писал Франческо Бальдуччи Пеголотти в книге «Практика торгового дела» (Pratica della mercatura) (ок. 1335–1343), пожалуй, самом древнем коммерческом руководстве подобного рода серьезный торговец не сможет добиться успеха, если он не владеет в достаточной степени пятью-шестью иностранными языками и не знает в точности, какими товарами торгуют в разных портах и рынках Средиземноморья.7

Но, несмотря на то что торговый бум уже начался, коммерции мешала одна очень серьезная практическая проблема. Все дело было в деньгах. Сегодня любые транзакции в любой точке мира можно легко и просто совершить с помощью бумажных денег, кредитных карт, электронных банковских переводов и определенных курсов обмена валют. В XIII в. ничего этого не существовало. Монеты и слитки драгоценных металлов были единственным средством монетарного обмена. А поскольку в каждом городе были свои монеты, то в мире циркулировали самые разные валюты, и курс обмена представлял серьезную проблему. Было трудно просто пойти на рынок и купить какие-то необходимые товары – ведь нужно было нести с собой мешки с тяжелыми монетами и спорить с продавцами о ценности странной коллекции иностранных монет, скопившихся в ваших кошелях. Вести дела в других странах было еще сложнее. Купцам приходилось везти с собой неудобные сундуки с монетами или груды слитков. В далеком путешествии купцов могли ограбить. Кроме того, вес денег значительно задерживал торговые караваны в пути. Даже если торговец прибывал в точку назначения вовремя и ему удавалось сохранить все свои капиталы, он мог потерять значительные суммы в ходе торговли, поскольку приходилось оперировать множеством незнакомых валют. Хотя в книге Пеголотти содержались полезные сведения об относительной стоимости наиболее распространенных в Средиземноморье золотых и серебряных монет, подобные таблицы не очень помогали в условиях постоянно меняющегося и неопределенного финансового мира.

Двое Медичи, Уго и Гальяно, создали небольшую ростовщическую контору в начале 1240 г., но спустя несколько десятилетий некий Ардиньо и его родственники уже занимались обменом денег на Старом рынке.8 Судя по всему, эти люди знали, с какой стороны хлеб мажут маслом. Только такая профессия могла практически решить проблемы торговли.9 Именно с менял, а не с ростовщиков, началась жизнь великих торговых банков.

Изначально менялы, подобные Медичи, действовали как проводники финансового порядка в мире монетарного хаоса. Обычно они открывали небольшие лавки рядом с городским рынком и обменивали огромную массу разнообразных валют на примерный эквивалент в местной валюте. Это было очень энергичное, живое занятие. Хотя написанная спустя два века после того, как братья Медичи открыли свою лавку на Старом рынке, Маринусом ван Реймерсвеле картина «Меняла и его жена» (Прадо, Мадрид; 1539) дает представление о том, как работали менялы [ил. 19]. Мы видим менялу в окружении мешков с монетами и груд бумаг. Он тщательно взвешивает монеты, чтобы определить их качество, и сверяет их ценность со справочником, который держит его жена. Это был долгий и трудоемкий процесс, но людей, подобных Медичи, это не пугало. Сознание того, что каждый обмен и игра на курсе приносит им прибыль, вполне их утешало.

Торговля постепенно активизировалась и расширялась, и торговцам приходилось возить с собой большие суммы денег. И тогда менялы стали позволять людям оставлять у них депозиты на хранение. Таким образом создавались примитивные валютные счета практически такие же, как и сегодня. На такие счета деньги мог класть сам владелец или его должники в соответствии с полученными инструкциями. Все это заметно облегчало торговлю.10 Но, поскольку все строилось на личном общении за банковским столом, крупная внешняя торговля по-прежнему сталкивалась с серьезными проблемами, а прибыль банкиров была невелика.

Первой серьезной новацией стали коммерческие векселя. Они появились в Генуе примерно в конце XII в. Это позволило торговцам не возить с собой большого количества монет или слитков и не подвергать себя опасности. Одновременно этот процесс облегчил международный обмен валют. Если торговец во Флоренции (плательщик) хотел заплатить другому торговцу из Брюгге (получатель), он мог внести нужную сумму денег плюс комиссионные во флорентийский филиал некоего банка и получить вексель на эту самую сумму. Затем флорентийский плательщик отправлял этот вексель получателю в Брюгге, и тот получал нужную сумму в местной валюте в том же самом банке или банке-посреднике. Хотя подобные операции были связаны с очевидным риском, банкир получал прибыль на основе согласованного обменного курса. Столь же прибыльными были кредитные письма, которые можно сравнить с сегодняшними дорожными чеками.

Вторым полезным изобретением, позволявшим банкам получать прибыль, стали процентные ссуды. Их можно считать дальнейшим развитием депозитных счетов (банки были заинтересованы в подобных счетах и предлагали проценты на сбережения). Векселя давали банкирам «окно» – промежуток времени, в течение которого они могли распоряжаться деньгами, предназначенными к пересылке. Имея на руках значительные суммы наличными, банкир мог использовать этот капитал для крупных ссуд на определенные периоды за установленный процент. Иногда ссуды выдавались под залог, например драгоценностей, но чаще всего это был просто вопрос доверия.

Нет сомнения в том, что Медичи очень быстро поняли потенциал подобных инноваций. Прибыли, полученные от векселей, кредитных писем и процентных ссуд в первой половине XIV в., они стали инвестировать в собственность и торговлю шерстью. И очень скоро людей влиятельных и богатых торговцы со Старого рынка стали сравнивать с Медичи.

Искусство искупления

Но начав делать деньги, Медичи столкнулись с серьезной проблемой. Хотя ранние формы банковского дела почти не сталкивались с практическими препятствиями, приемы осуществления этой деятельности вызывали ряд сложных моральных проблем.

Церковь уже давно считала алчное стремление к богатству одним из самых серьезных угроз для христианской добродетели. Ведь Христос говорил, что легче верблюду пройти через игольное ушко, чем богачу войти в Царствие Небесное. И тем, кто хотел следовать за ним, он говорил, чтобы они отказались от всего, что у них есть. Эти слова в начале XIII в. вдохновили святого Франциска Ассизского, который считал, что истинный христианин должен жить в бедности.11 Подпитываемая успехом нищенствующих монашеских орденов и развитием торговли, подобная идея нашла отклик в коммерческих центрах Италии в период раннего Ренессанса. При наличии процветающей торговли и общей подозрительности по отношению к богатству неудивительно, что именно Флоренция стала идеальным местом для внедрения францисканских идеалов в сознание торговцев.12 И неудивительно, что в начале XV в. Поджо Браччолини посвятил целый трактат обличению алчности13, а Кристофоро Ландино сурово обрушился на корыстолюбие.14