Читать книгу "Голландская республика. Ее подъем, величие и падение. 1477-1806. Том 1 - Джонатан И. Израэль"

Десятилетия иконоборческой пропаганды гуманистов — последователей Эразма и криптопротестантов в школах, палатах риторов и тавернах Нидерландов — даже в церквях — сделали свое дело. Глубокое отчуждение от традиционных форм благочестия возникло в прошлые десятилетия и разрослось до такой степени, что большинство населения уже взирало без всякого благоговения на всю обширную и древнюю канву веры, изобилующую иконами, картинами, облачениями, алтарями и церковной утварью, а многие — с враждебностью. Отчуждение общества от его собственной религиозной культуры в таком масштабе было явлением, не знавшим прецедентов или параллелей. Историки иногда пытаются объяснить иконоборческую ярость, или «beeldenstorm», как она называлась в Нидерландах, по крайней мере, отчасти, экономическими условиями середины 1560-х гг., вызванными войной на Балтике и приостановкой импорта грубых английских сукон. Эти обстоятельства привели к сокращению занятости и росту цен на продукты. Экономические трудности и неуверенность в завтрашнем дне, вероятно, сыграли некоторую роль в разжигании иконоборческой ярости. Но во время иконоборческого движения 1566 г. не произошло никаких нападений на правительственных чиновников или ратуши, или сборщиков налогов, и никаких грабежей магазинов или продовольственных складов. «Иконоборческая ярость» представляла собой просто нападение на Церковь, а не на что-либо иное.

Бурный шторм, пронесшийся по южным Нидерландам, достиг Антверпена 21–22 августа. В этом городе огромные толпы людей бросились ломать иконы, крича: «Vivent les Gueux (фр. «Да здравствуют гёзы!»). Никто не пытался им помешать. Все сорок две городские церкви были опустошены, иконы, картины и другие предметы культа вытащены на улицы, разбиты на куски, а церковная утварь расхищена; это уничтожение продолжалось и ночью при свете факелов. Через два дня после Антверпена толпа взбунтовалась в Мидделбурге и Флиссингена, разграбив большую аббатскую церковь Мидделбурга и много деревенских церквей на острове Валхерен. В тот же день иконоборчество вспыхнуло в Бреде; день спустя молодежь напала на одну из главных церквей в Амстердаме.

Первоначально иконоборческое неистовство на севере было столь же спонтанным и скоротечным, как и на юге. Но, начиная с конца августа, по мере развития «иконоборческой ярости» к северу от рек, оно приобретало более системный, организованный характер, при котором дворяне и некоторые виднейшие горожане взяли на себя руководство народным гневом. В Хертогенбосе уничтожение икон началось после того, как протестанты захватили несколько городских церквей и стали распевать псалмы перед кафедральным собором. Во время вспышек насилия в Утрехте, когда были сожжены большие груды предметов церковного искусства и риз, включая всю библиотеку миноритов, верховодили местные дворяне-протестанты. В сентябре, когда иконоборческое насилие к югу от рек прекратилось, оно продолжало распространяться на севере, принимая все более контролируемый и управляемый характер. Вспышки в Гааге и Лейдене 25 сентября произошли под защитой группы вооруженных дворян. Графы Кулемборг и Батенберг приказали выбросить алтари и иконы из церквей на своих землях в середине сентября. И в городе Бриль, и в окружающей местности церкви систематически лишали всего внутреннего убранства, отчасти по инициативе местных дворян, таких как Виллем Блуа де Трелонг[58].

В тех частях габсбургских Нидерландов, где среди населения было значительное количество католиков, городские власти мобилизовали городские ополчения и быстро подавили или предотвратили иконоборческие вспышки и учреждение протестантских конгрегаций. Присутствие или отсутствие достаточного числа католиков, готовых противостоять протестантскому пылу, сыграло решающую роль не только в определении исхода религиозных столкновений в Нидерландах в 1566 г., но и в формировании предпосылок ко многим последующим событиям. Там, где среди населения существовала ощутимая поддержка католицизма, у протестантов, даже если они были сравнительно многочисленны, было мало шансов взять верх, учитывая, что центральное правительство и городские власти были решительно настроены против них. Как и в северной Франции в 1560-х и 1570-х гг., определяющим фактором в исходе противостояния было не столько количество и решимость протестантов, сколько степень, в которой удавалось, при поддержке правительства, мобилизовать ответную реакцию католиков.

Поэтому наиболее поразительной чертой «иконоборческой ярости» в Нидерландах в 1566 г. была не сама вспышка протестантского насилия, как бы она ни была впечатляюща, но преимущественно слабая реакция католиков, особенно к северу от рек. На самом деле, католическая реакция на систематические нападения на старую Церковь и ее иконы и алтари была, по большей части, ограничена южными провинциями, да еще Гелдерландом. В валлонских городах, таких как Лилль, Льеж, Намюр и Дуэ католики сопротивлялись протестантским посягательствам на святыни с яростью, сравнимой с той, что имела место в северной Франции. В Лилле католики были более энергичны и склонны к насилию, чем протестанты. Здесь не возникало и мысли об учреждении протестантских конгрегаций. Напротив, католики разгоняли собрания протестантов, подвергали разграблению протестантские дома и принудительно заново крестили детей протестантов по католическому обряду. В Антверпене католическая поддержка была слабой, но в некоторых брабантских городах намного сильнее. В Гелдерланде иконоборческая ярость вспыхнула в округе Рурмонд и, более спорадически, дальше на севере, но также встретила мощный отпор католиков. Тогда как баннереты, на данное время, больше склонялись к протестантизму, многие представители низшей знати были готовы взяться за оружие ради защиты старой Церкви. «Проповедь среди живых изгородей» достигла Неймегена в конце августа, и протестанты быстро захватили город. Но католические йонкеры округа Неймеген нанесли ответный удар и восстановили контроль над городом, изгнав из городского совета всех протестантов и криптопротестантов. Напротив, подъем кальвинизма не встретил никакой католической реакции в малых городах Хардевейк и Элбург на Зейдерзее. Арнем и Зютфен, где штатгальтер Гелдерланда, граф Меген, разместил войска, оставались спокойны.

Если не считать Гелдерланда, большинство местностей, где активность протестантов вызвала ожесточенное противодействие католиков, находилось к югу от рек. Возможно, среди городов юга в этом отношении действительно существовали вариации, и это могло быть связано с различиями в местных экономических условиях и политике городской благотворительности. В Лилле верность населения католицизму была намного прочнее, чем в Турне или Валансьене, в Мехелене — сильнее, чем в Антверпене или Бреде. Но самый примечательный аспект северных Нидерландов заключался в том, что здесь практически не было народного католического сопротивления протестантам вообще. Несомненно, только меньшинство населения северных провинций было ревностными протестантами. Но радикально настроенных католиков, в смысле людей, готовых выходить на улицы и устраивать демонстрации или сражаться с оружием в руках ради защиты старой Церкви, ее символики и духовенства, было, вероятно, еще меньше, — так мало, на самом деле, что они были бессильны вмешаться.