Читать книгу "Египетская сила - Андрей Белянин"

Взять кеб было проблемно, мы успели промокнуть едва ли не до нитки, замёрзнуть и наверняка бы простыли в хлам, если бы не чудесное явление ангела небесного в чёрной кубанке с красным верхом.

– Га, Лисицын! От же как знал, что ты тут будешь. Залезай уже, хлопчик вона зубами терскую лезгинку отплясывает. Поехали!

– И пожалуйста, с песней, – не веря собственным ушам, сказал я.

Месье Ренар покосился на меня с невольным уважением, но ничего не сказал, просто закинул наши саквояжи в кеб и пропустил меня вперёд. Фрэнсис поддал пару, нажал на гудок, и громоздкая машина заскрипела колёсами по мостовым родного Лондона.

Как при лужку, при лужке,Во широком поле,При знакомом табунеКонь гулял на воле.Ты гуляй, гуляй, мой конь,Пока не споймаю, а споймаю,Так взнуздаю шёлковой уздою!

Он попал в тему! Вот почему-то именно сегодня, в холод и дождь, бодрый песенный ритм, схожий с ритмом копыт несущегося скакуна, вызывал ответное горячее биение сердца и необъяснимую тёплую дрожь, разносящуюся по всему телу.

Когда мы наконец добрались до дома, я искренне, от души поблагодарил рыжего донца за репертуар и поддержку. Фрэнсис жутко засмущался, хлопнулся со мной копытом об ладонь в знак вечной дружбы и уехал, потребовав от Лисицына «беречь хлопчика!».

Нам открыл Шарль с левой рукой на чёрной перевязи, совершенно бледный, словно холодные сливки, так же за секунду до стука электрического молотка. Должен признать, после эдинбургской поездки на меня, видимо, набежала некая волна сентиментальности, и я почувствовал жгучее желание пожать ладонь этого благородного человека.

К моему изумлению, Лис первым подал пример:

– Шарль, старина, как я рад тебя видеть! – Он, не стесняясь, обнял лысого дворецкого.

– С возвращением, месье.

– И я рад вас видеть. – На секунду мне показалось, что мои слова звучат как-то очень уж дублирующе и потому, наверное, не столь искренне, но дворецкий вдруг молча и крепко обнял меня. Это было… приятно.

Я ведь уже почти забыл, как это бывает. Отец редко обнимал меня. Нет, не от чопорности или равнодушия, он любил меня, просто отец был невероятно застенчивым человеком. Зачем я вам это рассказываю, пресвятой электрод? Разве это может хоть кому-то быть интересно… уф…

– Месье, ваш ужин готов.

Мы оба одновременно поклонились старому французу. Должен признать, что, когда мы вошли в дом, всё внутри оказалось починено, отмыто, приведено в порядок, поставлено на ноги, и вообще в прихожей переклеили обои, так что они даже стали лучше, чем до взрыва. А в остальном, надо признать, наше жилище не так уж и пострадало. Бо́льшая часть взрывной волны ушла на улицу.

В любом случае то, что сделал старый француз в наше отсутствие, казалось невероятным. Мой наставник лишь раз одобрительно кивнул дворецкому. Тогда я ещё не знал, что в их взаимоотношениях это была высшая форма благодарности. Я просто был маленьким.

– Шарль, увеличьте выплаты за этот месяц вдвое.

– Благодарю, месье.

– Тренировки мальчика отложим ненадолго.

– Но, месье, я готов…

– Позвольте мне решать, когда и на что вы готовы, старина, – через плечо бросил месье Ренар. – А покуда Майкл будет наслаждаться коротким отдыхом, а вы лечением.

– Сэр, если дворецкому нужна помощь, я готов! – честно предложил я.

Мой учитель обернулся, подумал и кивнул.

– Мальчик абсолютно прав, пока больная рука не придёт в норму, он в вашем распоряжении. Я освобождаю его от обязанностей секретаря. Тем более что по большому счёту нам сейчас всё равно нечего делать.

Если бы тогда месье Ренар знал, как он был не прав. Не в плане меня, а в смысле того, что нам «нечего делать». Уже утром следующего дня нас посетил с рабочим визитом инспектор Хаггерт из Скотленд-Ярда. Он был один, без своего верного добермана.

Разговор получился не очень долгим, примерно полчаса спустя инспектор ушёл, оставив нас с Лисом в глубоком раздумье. И уж поверьте, нам было о чём подумать.

– Сэр, если я правильно понял, то ваш старый знакомый из Британского музея заплатил целой группе общественно опасных лиц, чтобы убить всех нас?

– Получается, да.

– Но это не может быть правдой!

– Само собой, разумеется, нет, – почёсывая за ухом, пробормотал мой учитель. – Я, наверное, сто лет знаю этого книжного червя. Мы играли с ним во взаимную ненависть, потому что это забавно, не более, тем не менее (игра слов!) я ни за что не могу поверить, что старина Уорен мог хотя бы раз всерьёз задуматься о причинении мне физического вреда.

– Возможно, его кто-то подставил?

– Мы не узнаем этого, пока не поговорим с ним.

– А это невозможно, – резюмировал я.

Дело в том, что, по словам инспектора, на данный момент подозреваемый библиотекарь находился не дома, не в тюрьме, а в закрытой палате психиатрического отделения больницы «Чаринг-Кросс». Полиция была бессильна, чёрная карета с крепкими санитарами прибыла первой.

– Вытащить человека, попавшего в психушку в Лондоне, за гранью возможностей и Бога и человека.

– Ты прав, мой мальчик.

– Сэр, я уверен, что вас не пустят даже для допроса пациента.

– Хм… возможно.

– А ещё я слышал, что в этой клинике всех лечат лоботомией. Они вскрывают череп, а потом с помощью молотка и зубила делают из человека тихий овощ.

– В целом именно так. – Лис задумчиво отставил в сторону чашку кофе. – Пациенту выбривается голова, потом высверливается дырка в черепе и рассекается нужная доля мозга, которая, по мнению врача или врачебного консилиума, отвечает за безумие. Ты в курсе, каков процент выздоровевших?

– Нет. Но надеюсь, хотя бы…

– Ноль! Один большой жирный ноль, Майкл, – на мгновение вскинулся месье Ренар. – Они просто изуродуют библиотекаря, если нам не удастся вытащить его на свободу. И, как ни обидно, Скотленд-Ярд ни в чём нам не поможет, у них связаны руки.

– Беда…

– Но, с другой стороны, и мешать не будет, – многозначительно подмигнул мне мой наставник. – Дай-ка мне подумать с полчасика. У тебя ведь есть чем заняться в мастерской?

Ну само собой, я всегда хватался за любую возможность побыть наедине с самим собой и своими идеями. Электричество и его практически безграничные возможности всегда манили меня.

Как вы помните (надеюсь, но вы не обязаны!), под мою полицейскую дубинку уже был маленький предзаказ, а я всё ещё считал, что она нуждается в небольших, но существенных доработках. К тому же мне хотелось попутно довести свой «электрический ботинок» до полного совершенства.