Читать книгу "Силиконовая надежда - Марина Крамер"

– Хорошо, я Василькову скажу. Теперь давай про этого хлыща поговорим, – предложил Мажаров, глядя мне в глаза. – Что ему здесь надо?

– К тебе это не имеет отношения.

– Зато, смотрю, имеет к тебе, и ты не в восторге.

– Я сама разберусь.

– Да? Ну, смотри – я предлагал. Думаю, можем возвращаться, ему должно было хватить времени на то, чтобы убраться.

Мажаров привез меня назад в палату, где, разумеется, уже не было Одинцова и его букета, и я вздохнула с облегчением. Теперь у меня есть время все обдумать и сделать пару звонков.

Первым, кому я позвонила, был Сева. В двух словах я объяснила ему, что мне нужно, и он пообещал как можно скорее попытаться решить этот вопрос. Мне же оставалось только ждать – больше я ничего не могла. А вот что делать, если не получится то, что я задумала… Других вариантов пока не находилось.

Примерно через час я услышала топот в коридоре, женский плач, срывающийся в истерику, и мужской раздраженный голос, произнесший:

– Да оставьте вы меня в покое! И не надо мне звонить, понятно? Меня это все больше никак не касается!

Похоже, что-то произошло, но встать и пойти в коридор сил не было, я здорово напряглась сегодня и с Павлом, и потом, обдумывая план действий, так что удовлетворить свое любопытство я не могла. Однако вмешаться в ситуацию все-таки пришлось. Буквально через несколько минут в палату вошла Женя и виновато попросила:

– Аделина Эдуардовна, вы не могли бы поговорить с пациенткой? Не могу дежурному врачу дозвониться, а там истерика. Я кресло привезу?

– Да, вези.

Наверное, это все-таки была не очень удачная идея – лежать здесь после операции, невозможно перестать быть врачом, невозможно не вникать во все и отказывать персоналу в просьбах.

Женя вновь привезла кресло. Определенно, я скоро привыкну к нему и перестану передвигаться самостоятельно…

– А что случилось-то? – спросила я, когда Женя повезла меня по коридору.

– Да тут пациентку одну жених бросил, представляете? Есть же такие сволочи – видит же, что человеку и без того плохо, а он еще и добивает. Мог просто не приезжать.

Как только открылась дверь палаты, я сразу поняла, о ком речь. На кровати лежала бывшая девушка Мажарова, кажется Виктория, и, закрыв подушкой лицо, рыдала в голос. Женя перехватила мой взгляд и развела руками:

– Ничего слышать не хочет. Предупредили ведь – нельзя плакать, придется снова повязки менять, но что тут сделаешь…

– Вика, послушайте меня, – произнесла я, подкатываясь ближе к кровати. – Меня зовут Аделина Эдуардовна, я оперировала вас, и теперь вы портите мою работу. У вас начнется отек, а правый глаз и так не в блестящем состоянии. Сейчас вам сделают укол, и мы поговорим. Вернее, я поговорю, а вы послушаете. В чем дело, Женя? – Я заметила, что медсестра подает мне какие-то знаки.

Женя подошла, чуть откатила меня от кровати и, наклонившись, прошептала на ухо:

– Аделина Эдуардовна, нам категорически запрещено давать ей наркотики.

– С чего вдруг?

– Она наркоманка.

– Ну, я не наркотик прошу ввести, а седативное, она иначе не успокоится. Почему я не в курсе?

– Да мы сами только вчера вечером узнали, Мажаров распорядился никаких наркотиков не давать без осмотра врачом.

– Ладно, разберемся. Ты пока пойди, пожалуйста, набери препарат, а мы поговорим и успокоимся.

Женя ушла, а я снова подкатилась к по-прежнему рыдающей Вике.

– Давайте так, – взяв ее за руку, проговорила я довольно жестко. – Я понимаю, сейчас не самый лучший период в вашей жизни, но так уж случилось, и с этим теперь нужно жить. Лицо мы поправим, я же обещала. Осталось разобраться с куда более глобальной проблемой. Но и с этим мы тоже поможем, все равно времени у вас теперь много. Вика, вы меня слышите?

Она отняла подушку от забинтованного лица, повернулась и уставилась на меня единственным глазом, не закрытым повязкой.

– Вика, поверьте – не самое страшное в жизни потерять мужчину. Страшнее потерять из-за мужчины себя. Вы молодая женщина, у вас все еще впереди.

Она вдруг вырвала руку из моей, схватила блокнот и ручку и написала: «Вас когда-нибудь бросал любимый человек?»

– Меня не просто бросили – меня предали, но я, как видите, не сдалась и живу.

«А меня бросили дважды, – написала Вика. – Сперва Матвей, а теперь и Артем».

Про Матвея я пропустила – хотя почему-то испытала укол неприятного чувства, а вот про Артема решила поговорить. Тем более что Женя принесла шприц и быстро сделала Вике укол, который должен был привести ее в более спокойное состояние.

– Будем рассуждать здраво, Вика. Зачастую лучше потерять что-то сразу, чем терять постепенно, отрывая от себя по кусочку. Я все понимаю – вы его любили, наверное, замуж собирались, доверяли ему. А теперь посмотрите на эту ситуацию с другой стороны. – Я снова взяла всхлипывающую пациентку за руку. – Он оставил вас в трудный момент, в тот момент, когда был вам особенно нужен. Так ведь это подарок. Да-да, самый настоящий подарок вроде тех, что дарят на день рождения или Новый год в красивой коробке с бантом. Потому что теперь вы знаете, что этот человек вас недостоин. И вы можете больше не тратить время на недостойного человека, а найти того, кто не предаст. Так что послушайте моего совета и воспримите произошедшее как самый лучший дар.

«Вы кто – психолог?» – написала Вика, и я покачала головой:

– Нет, я хирург. Но тут не нужно быть психологом. Человек предал в тяжелой ситуации – стоит ли на него полагаться вообще?

Она смотрела в потолок, и в уголке глаза опять копились слезы.

– Вика, я очень вас прошу – не плачьте. Я понимаю, что вы чувствуете, но поверьте – я знаю и то, что это можно пережить. Да и вы тоже знаете, правда?

Она снова взялась за ручку, долго писала что-то и протянула мне.

«Я никогда не винила Матвея за то, что он ушел. Я была сама виновата в нашем разрыве. И я точно знаю – он никогда не бросил бы меня в подобной ситуации. И он, кстати, не бросил – у меня был сломан нос, и Матвей не отходил от меня все время, что я провела в больнице, а там, в общем-то, пустяк был, косметика. А Артем… это так больно, оказывается. Я планы строила, какое-то будущее планировала, а он приехал и сказал – все, ничего не будет, никакой свадьбы. Ну, все верно – он телеведущий, на виду всегда, зачем ему жена с изуродованным лицом? Но я совсем одна осталась, у меня родители живут на Дальнем Востоке. А Темка сволочь… Зачем мне теперь лицо?»

– Ну, это глупости. Лицо будет лучше старого, точно говорю. Филипп Аркадьевич все сделает, а я буду консультировать. А вот про наркотики придется забыть.

Вика застучала рукой по раме кровати, выражая то ли несогласие, то ли гнев.