Читать книгу "Цивилизация перед судом истории. Мир и запад - Арнольд Тойнби"

В соответствии с этой другой точкой зрения христианство фактически представляет собой зародыш, личинку и куколку, путь от бабочки к бабочке. Христианство — явление промежуточное, некий мост через брешь между одной цивилизацией и другой, и должен признать, что я лично много лет разделял этот, прямо скажем, покровительственный, снисходительный взгляд. Он позволяет смотреть на историческую функцию христианской церкви как на процесс воспроизводства цивилизаций. Цивилизация есть некая особь, стремящаяся к воспроизводству, а христианство сыграло полезную, но второстепенную роль, дав жизнь двум новым секулярным цивилизациям после смерти их предшественницы. Мы наблюдаем упадок древней греко-римской цивилизации со II века христианской эры. А затем, спустя некоторое время, обнаруживаем — в Византии еще в IX веке, а на Западе в XIII веке, в лице империи Фридриха Второго, — новую светскую цивилизацию, поднимающуюся из руин ее греко-римской предшественницы. И когда мы прослеживаем роль христианства в этот промежуток времени, то приходим к выводу, что христианство это нечто вроде куколки, сохраняющей законсервированные эмбрионы жизни до тех пор, пока они не почувствуют, что готовы раскрыться весенней почкой в новую светскую цивилизацию. Вот таков альтернативный взгляд на теорию христианства как разрушителя древней греко-римской цивилизации; и если посмотреть шире на историю цивилизаций, можно увидеть и другие примеры, на первый взгляд подтверждающие эту модель.

Возьмем другие высшие религии, существующие сегодня бок о бок с христианством: ислам, индуизм, махаянистскую форму буддизма, преобладающую ныне на Дальнем Востоке. Мы увидим роль ислама как куколки между древней цивилизацией Израиля и Ирана и современной исламской цивилизацией Ближнего и Среднего Востока. Индуизм также, по-видимому, заполняет брешь в истории цивилизации в Индии между современной индусской культурой и древней культурой арьев. Буддизм подобным же образом, видимо, сыграл роль посредника между историей Древнего Китая и современной историей Дальнего Востока. В этой общей картине христианская церковь — лишь одна из целого ряда церквей, чьей функцией было служить куколкой для обеспечения воспроизводства цивилизаций и, таким образом, сохранить эту секулярную разновидность общества.

Я думаю также, что в структуре христианской церкви существует куколкообразный элемент — зачаточный элемент, о котором я скажу позднее, — который, возможно, имеет совершенно иную цель, нежели помощь в воспроизводстве цивилизаций. Но прежде чем мы в принципе согласимся с мнением о месте и роли христианства и других живых высших религий в общественной истории — мнением, представляющим эти религии в качестве чистого инструмента для воспроизводства цивилизаций, — продолжим проверку этой теории, попытавшись найти в каждом случае родительско-сыновних отношений между цивилизациями некую церковь-куколку, служащую как бы связующим звеном между родительской и дочерней цивилизациями. Если мы посмотрим на историю древних цивилизаций Юго-Западной Азии и Египта, то найдем там зачатки высшей религии в виде поклонения божеству и родственной ему богине. Я называю это зачатком, ибо поклонение Таммузу и Иштар или Адонису и Астарте, Аттису и Кибеле, Озирису и Изиде очень близко к поклонению силам природы, матери Земле и ее плодам; и я думаю, что и здесь также мы видим, что этот зародыш высшей религии в каждом отдельном случае сыграл свою историческую роль, заполнив пустоту там, где обрывалась нить светской цивилизации.

Если, однако, мы продолжим наше обозрение, мы найдем, что этот видимый «закон» действует не всегда. Христианство исполняет свою роль между нашей цивилизацией и древней греко-римской. Но пойдем еще дальше в глубь веков, и мы найдем еще более древнюю, минойскую цивилизацию. Но между минойской и греко-римской цивилизациями мы не найдем никакой высшей религии, соответствующей христианству. Точно так же, если мы углубимся во времени за древнюю цивилизацию арьев в Индии, мы обнаружим следы еще более древней, доарийской цивилизации в долине Инда, найденной в ходе раскопок лишь в последние двадцать лет; но и здесь мы не увидим признаков высшей религии, служившей посредником между двумя цивилизациями. А если перенестись из Старого в Новый Свет и взглянуть на цивилизацию майя в Северной Америке, от которой также родилась дочерняя цивилизация, мы и тут не найдем в промежуточный период ни малейших следов какой-либо высшей религии или церкви одного рода с христианством или исламом, индуизмом или махаянистским буддизмом; нет также никаких свидетельств существования подобной куколки, соединяющей переход от первобытных обществ к древнейшим из известных цивилизаций — то есть к тому, что мы можем назвать первым поколением цивилизаций. Итак, заключая наш краткий обзор всего пространства цивилизаций, мы можем сказать, что отношения высших религий и цивилизаций, по-видимому, различаются в зависимости от поколения рассматриваемых цивилизаций. Похоже, что мы не найдем высшей религии между первобытными обществами и цивилизациями первого поколения, а между цивилизациями первого и второго поколений — либо никакой, либо лишь только зародыш религии. И только между цивилизациями второго и третьего поколений наличие высшей религии становится, похоже, правилом.

Если в этом анализе есть зерно истины, то открывается третий возможный взгляд на отношение между цивилизациями и высшими религиями, совершенно противоположный тому, что я предложил вам только что. По той второй точке зрения религия подчинена задаче воспроизводства цивилизаций; третий же подход предполагает, что последовательные подъемы и спады цивилизаций могут быть вспомогательным элементом в развитии религии.

Надломы и распады цивилизаций могут оказаться ступеньками к высшему развитию в религиозной сфере. В конце концов, один из фундаментальнейших духовных законов, которые мы знаем, выражен Эсхилом в словах «познание приходит через страдание», а в Новом Завете — словами «Господь, кого любит, того наказывает; бьет же всякого сына, которого принимает». Если применить эти слова к развитию высших религий, достигшему кульминации с расцветом христианства, то можно сказать, что мифические страсти Таммуза и Адониса или Аттиса и Озириса явились предвестниками Страстей Христовых и что Страсти Господни суть кульминация и венец страданий человеческой души в цепи последовательных неудач в ходе развития светской цивилизации. Сама христианская церковь родилась из духовных мук, явившихся последствием краха греко-римской цивилизации. И конечно, христианская церковь имеет корни и в иудаизме, и в зороастризме, а сами эти корни берут начало из времен краха сирийской цивилизации, сестринской по отношению к греко-римской. Израильское и Иудейское царства были лишь двумя из многих государств этого древнего сирийского мира; преждевременное и окончательное разрушение этих секулярных сообществ и исчезновение всяческих надежд на продолжение их существования в качестве независимых государств вызвало к жизни иудаизм как религию, высшее выражение духа которой содержится в Плаче Скорбного Слуги, помещенном в Библии сразу за книгой Пророка Исайи. У иудаизма, в свою очередь, тоже есть корень Моисеев, вышедший из иссохших остатков второго поколения древней египетской цивилизации. Я не знаю, были ли Моисей и Авраам историческими личностями, но, я думаю, можно смело утверждать, что они представляют исторические этапы религиозного опыта, и предок и предшественник Моисея Авраам услышал явленное ему откровение и пророчество где-то в XIX или XVIII веке до Рождества Христова, во времена древней цивилизации Шумера и Аккада — самого раннего из известных нам примеров цивилизации, идущей к упадку. Эти люди скорби были предтечей Христа, и страдания, через которые они пришли к своему откровению, были остановками на крестном пути в преддверии распятия. Разумеется, это очень старая мысль, но в то же время и вечно новая.