Читать книгу "Мы бомбили Берлин и пугали Нью-Йорк! 147 боевых вылетов в тыл врага - Максим Свириденков"

— В футбол будешь играть? Или хотя бы посмотреть пойдешь?

— Какой футбол?

— А у нас в 3 часа ночи футбол.

Вот как! А когда я рассказал на Диксоне об айсберге, мне объяснили:

— Тебе крупно повезло, такое даже среди старых полярников не каждый видел, — и спросили: — Ночевать будешь у нас?

— А куда я денусь, если у меня сегодня день рождения?

Поздравили меня, через пять минут весь Диксон знал, что у меня праздник. Ребята позвонили в магазин. Мне там бутылку шампанского дали «из-под полы». На Севере с этим было очень строго, шампанское продавали только на большие праздники. А мне еще и закуски дали в придачу. Возвращаюсь из магазина, а все подходят и спрашивают:

— В каком ты номере гостиницы?

И я приглашал всех. Мы сразу стол накрыли. Я спросил у пришедшего диспетчера:

— Завтра никуда не летим?

— А куда ты полетишь? — ответил он мне. — Я тебя не выпущу завтра. Давай, празднуй!

В гостинице начали лепить пельмени. Для приглашенных у меня кроме означенной бутылки шампанского была канистра спирта (20 литров!). Диспетчер предложил мне:

— Давай Чухновского пригласим!

А я еще в школе много читал об этом летчике. На знаменитом ледоколе «Красин», который одним из первых пробивал Северный морской путь, был гидросамолет. Его спускали краном на воду и так же поднимали краном на борт. (А такое, чтобы садиться и взлетать с палубы, тогда только в фантастических романах было.) Пилотом на этом самолете был Борис Григорьевич Чухновский, знаменитый полярный летчик. Он еще во время Гражданской войны участвовал в боях против Врангеля, затем возглавлял авиацию Волжско-Каспийской флотилии. А с конца двадцатых годов начал участвовать в северных экспедициях. В 30-е годы он стал инициатором авиационной разведки ледовой обстановки в Баренцевом море и в Северном Ледовитом океане. К Великой Отечественной Чухновский был уже полковником и воевал в Арктике.

Услышав о нем, я опешил:

— А он еще жив?!

— Не только жив, он тут на острове Диксон на заливе делает снежный аэродром для самолетов на лыжах.

Вот так я познакомился с еще одной живой легендой и, можно сказать, одним из героев моего детства. Видите, сколько сюрпризов и подарков преподнес мне Север!

Глава седьмая

Создание Ракетной армии

Наша 50-я Воздушная Армия Дальней Авиации все время получала новую технику и вооружение. В середине пятидесятых в полки начали поступать реактивные бомбардировщики «Ту-16», расширялся не только самолетный парк, но появлялись все новые и новые полки и аэродромы: Тарту, Остров, Шайковка и многие другие. Думаю, после моих рассказов о том, что происходило на Севере, вам понятно, почему происходило такое форсированное развитие авиации. Мы должны были быть готовы к достойному ответу Америке, если «холодная война» перерастет в «горячую». В результате перед дальней авиацией встали абсолютно новые задачи: освоение последней реактивной техники, освоение дозаправки в воздухе, учения с оперативным перебазированием на новые аэродромы и бомбометанием на полигонах. Кроме того, появлялись самолеты-носители ядерных бомб.

Летая по новым маршрутам, я видел, как к концу пятидесятых в обстановке строгой секретности в нашей армии начали создаваться авиационные полки, вооруженные ракетами дальнего действия. Между тем расформировывался ряд авиационных полков с самолетами «Ту-4», которые перегонялись на списание. Мне все чаще приходилось летать с Добышем в Москву, и уже по этому обстоятельству и по его задумчивому настроению я мог судить, что впереди большие перемены.

Так и получилось. Новый отсчет времени пошел, когда внезапно в конце августа 1960 года меня подняли по тревоге, и я в очередной раз вылетел с Федором Ивановичем в столицу. Он был чем-то чрезвычайно озабочен и даже не зашел ко мне в кабину, а весь полет занимался какими-то бумагами. Более того, посадка была назначена в Кубинке, а ведь обычно мы садились на аэродроме дальней авиации в Астафьево. Федор Иванович уехал, а на следующий день в назначенное время к самолету подкатило несколько черных «Волг», и группа военных вместе с нашим командующим поднялась на борт. Мы сразу же запросили вылет.

Минут через пятнадцать после выхода из московской зоны Федор Иванович зашел в мою кабину и, как всегда, сел на правое пилотское сиденье. Вид у него был возбужденный и сосредоточенный. Через некоторое время он передал управление мне, повернулся в мою сторону и сказал: «Вот что, Касаткин, я тебе расскажу одну новость, она пока что совершенно секретная, хотя завтра ее будут знать многие, и всем в соответствии с этим придется действовать, в том числе и тебе. Сегодня меня назначили исполняющим обязанности командующего 50-й Ракетной армии Ракетных войск стратегического назначения на базе нашей Воздушной армии, которая станет авиационным корпусом. При штабе Ракетной армии будет отдельная авиационная эскадрилья. Вот я тебе и предлагаю, принять командование и начать формирование этой эскадрильи». Долго не раздумывая, я согласился.

В ближайшие дни после этого меня вызвали в отдел кадров, а в штабе уже полным ходом шли перемены. Делили все: полки, дивизии, гарнизоны, людей, помещения, и это было только началом. Весь 1960 год и последующие годы возникали совершенно неожиданные гарнизоны и воинские части, формировались новые подразделения и расформировывались старые. Сотни офицеров с предписаниями в карманах ехали к новым местам службы. Перемещались по железной дороге воинские команды с нехитрым солдатским скарбом. Все находилось в движении. Словом, начала создаваться 50-я Ракетная армия, какой никогда раньше не было, и никто еще не знал, какою ей быть.

Чтобы задуматься о происходящем, времени у меня не оставалось. Когда я познакомился со штатным расписанием, то у меня голова пошла кругом. На мои плечи ложился отряд вертолетов, отряд легких транспортных и отряд средних транспортных самолетов, ТЭЧ (техническая эксплуатационная часть), рота обслуживания… И везде требовались люди и помещения, а в наличии не было ни того, ни другого.

Наконец, был назначен начальник штаба, а мне предложили три самолета с экипажами, двенадцать человек авиаспециалистов и две большие комнаты в бывшей ремонтной мастерской авиаоборудования. На аэродроме были определены места стоянок на пятнадцать самолетов и вертолетов и два взорванных еще немцами ангара под ТЭЧ и мастерские. Я отобрал рабочие экипажи: на самолетах «Ли-2» экипажи Коннова и Миляева и, конечно, мой экипаж на «Ил-14». Мне сразу объявили, что в городе Ряжске расформирована авиационная часть и в ближайшие дни мне надо туда вылететь и создать свою эскадрилью за счет этой части. Можно было забирать всех и все, что понравится и может пригодиться. Для этого со мной вылетели помощник из отдела кадров, специалист организационно-мобилизационного отдела и, конечно, политработник, ведь отбирать надо было более сотни человек, да еще технику, оборудование, инструмент и контрольные приборы. Словом, для перебазирования требовался небольшой железнодорожный эшелон.