Читать книгу "Огоньки светлячков - Пол Пен"

На нее уставились пять пар глаз.

– Что ты сказала? – переспросил отец.

– Для меня вы бы сделали нечто подобное? Если бы я поступила так же ужасно, как он, вы бы тоже стали меня защищать?

Все молчали. Мужчина открыл рот, чтобы ответить, но жена бросила через его плечо:

– Ты уже это сделала. Ты уложила брата спать с пробитым черепом. И мы защитили тебя. Мы скрыли от врачей в больнице правду.

Дочь дважды моргнула. Об этом она не имела понятия.

– Это не одно и то же, – заявила она и вскинула голову, давая понять, что не двинется с места. – Он убил девочку.

– В тот день твой брат мог умереть.

Дочь обвела взглядом родных, остановилась на брате.

– Глядя на это, невольно задумаешься, что так было бы лучше. – Она кивнула, указывая на мальчика.

Бабушка тихо вскрикнула и прижала ладони ко рту.

– Что с тобой случилось? Я тебя не узнаю.

Мужчина двинулся на дочь, вскинув над головой руку. Девушка согнулась, закрыла лицо руками и зажмурилась, ожидая пощечины. Отец стоял напротив и смотрел на нее, пока она не открыла глаза. Он тяжело дышал, переполняемый гневом. Или тоской и печалью. Разочарованием. Вглядывался в глаза дочери и молчал. Красивые глаза, которые закрывались, когда она весело смеялась. Так было в тот вечер, когда они смотрели на закат, стоя у обрыва недалеко от маяка, и он заставил дочь поверить, что веснушки на ее носу – это упавшие звездочки. Она запрыгала, воздев руки к небу, он подхватил ее и закружил, а дочь болтала ногами от радости. Мужчина, как и все остальные, понимал, что той милой девочки больше нет.

– Не удивлен, что на твоем лице больше нет звездочек, – сказал он.

Девушка улыбнулась уголком рта.

– Это твое наказание? – фыркнула она. – Ты подходишь, чтобы ударить меня, а теперь несешь какую-то чушь.

То презрение, с которым дочь отвергла трепетно хранимые воспоминания, разожгло потухающую ярость. Она вспыхнула в груди, пронеслась по плечам и дальше, до самых кончиков пальцев. Отец ударил наотмашь. Теперь дочь смотрела на него сквозь пелену слез. Дедушка дважды выдохнул на стекла очков и потер их рубашкой. Бабушка перекрестилась. Мама покачала головой и стала гладить мальчика по волосам, будто хотела передать некое зашифрованное сообщение. Опустив глаза, мужчина потер горящую ладонь.

– Ты об этом пожалеешь, – процедила дочь и сжала губы, чтобы слюна не текла на подбородок. В уголке рта появилась красная капля.

– Еще пожалеешь.

Девушка выбежала из кухни.

– Что ты хочешь сказать? – крикнул ей вслед отец, но слова ударились в распашные двери, которые на этот раз, как и всегда, закрылись сами.

Бабушка подошла к сыну и оглядела его руку. Мужчина несколько раз повернулся, будто ждал от дочери ответа.

– Что еще ты нам сделаешь? – закричал он, потом добавил тише, обращаясь к бабушке: – Ма, все в порядке, нет там ничего. – И вырвал руку жестом, напомнившим о его детстве. – Я спросил тебя, чем еще ты решила испортить нам жизнь. – У него вышло даже громче, чем в предыдущий раз. Он принимал в расчет, что дочь уже поднялась на второй этаж. Открыв рот, чтобы повторить вопрос, он замолчал. Язык стал тяжелым от внезапной догадки.

– А ведь она может это сделать. И я знаю что, – озвучила его мысли жена.

Бабушка и дед сразу все поняли и переглянулись.

– Не хотелось бы думать, что она способна… – начал дедушка, но мужчина не стал ждать, пока он закончит. Он рванулся к дверям кухни, которые еще покачивались, и с силой толкнул их, не обращая внимания на боль в ладони.

В гостиной он увидел то, чего боялся.

Телефонная трубка была прижата к уху девушки. Рука ее подрагивала, и витой телефонный шнур слегка покачивался. Губы скривились, когда она поняла, что ее планы раскрыты. Розовая струйка сползла на подбородок.

Она уже набрала номер, но ей долго не отвечали. Она понимала, у нее не будет времени сказать все, что хотела. Отец шел прямо на нее через гостиную, вытянув вперед руку.

И еще она понимала, что, если бы ее не ослепила ярость из-за пощечины отца, она никогда бы не осмелилась предать семью.

В голове раздался тревожный звон, предупреждая о возможном будущем развитии событий. К сожалению, девушка к нему не прислушалась. Она действовала, не удосужившись подумать. Ее вели звериные инстинкты. Положив трубку на рычаг, она прижала к себе телефон. Нагнулась, нашла розетку и потянула за шнур. Отец успел сделать еще два шага. Затем она опрометью бросилась к лестнице, опрокинув стоящие на ее пути торшеры. Один из них выполнил то, чего она желала, – задел отца. Она слышала, как он упал и застонал, как раненое животное. Девушка неслась вперед и даже не обернулась.

На площадке наверху путь ей преградили ворота, не позволяющие пойти к маяку. Девушка толкнула створки, они лязгнули, но не поддались. Заперто. Она слышала, как отец изрыгает проклятия. Похоже, никто из родственничков так и не помог ему встать. Последовавший звук подтвердил тщетность его усилий. С треском лопнула лампа накаливания. Девушка пробежала к картине в массивной золотой раме, мельком оглядела полотно и мрачные краски ночного сражения. Приподнявшись на цыпочки, она стала искать ключ с брелоком-русалкой, который прятали так высоко, чтобы мальчик не мог дотянуться. Пальцы увязли в пыли, но вскоре нащупали резиновую поверхность. Фигурка упала на пол, увлекая за собой ключ.

Дрожащие пальцы не хотели слушаться, и вставить его в скважину удалось не с первого раза. Прижатый к животу аппарат скользнул вниз. За спиной послышались шаги, значит, отец поднялся с пола и теперь идет к ней по лестнице.

Из ее горла вырвался хрип, на мгновение снявший напряжение и нормализовавший биение сердца. Этого было достаточно, чтобы попасть ключом в скважину. Девушка повернула его и, оказавшись за воротами в тот момент, когда перед ними появился отец, снова заперла замок. Рука отца тянулась к ней, скользнув меж решетками, словно хищная пиранья. Пальцам удалось зацепиться за край ее рубашки, и шов на рукаве разошелся.

Не обращая внимания на такую мелочь, девушка поспешила вверх по винтовой лестнице, крутой, как и повороты в жизни ее семьи, разрушившие ее окончательно. Мужчина следил за ногами дочери, пока они не скрылись из вида. Руки повисли на воротах, будто мертвые.

– Прошу тебя! – выкрикнул он в темноту башни, прижав лицо к двум прутьям. – Мы же одна семья.

Ответа не последовало. Девушка не желала слышать слова, способные заставить ее изменить решение. Она мерила шагами комнату с прожектором. Свет луны проникал в помещение, придавая ему волшебное очарование и заполняя тенями, которые, возможно, ими не были.

Слушая внизу торопливые шаги дочери, отец все еще не терял надежду предотвратить то, что стало неизбежным.

– Ты хочешь включить телефон наверху? Но там он всегда плохо работал.