Читать книгу "История колдовства - Монтегю Саммерс"

Важной чертой больших шабашей был ритуальный танец. Надо заметить, что танцами с древнейших времен в разных странах и в различные эпохи было принято выражать преданность божеству. Танец – это следование самой природе движения, примитивное выражение эмоций и идеалов. В древнем мире вряд ли было что-либо прекрасней ритмического благодарения напевов и танца, которые были столь любимы афинянами, вспоминавшими много столетий тот день, когда молодой Софокл представил хор в ознаменование победы при Саламине [355]. На лугах Элизиума мисты танцевали кругами под серебряный перезвон кимвала, неистово перебирая белоснежными ногами. Во время торжественного перенесения ковчега из дома Аминадава царь Давид «играл и плясал пред Господом». Св. Василий побуждал своих учеников учиться танцевать, пока они на земле, так как они должны готовиться к ангельским занятиям, возможно, ждущим их на небесах. Еще в XVII веке церемониальные танцы были обычным явлением в церкви. В 1683 году в обязанности старшего каноника входило вести хор мальчиков в соборе Парижа. Христиане Абиссинии придерживались мнения, согласно которому танцы были необходимой частью богослужения. Год за годом в Духов день сотни пилигримов танцуют на улицах Эхтернаха (Люксембург), направляясь к гробнице св. Виллиброда в церкви св. Петра. Раньше верующие должны были трижды станцевать вокруг двора великого аббатства, перед тем как пройти к святыне. Но следует сказать, что и теперь танец занимает свое место в ритуалах Святой Церкви. Трижды в год в севильском соборе, на Чистый четверг, Праздник Тела Христова и Непорочного Зачатия проводятся танцы перед специально сооруженным алтарем, украшенным цветами и свечами и воздвигнутым у внутренних дверей большого западного входа в собор. Церемония эта, скорее всего, восходит к XIII столетию.

Одеяния мальчиков, танцующих перед импровизированным алтарем, водруженным на праздник Благословения Тела Христова, относятся к периоду правления Филиппа III и состоят из коротких брюк, жакетов, свисающих с одного плеча, и камзола из красного атласа, украшенного богатой вышивкой. Носились также шляпы с белыми перьями и туфли с большими искрящимися пряжками. В Чистый четверг использовался костюм, в котором сочетались красный и белый цвета, и костюм голубого и белого цвета – в День Девы.

Восемь мальчиков-хористов с восемью помощниками танцевали с кастаньетами в руках под тихую музыку органного облигато в центре собора у украшенного алтаря, двигаясь медленно и грациозно. Все это продолжалось около четверти часа; собор наполнялся музыкой гимна, мальчики аккомпанировали себе (так же исполнялись и наши кэролс в старые времена) кастаньетами. Они пели перед алтарем двучастный гимн, в то время как священники стояли вокруг в полупоклоне.

Но лучше всего будет, если я процитирую слова мистера Артура Симонса, так как он сам присутствовал несколько лет назад на исполнении этого танца в Севилье: «Да, я счел его полным достоинства, совершенно религиозным, никто не может заподозрить его в легкости или декоративности. Освящение танца, направление того, что могло способствовать пороку, на путь добра, привнесение народного искусства, каковым является в Севилье танец, в церковь, то, что он нашел там место, говорит об удивительной мирской мудрости католицизма, благодаря которой ему удалось столь многого достичь в завоевании мира».

Не является вполне фантастичным и предположение этого автора о том, что святая месса заключает в себе некий древний религиозный танец. Удивительной плавности медленные движения, безусловно, могут выражать самое искреннее и почтительное благоговение так же, как цвет одеяний священнослужителей и звуки мелодии.

И поскольку танец столь религиозен по своей сути, то, конечно, как можно было ожидать, он подвергся осмеянию и искажению обезьяной Господа. Танец ведьм нечист, мерзок, порочен и неуклюж. Как указывает Гуаццо, даже движения их танцев отвратительны: «Они танцуют в круге, всегда, однако, продвигаясь налево» [356]. «Колдуны, – говорит Боге, – танцуют деревенские танцы спина к спине» [357]. Этот обычай совершенно противоположен настоящему деревенскому танцу. «Иногда, хотя и редко, – добавляет он, – они танцуют парами, иногда же один партнер здесь, а другой там, и всегда все перепутано» [358]. Де Ланкр пишет о ведьмовском веселье: «Непристойности, которые они вытанцовывают, трех видов… Первый – это нечто вроде чешского танца… второй с быстрыми переходами, их танцуют в кругу» [359]. В третьем танце шабаша колдуны и ведьмы строились друг за другом в линию и танцевали таким образом.

Старая баскская легенда в пересказе Эстефанеллы Хиригарэй повествует о том, как ведьмы собрались встретиться у старой печи для обжига извести, чтобы потанцевать в круге. В тех краях считалось, что это неотъемлемая часть шабаша. Де Ланкр отмечает, что кружение «по-чешски» особо почиталось колдунами Лабура. Сильвестр Маззолини (1460 – 1523), Магистр священного дворца и верный католик, противостоявший ересиарху Лютеру, в своем труде «De Strigimagia» [360] сообщает, что в Комо и Брешии немалое количество детей в возрасте от 8 до 12 лет часто посещало шабаши, но впоследствии было обращено в истинную веру благодаря неустанному попечению инквизиторов. По просьбе церковного руководства бывшие участники шабашей показали эти танцы, причем продемонстрировали необычайные искусность и умение при выполнении самых сложных и фантастических фигур, так что явным стало, что наставлявший их учитель был отнюдь не из людей. Марко де Викериа, доминиканский приор монастыря в Брюсселе, расследовал это дело, и поскольку был он человеком известным за свою проницательность и исключительную честность, то его свидетельство убедило многих прелатов в Риме, которые сначала скорее склонялись к тому, что здесь имеет место некое плутовство. В Бельгии, кстати, этот танец на шабаше был известен как павана.

В ходе процесса Фиана Агнесса Сэмпсон призналась, что «они танцевали на церковном дворе, Гэлик Дункан играл на трубе, а Джон Фиан вел хоровод. Следом за ним последовали Агнесса и ее дочь. Дальше пошли Кейт Грей, Джордж Нолис со своей женой… и все остальные кумушки… всего более ста человек» [361]. Далее она добавила, что «эта Джеллис Дункан пошла затем перед ними, пританцовывая и играя при этом на маленькой трубе [362], именуемой еврейской, пока они не вступили в кирху Северного Бервика». [363] «Эти признания столь поразили короля Якова I (тогда он был еще Яковом VI Шотландским), что он позвал за названной Джеллис Дункан, которая сыграла сей танец перед Его Королевским Величеством».