Читать книгу "Император, который знал свою судьбу. И Россия, которая не знала - Борис Романов"

Оставил Дж. Горсей и описание внешности самодержца:

Он был приятной наружности, имел хорошие черты лица, высокий лоб, резкий голос — настоящий скиф, хитрый, жестокий, кровожадный, безжалостный, сам по своей воле и разумению управлял как внутренними, так и внешними делами государства… Однако безграничное честолюбие, мудрость и воля человека оказываются лишь безрассудством в попытке помешать воле и власти Всевышнего, что и подтвердилось впоследствии [11].

Глава 5

Смута

Борис Годунов

Прошло семь лет. При слабом царе Федоре Иоанновиче правил Россией брат его жены Ирины, Борис Годунов. Один из современников потом сказал про него: «Пришел к власти, как лисица, правил, как лев, умер, как собака». Умный, волевой и полный благих намерений, он, однако, видимо, также шел против воли Всевышнего в отношении России. Все благие начинания Годунова непостижимым образом оборачивались во вред стране, народу и ему лично. К тому же несколько лет подряд стояли неурожайные годы и свирепствовала чума. Как свидетельствует упоминавшийся выше Дж. Горсей, в 1590–1591 гг. правитель отослал свои личные богатства в Соловецкий монастырь: «Он хотел, чтобы в случае необходимости они были там готовы к отправке в Англию…» [11]. Между тем сам англичанин собирался вернуться на родину, вокруг него сгущались тучи придворных заговоров, некоторые его слуги были отравлены, другие признались, что были подкуплены, чтобы отравить его. Борис Годунов, опасаясь за жизнь Горсея, отправил его в мае 1591 года на время до отъезда в Ярославль. Этот город расположен примерно на сто км восточнее Углича. Наступило 15 мая 1591 года. В «Записках» Горсея читаем:

Кто-то застучал в мои ворота в полночь. Вооружившись пистолетами и другим оружием, которого у меня было много в запасе, я и мои пятнадцать слуг подошли к воротам с этим оружием. «Добрый друг мой, благородный Джером, мне нужно говорить с тобой», — я увидел при свете луны Афанасия Нагого, брата вдовствующей царицы (вдовы Ивана Грозного — Б. Р), матери юного царевича Дмитрия, находившегося в 25 милях от меня в Угличе. «Царевич Дмитрий мертв, дьяки зарезали его около шести часов; один из его слуг признался на пытке, что его послал Борис; царица отравлена и при смерти, у нее вылезают волосы, ногти, слезает кожа. Именем Христа, заклинаю тебя, помоги мне — дай какое-нибудь средство!» — «Увы! У меня нет ничего от яда действенного». Я не отважился открыть ворота, вбежал в дом, схватил банку с чистым прованским маслом (ту небольшую склянку с бальзамом, которую дала мне королева) и коробочку венецианского териака. «Это все, что у меня есть. Дай бог, чтобы это помогло», — я отдал все через забор, и он ускакал прочь. Сразу же город был разбужен караульными, рассказавшими, что был убит царевич Дмитрий [11].

Свидетельство человека, всегда бывшего в хороших отношениях с Борисом Годуновым и связанного с ним также значительными финансовыми обязательствами, не оставляет сомнений, что последний Рюрикович, девятилетний Дмитрий, был убит по тайному приказу одного из членов совета Бориса Годунова, от его имени. Возможно, что сам правитель и не знал об этом тайном приказе или узнал позже. Впрочем, нельзя исключать и того, что Афанасий Нагой намеренно ввел своего друга Горсея в заблуждение (однако это все же маловероятно).

Документы «Угличского дела», расследованного по указу Годунова Василием Шуйским, казалось бы, не оставляют сомнений в нечаянной смерти царевича, якобы напоровшегося на ножик во время игры в «тычки» и случившегося с ним припадка эпилепсии («падучей»). Много раз (уже в наше время) эти документы исследовали историки на предмет подлинности свидетельств. Современная судебно-медицинская экспертиза подтверждает, что в принципе такое нечаянное самоубийство во время начальной стадии эпилептического припадка возможно [23], но тот же Юрий Молин после этого заключения пишет следующее:

Основное внимание всех исследователей, изучавших работу угличской следственной группы, было приковано к В. И. Шуйскому… В то же время второе лицо комиссии, ее «ответственный секретарь», говоря современным языком, А. Луп-Клешнин, остался в исторической тени. А зря! Андрей Петрович, ранее бывший особо доверенным лицом Ивана Грозного, был еще воспитателем («дядькой») царевича Федора. Будучи активным сторонником и сподвижником Годунова, он выполнял ряд ответственных поручений правителя. Загадочна судьба его после угличских событий. Богатейший вельможа, влиятельнейший сановник в 1591 году (после участия в следствии) неожиданно принял постриг в отдаленном Пафнутиев-Боровском монастыре и превратился не просто в инока, а в схимонаха (т. е. находящегося в монастыре в безвыходном затворе) Левкия, принял ряд особых суровых обетов, надел вериги. Что случилось с Луп-Клешниным? Стремился ли он скрыться за монастырскими суровыми стенами? От кого? Томило ли его раскаяние? В связи с чем? Сплошные вопросы… Сцена встречи Годунова и Левкия в кремлевских палатах в 1605 году, описанная в трагедии «Царь Борис» А. К. Толстого, на самом деле, в соответствии с монастырской хроникой, состоялась в Пафнутиев-Боровском монастыре, куда тайно приехал для встречи царь. О чем он просил? Тайна сия велика есть. Существует предположение, что Клешнин скрыл в монастыре ряд документов комиссии, свидетельствовавших о сути происшедшего. Однако эти документы были уничтожены еще в 1610 году: Лжедмитрий II взял тогда обитель штурмом и сжег ее [23].

А. С. Пушкин вложил в уста Годунова и схимонаха такие слова:

Борис:

… Дай мне ответ по правде: в Углич ты На розыск тот посылан с Шуйским был, Дай мне ответ — и царствием небесным Мне поклянись: убит иль нет Димитрий?

Клешнин:

Убит ли? Дивлюся я тебе. Или мою не разглядел ты схиму? Так посмотри же на мое лицо! Зачем же я постился столько лет? Зачем бы я носил вериги эти? Зачем живой зарылся б в землю я, Когда б убит он не был?

Ну а если бы царевич не был убит, каков бы он был на российском троне? Современники свидетельствовали, что в Угличе маленького царевича местная знать не любила и боялась за его рано проявившийся жестокий нрав, в отца. Так, в «Московской хронике» немецкого наемника Конрада Буссова мы читаем:

А в царевиче с ранней юности стал сказываться отцовский жестокий нрав. Так, он однажды приказал своим товарищам по играм, молодым дворянским сынам, записать имена нескольких князей и вельмож и вылепить их фигуры из снега, после чего стал говорить: «Вот это пусть будет князь такой-то, это — боярин такой-то» и т. д., «с этим я поступлю так-то, когда буду царем, а с этим эдак» — и с этими словами стал отрубать у одной снежной куклы голову, у другой руку, у третьей ногу, а четвертую даже проткнул насквозь. Это вызывало в них (у Бориса Годунова и его приближенных) страх и опасения, что жестокостью он пойдет в отца, и поэтому им хотелось, чтобы он уже лежал бы подле отца в могиле. Особенно же этого хотел правитель (а его снеговую фигуру царевич поставил первой в ряду и отсек ей голову), который подобно Ироду считал, что лучше предупредить события, чем быть предупрежденным ими… [6]