Читать книгу "День не задался - Комбат Найтов"

Состоялись предварительные переговоры по созданию системы коллективной безопасности в Европе. Англия всерьёз опасалась ухудшения отношений с нами. Плюс для всех оставался открытым вопрос: как мы поступим с оккупированными странами. Декабрьские события затормозили все политические вопросы в Европе. Фактическое положение было таково: Швеция, Швейцария, Испания, Португалия, Великобритания и Ирландия, вышедшая из состава Великобритании и провозгласившая независимость, остались суверенными державами. У большинства государств не было собственных вооруженных сил, кроме Югославии, Болгарии, Польши, Чехословакии, Греции и Румынии. Но, чехи и словаки никак не могли поделить власть между собой, а в Польше активно шли бои между Армией Людовой и Армией Краёвой. 1 и 2 Польские армии, сформированные в СССР, выходили из Германии и возвращались в Польшу. Командующим этими силами был назначен Рокоссовский. Кроме того в Польшу была введена дивизия НКВД и несколько батальонов СМЕРШ. В Голландии, Бельгии и Дании было разрешено создание полиции и органов самоуправления. Во Франции активно создавались части жандармерии и полиции. Во всех странах работала Советская Военная Администрация. Формально страны управлялись самостоятельно, но находились под контролем со стороны СВА. Понятно, что такое положение не могло длиться бесконечно. Поэтому Сталин принимал в Москве представителей властей различных государств и с каждой страной в отдельности договаривался о её судьбе. Но, в силу неопределённого положения с созданием ООН, вопросы суверенитета пока не рассматривались. Части нашей армии занимали выделенные им казармы и особо не вмешивались во внутренние дела государств. Шла чистка кадров, замешанных в сотрудничестве с немцами. Особенно старались французы, чехи, поляки и голландцы. И лишь на территории Германии, Австрии и Италии создавались экономические структуры, позволяющие контролировать экономику этих стран: советские акционерные общества. В Европе было объявлено, что советские войска обеспечивают общеевропейскую безопасность. На органы самоуправления возлагались специальные налоги, позволяющие снабжать и обеспечивать размещённые части и соединения. Несомненно, что начавшийся диалог с Англией приветствовали все страны.

Остроносая серебристая машина, которую только что выкатили из большого ангара в Чкаловском, с чуть опущенным носом и довольно тонкими стойками, готовилась к полёту. Техники снимали крышки, чехлы, подключали аэродромное питание, готовя двигатели к запуску. Наш, немного совместный с Сухим, Су-3 уже выполнил около 15 полётов. Два из них выполнил я сам. Я стоял в ожидании доклада техников о готовности, чтобы самому ещё раз всё проверить перед вылетом. Сегодня у «сухарика» сложный день. Мне предстоит загнать его на критические углы атаки и попытаться «сорвать» движки. Затем выполнить запуск в воздухе. Старший инженер подошёл и отдал рапорт о готовности. Протянул мне журнал, где уже поставил подпись. Я обошёл машину и проверил снятие всех креплений, свободу хода рулей, удаление всех заглушек. Расписался в журнале. Поднялся по трапу в кабину, проверил работу рулей, педалей, тормоза, гироскопов. Застегиваю шлем. В этот момент вижу «паккард» Сталина и «эмку» Сухого. «Чёрт! Какого хрена они на старт заявились!» Сталин осмотрел незнакомые очертания машины: крыло переменного профиля, два киля, резко отброшенные назад рули глубины с противовесами. Поднялся по трапику ко мне.

— Здравствуйте, товарищ Титов! Вот, решил посмотреть, чем вы с Сухим занимаетесь.

— Здравия желаю, товарищ Сталин. Ломать мы её сегодня будем.

— Вот я и посмотрю. Счастливо!

— К чёрту, товарищ Сталин!

Они отошли от машины, и я начал запуск двигателей. «Блин, сидели бы себе в диспетчерской!» Дальше злость прошла, началась стандартная подготовка к полёту.

Взлетаю, машина идёт хорошо, уверенно набирает высоту.

— Я в зоне, прошу добро на работу.

— Четвёртый, вам добро.

Вкручиваю машину вертикально, в верхней точке переваливаю её на правое крыло. Движки держат, пикирую, перескочил за звук, держат, вираж — держат, переворот: Есть помпаж!

— Есть помпаж правого, на перевороте! Выравниваюсь… Запускаюсь! Нет давления в топливной системе правого. Быстро растёт температура. Есть срабатывание противопожарки. Температура падает. Давления топлива в правом двигателе нет.

— Четвёртый! На посадку!

— Понял, на посадку.

Чуть раскачивается на глиссаде, выпускаю шасси, машину покачивает, опять сработала противопожарка.

— Вторичное срабатывание противопожарки!

— Видим. Как машина?

— Иду.

Скорость приходится держать чуть больше обычной. Довольно жёсткое касание. Заруливаю, рядом несётся пожарная машина.

Опять подъехали Сталин и Сухой. Я вылез из кабины, подошёл к Сталину для доклада.

Он замахал рукой:

— Видел, слышал! Докладывайте Сухому.

— На перевороте имел обратную скорость, сорвал поток правого двигателя, работавшего на малом газу, затем, видимо, из-за перегрева топлива, образовался газовый пузырь в правом насосе. Запуститься не удалось. Противопожарная система сработала штатно. Дважды. Нужно систему перепуска от работающих насосов.

— Понял. Отлично сработано, Пал Петрович!

— А что это за выстрел был, товарищ Титов? — спросил Сталин.

— Это я за сверхзвук выскочил на пикировании.

— Как из пушки выстрелило! Ну и как вам машина?

— Сыровато ещё, чуть помучаем, летать будет. Манёвренность отличная.

— Так ведь двигатель заглох!

— Мы её силком запихивали в тот режим, в котором это произошло. Это нештатные фигуры. Так никто не летает. Эти фигуры обычный лётчик выполнить не может. Но, в воздухе всякое может случиться, поэтому мы сейчас отрабатываем всё. В том числе, и те фигуры, которые выполнить на этой машине нельзя. Всё это пойдёт в наставления по этой машине.

— Вы освободились?

— Надо переодеться.

— Подъезжайте ко мне, я на даче.

Он попытался запретить мне летать. Я выслушал его, поджав губы, и полез в карман гимнастёрки. Там, завёрнутый в целлофан, у меня лежал Приказ Верховного Главнокомандующего № 1862 от 3 декабря 1943 года, запрещающий кому-либо запрещать мне летать.

— Вот, товарищ Сталин. Читайте!

Сталин взял у меня бумагу, пробежал глазами, и захохотал:

— Ну и жук ты, Титов! Меня же, моим же приказом укоротил! Павел, зачем тебе это надо? Пойми, ты уже на совершенно другой должности! На тебе море ответственности, куча обязанностей, а ты по небу гоняешь, да ещё такие опасные испытания проводишь.

— Товарищ Сталин, вы тогда в 43-м очень хорошо сказали: я дышу этим. Времени, действительно мало. У машины есть штатный испытатель: генерал Стефановский, и два заводских. Летают, в основном, они. Я третий раз поднял эту машину.

— Необычный самолёт! Очень красивый.