Читать книгу "Дольче вита с риском для жизни - Марина Серова"

— Ты? — Я повернулась к Кириллу. О рейдерском захвате антоновского предприятия я, конечно, слышала. О бесконечных налоговых проверках, открываемых и закрываемых уголовных делах, исках местных экологов. Понимала, что все не просто так, но никогда не интересовалась, кому это выгодно.

— Я, — просто ответил тот. — Но там все сложно. И вообще, какое это имеет отношение к происходящему?

— Самое непосредственное. Антонов оказался крепким орешком, да? Стандартная схема с ним не сработала. Не сдается исполин. Но проблемы с сыном кого угодно сломают. Не думаю, что вы это заранее спланировали. В конце концов, клиент сам пришел. Однако ж грех было не воспользоваться таким подарком судьбы, не правда ли?

— Какой бред! — уронив голову на сложенные на столе руки, произнесла я, делано зевая. — Тебе бы только детективы писать. На кой нам было городить весь этот огород? Не проще ли убить самого Володьку?

— Конечно, проще. — Конфетин, кажется, даже удивился. — Но кто вас, маньяков, разберет. Да и что бы вам дала его смерть? А так можно всегда потребовать бизнес в обмен на Володькину свободу.

— И чего же мы ждали тогда? Почему до сих пор не выдвинули требования?

— Наверное, хотели, чтобы пацан в этом деле по самую маковку оказался.

— А ничего, что я сама под подозрением? — Конфетин все больше утягивал меня в топкое болото обвинений, а я, вместо того чтобы развернуться и уйти, продолжала делать шаг за шагом в указанном им направлении.

— И на старуху бывает проруха. Что-то в твоем плане могло пойти не так. Кроме того, Вовка ведь так кстати оставил предсмертную записку, где сознался в содеянном, благородно взяв на себя вину за убийство Арамовой — последний подарок любимому другу. Все подозрения с тебя снимаются — максимум исправительные работы за соучастие в побеге.

— И я, конечно, это заранее предвидела?

— Нет, но… Я ж потому и настаиваю, чтобы вы покаялись, рассказали, каков был первоначальный план. Очень интересно.

— Бред!

— Ты повторяешься, — Конфетин усмехнулся.

— Это потому, что у меня просто нет слов. Ничего более абсурдного в жизни не слышала. Не считая, конечно, развязок в детективных сериалах — там и не такое придумают.

— Ну да. — Моя речь Георгия, кажется, ничуть не смутила. — Только жизнь — она круче любого сериала. Такие сюжеты выдает — где там твоим сценаристам да писателям.

— Хорошо! — Я из последних сил вцепилась в торчащую на берегу соломинку. — Но как быть с тем, что Антонов сам меня нанял? Я не искала с ним ни встреч, ни знакомств. Он что же, тоже со мной заодно? Подсознательно желал погубить собственного сына?

— Ну ты даешь! — В голосе Конфетина звучало искреннее удивление. — Неужели всерьез думала, что я не узнаю?

— О чем? — Разговор все больше напоминал мне беседу двух сумасшедших, запертых в специализированном учреждении.

— О том, как именно мой шеф на тебя вышел. Тебя ведь ему твой дружок порекомендовал. Не сам, конечно. «Крыса», как я уже говорил, у нас завелась, как выяснилось. Через нее и действовал.

— Ты?! — Я повернулась к Кириллу, который все это время молчал, только тревожно переводил взгляд с меня на Георгия. — Но зачем?!

— А почему нет? — Севастьянов пожал плечами. — Кто ж знал, что все так выйдет. А тут все же командировка в Италию, прекрасная возможность для… — мужчина запнулся.

— Для чего?! — В моем голосе прозвенела сталь.

— Для того чтобы оживить в твоей памяти воспоминания о прекрасно проведенном нами времени. Понимаешь, — Севастьянов решительно вскинул голову и вперил в меня взгляд серых глаз, — я ведь не думал, что дело настолько серьезное. Мне казалось, что Антонов преувеличивает опасность. Я навел справки о Манзини. Мафиози среднего пошиба. Такой не станет подставляться под удар из-за нелепой потасовки в баре. Но родительские страхи, как известно, иррациональны. Я понимал, что Аркадий — просто сумасшедший папаша, свихнувшийся на теме безопасности единственного чада. Всерьез полагал, что тебе услугу оказываю — работа непыльная, за рубежом. Отдохнешь, нервы поправишь, о важном вспомнишь. Если бы я знал, что все так повернется… — в голосе бывшего возлюбленного послышалось отчаяние.

— Да уж… Надо же, как интересно… — Я поднялась и направилась прочь из кухни — театр абсурда меня порядком утомил. Кроме того, нужно было удостовериться, что с Володькой все в порядке. По заверению врача, парень не проснется до следующего утра, но кто их знает, этих русских богатырей.

— Женя! — Кирилл догнал меня в дверях и, схватив за плечи, развернул к себе. — Ты не сердишься?

— За что? За то, что в очередной раз влез в мою жизнь? За то, что пытаешься мною манипулировать? — Мой голос звучал спокойно и ровно. — Конечно, нет, что ты?! — Очень надеюсь, Севастьянов распознал сарказм.

— Ну знаешь, — он решил перейти в наступление, — ты не лучше! Снюхалась за моей спиной с этим. — Он брезгливо скривился и бросил полный презрения взгляд в сторону Конфетина. На того, впрочем, это не произвело никакого впечатления — свидетель «семейной разборки» следил за разворачивающимися перед ним событиями с нескрываемым любопытством. Так подростки смотрят блокбастеры: на экране кровь, пот и слюни, оторванные конечности летят во все стороны, а юные зрители жуют поп-корн, нацепив на лицо циничные маски.

— Надо же, какая мелодрама, — усмехнувшись, я высвободилась из объятий бывшего возлюбленного и процедила сквозь зубы: — Идите к черту! Оба! Надоели, сил нет как.

* * *

— Вов, ты спишь? Можно к тебе?

Конечно, парень меня не слышал, да я и не рассчитывала. Неслышно ступая по старому, выцветшему и кое-где стертому до самого основанию ковру, я приблизилась к кровати. Запах нашатыря и еще какого-то лекарства перебивал даже затхлые ароматы старого дома, которыми, казалось, жилище пропитано насквозь. Плотно зашторенные окна не пропускали свет уличного фонаря, что только увеличивало сходство комнаты со склепом.

Забывшийся тяжелым медикаментозным сном мальчишка ничего не ответил. Да мне, собственно, и не нужно было. Откинув покрывало, я забралась к нему в постель, уютно свернулась калачиком под его боком и под его тихое мерное дыхание очень скоро задремала сама.

В ту ночь мне снились странные сны, в которых неизменно присутствовал и Кирилл, и Георгий. Но в память врезался только один. Тот, в котором я предстала перед Севастьяновым в ослепительно белом пальто и невероятно модных кедах того же оттенка. Сияя свежестью, смотрела я на бывшего возлюбленного, не скрывая торжества и пытаясь прочесть на его лице ожидаемое и заслуженное восхищение. Увы, вместо этого физиономию парня неожиданно скривила гримаса отвращения. Проследив за его взглядом, я с ужасом обнаружила, что мои белые одежды пропитаны грязью.

— Я не специально. — Язык отказывался слушаться, и вместо задуманной фразы прозвучало странное бульканье. — Сама не знаю, как так получилось.