Читать книгу "Алла Пугачева. Встречи с Рождественской феей - Глеб Скороходов"

Удовольствие прекратилось в 2004 году. Брак между Пугачевой и Киркоровым был расторгнут.

«Я — рыжая, я — другая»

Пожалуй, самым значительным фильмом о Пугачевой, появившимся в последнее время, стала картина, сделанная Авторским телевидением в цикле «От всей души» с далеким от стандартов названием «Я — рыжая, я — другая» по сценарию Людмилы Сатушевой режиссером-постановщиком Михаилом Кондаловым. Она вышла в эфир на канале «ТВ-Центр» почти накануне Аллиного дня рождения в апреле 2009-го. Между прочим, юбилейного — Пугачевой (возраст она свой не скрывает) исполнялось шестьдесят.

Сюжетный ход в фильме прост и ясен: Пугачева с Максимом Галкиным едут в лимузине из Поварова в Москву отмечать эту торжественную дату. Путь не короток — не долог, и если не попасть в типичную сегодня пробку, для разговора хватит. В фильме интервью прерывается эпизодами, в которых друзья, подруги, поклонники, сослуживцы рассказывают о героине, избегая при этом общих фраз, повествуют о вещах, мало или вовсе не известных, характерных для Пугачевой.

Но, на мой взгляд, главный интерес представляет все-таки беседа Киры Прошутинской: тут открытия, откровения, неизвестное на каждом шагу. Даже для меня, проработавшего на АТВ рядом с Кирой не один год.

Обратимся к этой беседе подруг, у которых вроде бы и прежде было время поговорить. Но вместе с тем… Как выяснилось, знакомы они ровно 47 лет! Именно тогда, когда Алле стукнуло тринадцать, она неожиданно заявила, что у всех рыжих особая судьба. В свое время Конан Дойль написал рассказ «Союз рыжих», в котором несколько раньше Пугачевой утверждал, что рыжих объединяет нечто большее, чем обычные человеческие связи, нечто такое, что не свойственно блондинкам или брюнеткам.

— А когда ты поняла, что ты действительно другой масти, и в прямом, и переносном смысле?

— В самом деле, еще в школе. Ты обратила внимание, как я подготовилась к съемке: с вечера накрутилась на специальных бигуди, воспользовалась тонизирующим кремом-шампунем, чтобы быть на экране ярко-рыжей. Нас в школе рыжих было всего трое, и среди них ты и я. Мы всегда выделялись, и я уже тогда почувствовала, что быть рыжей не так просто и не так уж сложно, надо только жить так, чтобы соответствовать вниманию, что оказывают тебе.

— Внутреннее ощущение масштаба твоей личности совпадает с тем, как тебя принимают, как о тебе думают?

— Вообще-то я, наверное, должна была бы сказать для поддержания имиджа: «Ну, а как же! Конечно!» Но сейчас уж что скрывать: я до сих пор живу и изумляюсь, не могу поверить, что моя жизнь сложилась именно так. Я, девочка, которую ты не могла вытащить на сцену, смертельно боялась этой сцены, решаясь аккомпанировать только из-за кулис, и вдруг такая судьба! Я каждое утро, просыпаясь, благодарю Бога за еще один день, мне отпущенный, и думаю: «Боже, какая у меня судьба!»

Мне шестьдесят. Жизнь продолжается. Посмотрим, что будет. Интересно! А празднование юбилея, на котором настояли, людям представляется элементом необходимого шоу! Я же, как не любила с детства дни рождения, так их и не люблю.

— Однажды мне рекомендовали обязательно познакомиться с одним человеком: он, мол, очень результативный. Сколько результативных людей окружает тебя, тех, кто не имеет отношения ни к власти, ни к карьере, ни к чему. Ну, так называемые «нужники»?

— Наверное, стыдно признаться, но нет таких. Я так живу.

— А есть еще у Пугачевой таланты, о которых мы не знаем, но узнаем?

— Обо мне знают практически все. И ничего.

Максим добавляет:

— Алла чудесно рисует. Есть фотография — Алла сидит в самолете и занимается живописью: вся косметика для макияжа послужила ей красками.

Кира продолжает свои вопросы:

— Есть такое, что ты бы очень хотела сделать, но никогда не сможешь? Чего не дал Бог?

— Я с детства любила балет, но там никогда не смогла бы быть. Я хотела бы еще раз родить, но не могу, и я это знаю.

— Ты, когда выходишь на сцену, ощущаешь, что это праздник?

— Для меня праздник, когда я ухожу, а когда предстоит выйти, — мука. Это мучение начинается у меня уже с утра, чувство ответственности не дает покоя. Знаю, что от меня что-то ждут. Но когда, выйдя на сцену, я почувствую, что уже захватила зал, то это — полет, пошла эйфория, это и эротика тоже. Там все! Уже давно определили, что сцена заменяет секс. После выступления ничего не хочется. Пожмите мне руку — и спасибо!

— Старые песни лучше новых?

— Хорошие песни — они и есть хорошие. Просто раньше песен было меньше, и они так западали в души людей, что их пела вся страна. Но это не было шоу-бизнесом, не было конвейером хитов.

Каждая песня времен детства, юности для меня, конечно, среди лучших.

— Что для тебя страшнее: вдруг стать неинтересной или просто постареть?

— Мне и то, и другое не страшно. Если я и всем стану неинтересной, то к себе я интереса не потеряю. Я научилась сама с собой интересные беседы вести. Нет, это не шизофрения, боже упаси. Это внутри меня есть такой Алусик, такой хороший, который спорит со мной: «Тебе это надо?!»

Вот Максим. Он же близнец, у него внутри много таких. Поэтому с ним не соскучишься никогда: утром — один, днем — другой, вечером — третий, на следующий день — четвертый, с другой прической — пятый. Утром — это всклокоченная, кучерявая голова, невыпрямленные волосы, такой персонаж замечательный.

Некоторые считают, что я кого-то подавляю, а я никогда не воспользуюсь никаким влиянием, полностью подчиняюсь разуму нормального человека, которого я понимаю. Что же мне не подчиниться-то этому? Я же женщина слабенькая, ранимая, пушистая, рыжая. Да я счастлива подчиняться.

Кира спросила, как познакомились они и когда это было. И тут началась перепалка — яркий пример восприятия одного и того же. В конце концов, пришли к согласию: восемь лет назад, то есть летом 2001 года, на «Славянском базаре» Алла была в жюри. Максим сел сзади, за несколько рядов от нее. И вдруг Алла обернулась: почувствовала затылком его взгляд. Так продолжалось раз, другой, третий — вот и познакомились!

— А тебе нужно плечо человека, на которого можно положиться? — продолжила тему Кира.

— Мне не нравятся такие плечи, широкие, могучие, вероятно, с волосатой грудью, плечи супермена. Для меня «плечо» — это, прежде всего, характер, понимание, взаимопонимание.

— А с годами ты стала больше себя любить?

— Мне как-то неудобно признаться, что я всегда себя любила, и любовь эта непроходящая. Просто рано узнала, что, если ты себя не любишь, тебя никто не станет любить. Это сто процентов! Тут не самовлюбленность, ни самолюбование, не какое-то ущербное самолюбие. Это дает мне силу убеждения. У меня в глазах появляется: «Да вы что?! Я так хороша! О чем вы говорите!». И это сразу передается людям: «Да, она так хороша!»

— Говорят, что в твоей власти поменять судьбу?