Читать книгу "Викинг. Король на горе - Александр Мазин"

А для тех, кто все-таки колебался (отомстить-то хочется!), я усилил мотивацию дополнительным бонусом: возможностью забрать с собой семьи. И пообещал выделить для транспортировки один из трофейных драккаров.

В общем, по понятиям викингов, щедрость к побежденным проявил неописуемую.

Драккар, конечно, не ахти. Пенсионер скандинавского флота. На таком по рекам ходить можно, а вот на море, да еще в непогоду…

Впрочем, это уже не мои заботы.

Единственное, что я пресек, это попытки проигравших забрать с собой кого-то, кроме самых близких родственников. Все сестры, вдовы и сироты оставались. Я собирался обосноваться тут надолго, и мне следовало подумать о женщинах для моих хирдманов. Причем женщинах качественных. Тех, что станут матерями моих будущих воинов. Во как!

Я сообщил об этом братцу, и тот с моей позицией полностью согласился. Правда, не преминул напомнить, что главный наш дом не здесь, а на Сёлунде, однако признал: здешняя земля тоже хороша. И, владея ею, я вполне могу называться уже не просто вождем, а ярлом. И он, Свартхёвди Сваресон, тоже приподнимется. Станет братом ярла и сам почти ярлом, ведь мы с ним побратимы, а у побратимов все общее.

Кроме жен, напомнил я.

Ну это пока мы оба живы, оптимистично уточнил Медвежонок. А когда кто-то из нас умрет…

Ну да. Жен ведь тоже можно наследовать. Вместе с имуществом, понятное дело. Медвежонку-то ничего не грозит – жениться на сестре он не станет. А вот если с самим братцем несчастный случай произойдет, то мне может по этой схеме достаться его супруга Фрейдис, дочь Хальфдана. Хальфдана Черного, конунга многих-многих норегских земель… А может, уже и всех, поскольку когда мы были у него в гостях, к этому и шло. Характер же у дочери конунга Фрейдис… Как у дочери конунга.

И на фига мне такое счастье?

– Если тебя убьют, пеняй на себя! – предупредил я братца-берсерка. – Найду тебя в Валхалле и буду убивать каждое утро! Вместо завтрака!

Свартхёвди ухмыльнулся. Шутка понравилась.

А я, кстати, и не шутил.

– Я беру «Змея» – и за нашими в деревню, – сообщил я Медвежонку. – Вы тут и без меня занятие найдете.

– Это точно, – согласился Свартхёвди. – Лично я собираюсь выбрать трех самых лучших девок и показать им, как Ньёрд на кабане скачет! Я бы на твоем месте своего не упустил, пока Зари нет.

– Наскакался уже, – проворчал я, остро мечтая о том, чтобы снять кольчугу с поддевкой и дать чуток покоя избитой спине.

Но нам, ярлам, покой только снится. И я пошел не в коечку, а собирать группу прикрытия. Чтобы просто дойти до селения на «Северном Змее», хватило бы и четырех пар рук. Но я помнил, что в том же направлении только что ушел драккар с освобожденными пленниками. И пусть все они принесли мне страшную клятву о непричинении зла, однако искушать их я не планировал. Свеи-мореходы поопытней меня и наверняка понимают, что груженный под завязку старичок – не лучший транспорт для возвращения домой. А давать им даже малую возможность увеличить флотилию за счет моего любимого кораблика я не собирался.

Опять-таки надо проконтролировать процесс приобщения к землякам той удалой тройки, что сидит в колодках в кирьяльской деревне.

Так что, парни, завязывайте штанишки. Большой праздник придется немного отложить. Новоиспеченному ярлу нужны ваши мозолистые руки.

Впрочем, собирать команду я поручил Скиди, а сам воспользовался моментом и взобрался на вышку, установленную сразу за длинным домом.

Вид сверху открывался потрясающий. Сейчас, в хорошую погоду, можно было даже селение у входа в залив разглядеть. И всякие мелкие строения у берега. И ленточку Вуоксы. И синие зеркала озер, прорезающие бесконечный лес. И, конечно, сам залив, который впоследствии назовут Выборгским. Ну, или еще как-нибудь. Важно, что теперь это все – мое. Все это озерное и лесное королевство. Я теперь его король. А прежние хозяева этого неисчерпаемого богатства… Вон они. Медленно ползут на крохотном, как кажется отсюда, сверху, кораблике в сторону Балтики.

И надеюсь, они будут ползти домой еще долго-долго. И может быть, море возьмет на себя то, что не позволило мне сделать мое неуместное человеколюбие…

* * *

Фрута зарубили, когда до рассвета оставалось всего-ничего. Зарубили обычным деревенским топором, тяжелым, на длинной рукояти.

Фрут попросту проспал свою смерть. Наверное, потому что именно к утру его нога наконец-то перестала ныть и отрок уснул быстро и крепко, как в детстве.

И не проснулся, когда дверной полог откинулся и в дом проник чужой. Вернее, чужая.

Умереть во сне от рук даже не смерда, а бабы – позор для варяга, так что Фруту повезло. Он умер раньше, чем осознал свой позор.

Тем же топором, которым прикончила Фрута, убийца разбила колодки плененных свеев.

После чего топор сменил владельца. Как и оружие Фрута. А затем тройка освобожденных и очень сердитых свеев двинулась к подворью, которое было отдано под наш госпиталь.

Подворье сторожили псы и весянин, раненный в правую руку, но сохранивший неповрежденными глаза и уши. Однако органы чувств бесполезны, если у их обладателя проблемы с мозгом.

Свеев псы знали. До того как оказаться в колодках, эти бойцы квартировали как раз здесь. Потому встретили собачки ранних гостей вполне дружелюбно.

Весянин же, глядя на реакцию собак, почему-то решил, что вернулся кто-то из своих, и вместо того, чтобы поднять тревогу, поинтересовался, придурок, почему через забор? Мол, он мог бы калитку открыть…

Это было последнее, чем он интересовался.

В доме имелись двери. На лето их обычно снимают, ограничиваясь завесой, однако по распоряжению отца Бернара их навесили снова. Раненым нужно тепло.

Построен дом был не по-скандинавски, а по-здешнему. То есть выглядел как приземистая, почти квадратная избушка из кое-как ошкуренных стволов на фундаменте из диких камней и с зашпаклеванными мхом щелями. Внутри – одна-единственная комната с печью под продухом в крыше.

Боеспособными внутри были только двое: Заря и отец Бернар.

Последний, я полагаю, мог бы преподать свеям урок владения оружием, но, став монахом, слишком серьезно относился к заповеди «не убий».

Заря же вряд ли устояла бы в рукопашной даже против одного свейского бойца. Потому что я так и не сподобился поднять ее уровень владения клинковым оружием.

В общем, три злющих свея внутри нашего госпиталя – это все равно что голодная лиса в курятнике.

Однако немедленную расправу сумел оттянуть отец Бернар.

Монах спал чутко и проснулся от дружелюбного собачьего повизгивания. И замечательную фразу насчет калитки он тоже услышал.

В отличие от весянина мозг у франка имелся и работал очень хорошо. И быстро. Как и положено бывшему шевалье, то бишь элитному воину франкского короля, пусть и ударившемуся в прикладное богословие.