Читать книгу "Формула смерти - Андрей Воронин"

– Ты монтажным клеем склеивай.

– Не получается. Как в том анекдоте…

– В котором? – спросил Потапчук.

– Про чукчу и пересаженную ему врачами задницу, которая потом его отторгла.

– Что-то не припомню, ты мне его не рассказывал.

– В Интернете прочел, Федор Филиппович. Вообще, Интернет – вещь полезная.

– Не люблю я ваши новомодные штучки – компьютеры, интернеты… В жизни все куда проще, чем на экране.

– Я бы тоже хотел так думать, и, может быть, Федор Филиппович, вы, по сути, правы. Когда все факты срастутся, каждый займет свое место, мы с вами удивимся, как все было просто, чересчур просто. А сейчас концы с концами не сходятся, и получается сложно, выглядит запутанно. А я, как ни пытаюсь упростить, не могу. Действительно, я не аналитик, а самый что ни на есть неисправимый практик.

– Глеб, брось, ты любую работу тянешь.

– Надеюсь, вы, Федор Филиппович, поставите меня в известность? – вернувшись к началу разговора, напомнил Сиверов.

– Зачем тебе? Но, если так хочешь, я тебе потом расскажу, как оно было, и тогда проверим, чья теория верна.

– Дай бог, чтобы ваша, Федор Филиппович. Я тогда еще раз буду вынужден искренне восхититься вами и получу лишнюю возможность пожать вашу руку.

– Вижу, Глеб, тебе не до меня, ты рвешься музыку послушать.

– Угадали, скрывать не стану.

– Чашку некрепкого кофе старику нальешь?

– Специально для вас сготовлю.

Генерал Потапчук выпил кофе, пожал на прощание руку незаменимому агенту, хлопнул его по плечу:

– Наслаждайся искусством. А мне пора возвращаться в управление.

– Успехов, генерал.

– И тебе.

Дверь закрылась. Глеб поставил компакт-диск, настроил и без того выверенную аппаратуру, сел в глубокое кресло, закрыл глаза и не глядя нажал клавишу пульта дистанционного управления. Комнату заполнили звуки музыки, и Сиверов забыл обо всем: о генерале Потапчуке, о полковнике Комове, докторе Горелове, академике Смоленском, о неизвестном типе, шантажирующем полковника ФСБ, в общем, выключился полностью. Ему даже показалось, что он стал невесомым, земное притяжение исчезло, и он воспарил над землей, над облаками, над реками, озерами. Озера поблескивали, как зеркальца, разбросанные в траве. В водных зеркалах иногда отражались полупрозрачные облака, и гладь воды становилась матовой, как старое серебро. И солнце, и звезды надвинулись на него. Глеб видел временами свою тень, полупрозрачную, скользящую по белым облакам. Он шевелил пальцами, а ему казалось, что он шевелит крыльями, поймав очередной поток ветра. Сиверов ощутил, как мал человек, распростертый в могучем потоке, несущем его между горными вершинами, над морями, реками, над грешной Землей – туда, где нет никого, где нет ничего.

Он грезил, пока не кончилась музыка, пока не стало тихо. Так тихо, что Глеб услышал биение собственного сердца. Он вздохнул с облегчением и произнес, обращаясь к тому, кто помогает поэтам писать стихи, музыкантам сочинять музыку, художникам писать картины, а ученым делать открытия:

– Неужели я так и не смогу решить задачу со многими неизвестными? Непостижимо лишь Твое Божественное творение, а ее придумали люди. Значит, и я, человек, смогу понять ход событий.

И ему показалось, что в пустой комнате раздался тихий шелест, похожий на шепот:

– Сможешь, только еще не пришло время. Твое время не пришло.

Глеб вздрогнул. Раньше с ним такого не случалось. Он иногда самонадеянно позволял себе обращаться к Всевышнему с монологами, но ответа услышать не ожидал.

«Музыка навеяла? Или я устал, и начались глюки. И то и другое плохо. Спецагент не должен уповать на высшие силы».

* * *

Полковник ФСБ Сергей Борисович Комов уже третий день находился под домашним арестом, если, конечно, это можно было назвать арестом. Его перемещения никто не ограничивал, он мог выходить из дому. Если бы ему заблагорассудилось пойти на выставку или в ресторан, то пожалуйста. Но он знал, что каждый его шаг отслеживается, телефон прослушивается.

Опытным глазом полковник заметил наружное наблюдение – сперва машину во дворе дома. Автомобиль с будкой и надписью «Техпомощь» стоял у забора, никто из него не выходил, никуда автомобиль не выезжал. Но Комов доподлинно знал: в автомобиле постоянно дежурят, как минимум, два человека.

Ему звонили сослуживцы, позвонил и брат, спрашивал, не собирается ли он приехать к нему за Урал в отпуск. Сергей Борисович, конечно, сказал, что собирается. Брат передавал привет семье Сергея, и на этом разговор закончился. Шантажист все это время не звонил.

"Может, я напрасно, – иногда думал Комов, – рассказал все генералу Потапчуку? Может, не стоило, может быть, все рассосалось бы.

Куда пропал шантажист – уехал или его убили? А я сморозил непростительную глупость, назад хода мне уже нет. Смехов мертв, пожарники нашли обгоревший труп в выгоревшей до основания квартире, которую разнес взрыв. Так что ты дурак, Сергей Комов, самый настоящий псих. Хотел сделать как лучше, а получилось наоборот! Но где-то существует оригинал кассеты!.."

Звонок раздался неожиданно в десятом часу вечера. Сердце Сергея Борисовича сжалось, словно его сдавили в кулаке цепкие пальцы. Он не сразу нашел в себе силы подойти к аппарату. Даже голова закружилась у него, когда услышал знакомый голос:

– Здравствуйте, Сергей Борисович.

– Добрый вечер, – выдохнул Комов, чувствуя, что голова кружится, как после испытаний на центрифуге, и если он не присядет, то потеряет сознание, рухнет на пол. Комов сел, двумя руками прижимая трубку к уху.

– Как наши дела? – спросил незнакомец.

– Все нормально, – ответил Комов.

– Вы хорошо подумали?

– Да, я готов. Конкретики с вашей стороны пока нет, но мы договоримся.

– Замечательно. Нам с вами надо встретиться. Я вам позвоню.

На этом разговор закончился. Незнакомец даже не попрощался и не сказал, когда перезвонит и что Сергею Борисовичу делать.

Федор Филиппович дал Комову четкие инструкции, чтобы он постарался затянуть разговор, чтобы люди Потапчука смогли выяснить, откуда звонит незнакомец. Но, естественно, как и ожидал Потапчук, незнакомец звонил из телефонного автомата из центра города – от Казанского вокзала. Так что звонок больших результатов не дал. Обнадежило генерала Потапчука лишь то, что шантажист объявился, ведет себя спокойно, ничем не напуган. Но могло статься, что у того железные нервы и он настоящий профессионал, такой же, как и генерал Потапчук, такой же, как его лучшие люди.

– Вот тебе и на, – произнес генерал Потапчук, когда прослушал пленку с записью разговора.

Как и рассчитывал генерал, шантажист долго ждать не стал. И в восемь часов вечера, когда на улице шел дождь, в квартире Комова вновь раздался звонок.