Читать книгу "Раздели мою печаль - Светлана Талан"

— Мы ехали на поезде, теперь — на автобусе, — рассуждала Иринка, глядя в окно. — А дальше на чем мы поедем?

— Надеюсь, что дальше мы не поедем, — ответила ей Милана.

Они вышли у автостанции, облупленного, старого здания с потрескавшимися стеклами и несколькими скамейками внутри. На счастье Миланы, камера хранения работала, хотя приемщицу пришлось ждать полчаса.

— У нас в камере хранения работает уборщица, — объяснила ей кассир, — в ее обязанности входит еще и уборка внешней территории автостанции.

Милана несколько раз обошла здание, но уборщицу так и не встретила.

— Сейчас я позвоню ей на мобильный и позову, — пообещала кассир. — У нас редко кто пользуется камерой хранения, в этом месяце вы будете первыми.

Таскать за собой две огромные сумки, которые привезла ей Татьяна, было невозможно. К тому же Бумчик протестовал против корзины, но еще не был приучен ходить на поводке. Избавившись от сумок, Милана нашла кафе и позавтракала с детьми. Она спросила прохожего, как добраться на окраину города.

— На какую именно? — уточнил мужчина.

— Все равно на какую, туда, где можно дешево снять частный дом.

— Тогда вам надо ехать в самый конец города, — сказал он и посоветовал, как удобнее туда добраться.

Милана ходила от дома к дому, интересуясь, не сдает ли кто жилье, и только ближе к обеду ей посоветовали, куда обратиться. Она пошла по указанному адресу и встретилась с пенсионеркой. Милана поздоровалась и объяснила ей, по какому вопросу пришла.

— Так это, деточка, не я сдаю, а моя соседка, — сказала женщина приветливо. — Там жила моя подруга Юлия Михайловна, а сейчас ее забрала к себе дочь. Домик Михайловна пока продавать не хочет, мало ли как там будет у дочери, а вот сдать квартирантам не против.

Словоохотливая женщина расспросила, есть ли у них мебель и посуда, рассказав, что Михайловна практически ничего с собой не взяла.

— Все из одежды и тряпок, что осталось, она снесла в одну из комнат и закрыла там, — объяснила женщина, — а для квартирантов оставила и мебель, и телевизор, и холодильник, и даже посуду. Правда, теперь для жильцов остались одна большая комната, маленькая спаленка и кухня.

Милана, видя, что ее не переслушаешь, попросила для начала показать дом. Женщина взяла ключи и повела их за собой. Домик оказался небольшим, но внутри и снаружи чистым и ухоженным. Милану цена устроила — она была даже меньшей, чем она рассчитывала. Соседка поинтересовалась, надолго ли им нужно снять жилье.

— Пока на три месяца, а дальше видно будет, — ответила Милана.

— Сейчас я позвоню Михайловне и узнаю, устраивает ее такой вариант или нет. Да и про собачку спрошу. Может, она будет против.

Женщина вышла на улицу, а сын спросил Милану:

— Это будет наш дом?

— Нет, сынок, это будет место, где мы будем жить временно, если нам позволят, — ответила она.

— Мне здесь нравится, — сказала Иринка, рассматривая все в комнате. — Мама, давай здесь жить! А где будет жить Бумчик? Он будет спать со мной или с Богданчиком? Я хочу с ним спать, он меня грел, когда мы жили у тети Марты.

— Дети, слишком много вопросов, — сказала им Милана. — Давайте сначала определимся с жильем, а потом я отвечу на них.

— А как это «определимся»? — спросила девочка.

Ответ она получить не успела, так как соседка вернулась и сказала, что Михайловна не против сдать жилье на три месяца, но боится, что щенок погрызет мебель и обои.

— Об этом не беспокойтесь, мы будем следить за ним, — заверила ее Милана. — Но если вдруг такое случится, я переклею обои. Хотите, я напишу расписку?

Когда все формальности были позади, соседка передала ей ключи.

— Здесь есть ключ и от калитки, — сказала она.

Это было замечательно! Милана подумала, что придется на некоторое время оставлять детей одних, и будет спокойнее, если калитка заперта. Приказав детям не шалить, а выбрать пока себе спальные места, Милана заперла калитку, вызвала такси и быстро перевезла все вещи.

— Я буду спать на кровати! — закричала ей с порога девочка.

— А я — на диванчике! — заявил мальчик.

— А с кем будет спать Бумчик?

— Вы еще не решили? — Милана посмотрела на радостные лица детишек.

— Мы не можем решить, — Иринка развела руки в стороны и пожала плечами.

— Тогда этот вопрос решу я! — заявила мать. — Это не наша мебель, поэтому мы ее должны беречь. Бумчик скоро подрастет и станет большим, взрослым псом, который будет вас охранять и защищать. Вы должны помнить, что он — не игрушка, а ваш друг и ему тоже хочется иметь свою кроватку. Поэтому он будет спать в кресле у входа.

— Не с нами? — обиженно спросила девочка.

— Вы должны его понять, — стояла на своем Милана. — Бумчик тоже хочет иметь свое место, и вы обязаны считаться с его мнением.

Пока дети осматривали двор и сад, Милана разложила по полкам шкафа вещи. Она нашла неподалеку небольшой продуктовый магазинчик, купила необходимые продукты, приготовила еду, а затем принялась вытирать пыль и мыть полы. Дети вернулись в дом к вечеру, чумазые и счастливые. Милана искупала их, дала лекарство и уложила спать.

Впервые она почувствовала себя свободной. Сколько же времени она мечтала о таком! Были свободны мысли, свободны тело и душа. Двое мужчин, с которыми она связывала свои надежды и которые, по ее мнению, должны были реализовать ее мечты, остались в прошлом. С ними она готова была разделить все беды и радости жизни, но ни один из них не оправдал ее надежд. Наверное, она так бы и продолжала влачить жалкое существование в доме мужа, где не чувствовала ни тепла, ни любви, ни собственной востребованности, если бы не случай с малышами. Володя обидел и унизил не только ее, он чуть не сделал калеками самых дорогих ей существ — детей. И это дало Милане силы ударить наотмашь и разрубить цепи. Она не знала еще, как будет жить дальше, но была уверена, что больше не позволит плевать себе в душу, не станет молча глотать обиды и лить слезы жалости к себе. Люди жестокие, они бьют в самое нежное и слабое место, но она смогла оторваться от обидчика. Оказалось, что это почти не больно. Лежа на чужой постели, в чужом доме, она испытывала радость от своего поступка.

«Пусть кто-то меня осудит, узнав об афере с деньгами, — думала она, — но я взяла их не для развлечений и не на личные нужды. И я даже не буду ни перед кем оправдываться: когда речь идет о здоровье и жизни детей, можно на время забыть о морали».

Милана испытывала счастье от того, что смогла остановиться и не дала окончательно сломать себе крылья. Она верила в то, что теперь сможет их расправить, жить и строить свою судьбу, слушая сердце, и была уверена, что в ее маленьком счастливом мире не найдется даже крохотного места для мужчин.

* * *