Читать книгу "Роковые женщины советского кино - Федор Раззаков"

«…А вот и ведущая нашей завтрашней церемонии открытия – Яна Докилева. Я с тревогой смотрел, как она переходит от столика к столику с бокалом мартини. Яна талантливая, эффектная, умная. Но стоит ей выпить, как весь лоск слетает с нее в одно мгновение. Вот и сейчас она, явно хорошо поддав, хотела общения. С каждым чокалась, смеялась. Когда подошла ко мне, я попросил шепотом:

– Яна, остановись. Ты помнишь, что завтра ведешь открытие?

– Марик, да я твое открытие с закрытыми глазами проведу! – Докилева плюхнулась на соседний стул и засмеялась собственной шутке. – Давай выпьем за самый лучший кинофестиваль на свете!

– Подожди минутку, мне позвонить надо. – Я отошел в сторонку и отыскал в телефоне номер ее мужа Моисея Михина: «Моисей, Яна себя плохо чувствует, забери ее. Она со мной в «Звезде».

Михин тихо выругался и пообещал прийти через пять минут…

…«Да мы только начали!» – послышался зычный вопль Докилевой. – Михин, ну ты чего? Дай отдохнуть!»…

Через полминуты все было кончено: Яна удалилась в номер в сопровождении мужа…

Через какое-то время из лифта навстречу мне бросилась Неля:

– Марк, катастрофа! У Докилевой фингал на роже, она не может вести открытие!

– Какой фингал, я ее только что видел, она с мужем ушла.

– Ну вот Моисей ей и поставил. Что делать-то?

В итоге нам пришлось искать другую ведущую…»

Кстати, на Рудинштейна за эти откровенные мемуары Догилева не обиделась. Вспоминает Марк:

«Таня Догилева меня поддержала. А я ведь про нее рассказал не самую красивую историю: как она на «Кинотавре» выпила лишнего, поссорилась со своим мужем и тот «наградил» ее синяком под глазом… Она могла бы, конечно, и обидеться на то, что я про все это написал, но она, напротив, меня поддержала. Позвонила и сказала: «Марк, держись!»

Но вернемся в начало 90 х.

О съемках в фильме «Жених из Майами» Т. Догилева вспоминает следующее:

«Фильмы Анатолия Николаевича Эйрамджана – одни из немногих, которые окупаются. Кому-то, может, его фильм «Жених из Майами» и не нравится, но, честно могу сказать, это не из-за моей роли: она такая маленькая, что ничего испортить или улучшить не могла.

Звонит мне как-то Эйрамджан и говорит: я хочу вам предложить небольшую роль, два съемочных дня. Я только открыла рот, чтобы отказаться наотрез, а он: один съемочный день в Москве, второй в Майами… Согласилась, не задумываясь…»

В середине 90 х Догилева и Мишин переехали в новую квартиру в Трехсвятском переулке, и вскоре после этого стали родителями. В ночь накануне Нового, 1995 года у них родилась дочь, которую счастливые родители назвали Катей.

Вспоминает Татьяна Догилева: «Долгие годы я искренне не понимала, как можно тратить жизнь на существо, которое все время орет, какается, писается, болеет. Считала, что есть занятия куда интереснее. Маленькие дети – говорю это без тени рисовки или желания кого-то шокировать – вызывали во мне отвращение. Мужа моя позиция устраивала: он довольствовался тем, что бывшая жена не препятствует его общению с сыном, и становиться отцом во второй раз не жаждал…

Но в начале девяностых работы для актеров не стало. У сатириков дела шли не лучше – спрос на их творчество резко упал. С голоду мы не умирали – но и только. Впрочем, куда больше, чем отсутствие денег, меня угнетала собственная невостребованность. За четыре года ни одного предложения… К истерикам, которые я постоянно закатывала, добавились запои… В конце концов я оказалась в зависимости – настолько серьезной, что пришлось прибегнуть к помощи врачей. Теперь знаю: пить мне нельзя категорически. Ни капли. Позволив «чуть-чуть» – сама остановиться не смогу…

И вот в этот самый момент, когда почти все валилось у меня из рук, я забеременела. Это было явное послание свыше. И мир для меня сразу стал другим. И следующие месяцы, когда я носила под сердцем желанного ребенка, я вспоминаю как сказку…»

Между тем у этой сказки была и мрачная сторона. Дело в том, что Догилевой сделали кесарево сечение, и, поскольку разрез долго не заживал, ее начали пичкать антибиотиками. А дочку при этом продолжали носить на кормление. В результате у девочки оказалась убитой вся кишечная флора. Домой ее выписали с жесточайшим дисбактериозом. И потянулись долгие месяцы лечения. Спасла девочку от страшных болей врач Филатовской больницы Наталья Элиава. Однако эта болезнь долго еще аукалась ребенку аллергией на любые лекарства, дизентерией, которой Катя переболела пять раз.

В начале февраля 1998 года Татьяна Догилева дебютировала в качестве театрального режиссера – на сцене чеховского МХАТа состоялась премьера поставленного ею спектакля «Лунный свет» по комедии Ноэля Кауарда (перевод М. Мишина). О том, как она пришла к идее попробовать себя в режиссуре, актриса рассказывает следующее:

«Мысль об этом спектакле сидела во мне уже давно. Но жизнь такая суетная – не хватало силы воли, чтобы решиться. А тут у меня образовалась пауза. Я должна была играть в одной антрепризе – фильм отменился. Я подумала, что если не сейчас, то я уже никогда не соберусь. Напряглась и стала заниматься этим проектом…»

А вот еще одна история из тех временем, не имеющая отношения к творчеству нашей героини, но хорошо рисующая ее достаточно твердый характер. Вспоминает Татьяна Догилева:

«Катя была еще маленькая, и мы находились вдвоем дома. Вдруг звонок в дверь. Мужской голос: откройте, хочу с вами познакомиться. Говорю – уходите. Начал ломиться. А дверь деревянная, хлипкая. Ребенок боится, кричит… Вызвала милицию и до тех пор, пока наряд не приехал, стояла под дверью с топором. Оказалось, что это был сосед снизу, который хотел познакомиться и озверел, когда я не открыла дверь. Меня спросили: буду ли писать заявление на него? Я сказала – да, буду, потому что мой ребенок очень испугался, да и я сама пережила большой стресс.

Наутро пришла его жена, сказала, что у них тоже маленький ребенок, стала плакать… И я забрала заявление. Но, как-то встретив его в подъезде, сказала: «Убью! Не дай бог что – просто убью!»

Что касается съемок Догилевой в кино, то их тогда было не так много. Во второй половине 90 х она записала на свой счет пять киноролей.

Из интервью Татьяны Догилевой конца 90 х: «Я очень не люблю читать газеты (настроение портится не столько от информации, как от тона). Телевизор смотрю от случая к случаю… Мне нравится замкнутая домашняя жизнь. Я никогда не стану «шикарной женщиной» – в смысле светской львицей. Этот тип мне совершенно чужд. Я не люблю макияж, предпочитаю спортивный стиль в одежде и терпеть не могу попадать в светскую хронику… Чтобы действительно отдохнуть, мне нужно тупо лежать на диване и читать детективы или глупые женские романы. Это удается делать во время больших перерывов в работе.

Мне не раз предлагали сниматься в рекламе, только их почему-то не устраивала моя цена. Я называла какие-то десятки тысяч долларов – они говорили «спасибо» и больше не звонили. Но это принципиально: считаю, что, если снимаешься в рекламе, за это должны о-о-очень хорошо платить!..