Читать книгу "Волки у дверей - Жереми Фель"

Родители тогда не стали никому жаловаться, но строго-настрого запретили им обоим общаться с нею каким бы то ни было образом. Однако через пару дней он вернулся в Мандерли, снова проникнув через дырку в решетчатой ограде. К счастью, дверь дома была открыта. Он бесшумно проник в дом и направился прямиком в гостиную, где все шторы были задернуты, отчего свет снаружи едва проникал. На журнальном столике лежала диссертация Клер, но Дамьен успел пролистать только самые первые страницы – он боялся, что она вот-вот нагрянет и заставит его отправиться в постель, – и поначалу очень удивился, что в название было вынесено слово чудовище.

Он только взял рукопись в руки, как вдруг с верхнего этажа послышался крик. С рукописью в руке он кинулся к двери, выбежал в сад – и затаился за деревом. Кричала Клер – он точно знал: она была все еще там. Дамьен попытался разглядеть ее за одним из окон – и тогда из Мандерли вышла женщина в черном, с забранными в узел волосами. Она остановилась на крыльце и, заложив руки за спину, стала оглядываться кругом, будто догадываясь, что он где-то здесь, рядом. Он дождался, когда она вернется в дом, выбрался из убежища, прокрался к себе в комнату, тотчас же раскрыл диссертацию и погрузился в чтение, не очень понимая, что читает, за исключением того, что речь шла о каком-то малом, который поджег родной дом и заживо сжег там своих родителей, потом изнасиловал нескольких девиц и перерезал им горло, а после был таков. В дальнейшем Дамьен десятки раз перечитывал похищенный текст, который теперь прятал в шкафу; эта история пугала его и очаровывала куда больше, чем вся подборка страшилок, она даже снилась ему. А недавно Ванесса сказала, что Мандерли продали, только никто не знает кому, и дом этот так и стоит с закрытыми ставнями. Клер все еще лежала в психиатрической больнице где-то под Парижем. Дамьен боялся, как бы и он однажды не оказался там: ведь порой, когда родители отчитывали его, он со злорадством воображал себе, как сожжет их обоих вместе с домом.

Дамьену все больше казалось, что он живет в мире, где ему нет места, и он взял в привычку запираться в своей комнате сразу по возвращении из коллежа: его комната стала тем самым убежищем, где он с радостью прятался до той поры, пока не вышел из подросткового возраста, удивляясь тому, как быстро течет время, – точно песок в песочных часах. Периодически он давал выход своим инстинктам, носясь по соседним улицам или мутузя кулаками боксерскую грушу, висевшую в гараже. Но скоро этого стало мало. Однажды, в начале года, его выгнали на неделю из коллежа за то, что он подрался с одноклассником – Жюльеном Огие, которого возненавидел после того, как тот, столкнувшись с ним в коридоре, обозвал его педиком. Дамьен повалил обидчика наземь и принялся изо всех сил дубасить по животу, снова и снова, пока их не растащил классный учитель. Родители устроили ему порядочную головомойку, и оно стоило того. Но он только смеялся им в лицо, вспоминая, как Жюльен валялся, распростершись на земле и харкая кровью. А через несколько месяцев он укусил Янна в руку, когда они поссорились у него в комнате из-за какой-то видеоигры. Отцу парня даже пришлось везти сына в больницу, где врачи наложили ему десять швов. Впрочем, впоследствии родители Янна никогда не запрещали Дамьену встречаться с их сыном. Потому как думали, что он это сделал ненарочно. Дамьена особенно любили взрослые, с которыми он общался. Он укусил Янна довольно сильно. И запомнил вкус его крови, несколько капель которой попали ему на язык. О Янне он думал все чаще, и эти мысли пугали его. Узнав, что Стива назначили вожатым, Дамьен стал умолять родителей, чтобы они оставили его на лето дома, но они все же уговорили его, сказав, что ему полезно проветриться, к тому же это поможет сдружиться с другими мальчишками, его сверстниками. В некотором смысле Дамьен даже поверил, что Стив с первого же дня относится к нему, как ко всем остальным ребятам в лагере. В конце концов, может, он и правда стал другим: ведь они не виделись года два. Потом, Дамьен и сам уже не был тем тщедушным пареньком, каким помнил себя в детстве. Теперь в случае чего он вполне мог бы за себя постоять. Только подумав об этом, он почувствовал, как перед глазами замерцали крохотные звездочки. Стив был мускулистее, и волосы у него выглядели чернее, как будто он их красил. От друга Дамьен узнал, что несколько месяцев назад

Стив бросил университет и перебивался случайными заработками, чтобы оплачивать однокомнатную квартиру в центре города. Стив всегда был непутевый, не то что Янн, учившийся на отлично почти по всем предметам. Если бы не их бесспорное физическое сходство, можно было бы подумать, что один из них, сам того не зная, был усыновлен. Юго сел по-турецки напротив Лоры, и она подмигнула ему. Повязав светлые курчавые волосы банданой, он открыл банку пепси. Лора была довольно симпатичная и походила на Кристен Стюарт[39] , хотя это сходство было обманчиво. Она, кажется, дружила с Юго, и Дамьен догадывался, чем они занимаются в палатке, пока все остальные спят.

– Сегодня ложимся пораньше, – предупредил всех Юго.

– Завтра у нас трудный денек, так что ровно в десять чтоб свет в палатках был потушен. И чтоб шума, как вчера, я не слышал. Возразить никто не посмел – все сидели и ели в давящей тишине. Покончив с ужином, Дамьен воспользовался короткой передышкой, отошел за одну из палаток, достал мобильный телефон и, оказавшись вдали от любопытных взглядов, проверил, ловится ли сигнал сети. Он едва успел разглядеть луну, как ее накрыла туча. Он попробовал ловить сигнал в разных местах, но безуспешно. Они и впрямь затерялись в этой глухомани. Он спрятал телефон и уже собрался возвращаться к остальным, как вдруг увидел Стива – тот стоял в паре метров от него, скрестив руки на груди.

– А мобильные телефоны у нас, кажется, запрещены, не так ли? – сухим тоном проговорил он.

– Давай-ка его сюда, пойдем назад – получишь обратно. Ничего не поделаешь – пришлось отдать телефон, правда, перед тем Дамьен все же успел его выключить. У него тряслись ноги, и он молился, чтобы Стив этого не заметил.

– Ладно, возвращайся к костру, – велел он.

– Говнюшонок несчастный, и что только мой братец в тебе нашел? – произнес он, но уже про себя. Дамьен безропотно повиновался. Возразить было нечем. Здесь он совершенно бесправный. Бредя к костру, он почувствовал, как у него наворачиваются слезы, и резким движением утер глаза кончиками пальцев, чтобы не проронить ни слезинки. Он снова сел на траву, злой и обиженный, потому что его схватили за руку с такой легкостью. Чувствуя, как от пламени костра быстро нагреваются щеки, он стал представлять себе, как Стив болтается на виселице… как Стива давит машина, за рулем которой сидит он… как Стив проваливается в бездонный колодец… как со Стива, привязанного к столбу, живьем сдирают кожу…

Через час лагерь отошел ко сну – только Дамьен, лежа на подстилке, тщетно пытался заснуть. Его семеро соседей по палатке спали как убитые, как будто им в жаркое подсыпали снотворного. Осталась еще неделя – потом он наконец вернется в Аннеси. С самого начала пребывания в лагере он даже не пытался сойтись с другими ребятами, поскольку чувствовал полную несовместимость с ними. Им всем как будто нравилось здесь: у них были общие интересы, они общались меж собой на одном языке, словно их сделали на одной фабрике. Хотя Дамьен не испытывал дискомфорта, как Вилли, он ощущал себя не в своей тарелке – на луне, как говорили те, кто обычно даже не пытался его понять. Но, в конце концов, он и сам не пытался вести себя как-то иначе. Вдруг он вздрогнул, услышав, как в ночи что-то заухало, – похоже, сова. Он напряг слух – но расслышал только треск пламени костра и голоса Стива и Юго, о чем-то споривших меж собой неподалеку. Дамьен успокоил себя, подумав, что огонь отпугнет диких зверей от палаток. По крайней мере, пока кто-то будет поддерживать очаг… Они бежали с Янном в лес. Уже была ночь, но он различал все кругом до мельчайших подробностей, чувствуя каждую частицу окружавшего их убранства. Луна как будто стала втрое больше, холодный ветер играл листвой, точно погремушками, а ветки казались такими острыми, что могли поранить воздух. Устав от беготни, они остановились на поляне. Янн стянул с себя сорочку, и Дамьен, приложив руку к его голой груди, почувствовал, как у него колотится сердце.