Читать книгу "Лики ревности - Мари-Бернадетт Дюпюи"

– Папа тебе рассказал?

– Да, сегодня. А я пересказала твоему брату, когда заходила пожелать ему доброго утра. Значит, правда, дочка? Но ведь он слепой! А ты еще не получила место в школе. Так что поживешь пока с родителями да подсобишь им, чем сможешь!

– Конечно, мама. Мы поженимся в будущем году. Спешить нам некуда.

– Надеюсь, что так, Изора! Ты меня понимаешь… А теперь ступай наверх, а то суп остынет!

Изора молча кивнула. Родители, не особенно стесняясь, показали, где ее место… Замирая от страха при мысли, что нужно будет снова смотреть на Армана, девушка медленно взошла на второй этаж по истертым до серости деревянным ступенькам, скрипевшим при каждом шаге. Изора призвала на помощь все свое мужество, дала себе слово улыбаться, быть ласковой и внимательной. И все же, когда она взялась за дверную ручку, захотелось убежать.

– Мама? – спросил Арман.

– Нет, это я, Изора. Можно войти?

«Входи!» – прозвучало нерадостно. Когда Изора переступила порог комнаты с закрытыми ставнями, несчастный инвалид лежал на кровати спиной к двери, с головой накрывшись одеялом. Девушка увидела достаточно, чтобы понять: Арман спал одетым, даже не расстилая постели.

– Я помогу тебе есть суп, – мягко предложила она.

– Не стоит, сам справлюсь. Спускайся, у тебя наверняка есть другие заботы. Мама имеет право обращаться со мной, как с маленьким ребенком, ты – нет!

Изора оставила реплику без ответа. Она поставила миску на прикроватный столик, рядом положила салфетку.

– Раз уж я здесь, хотела бы поговорить с тобой о Женевьеве, – сказала она без всяких околичностей. – Я встретила ее вчера вечером.

– Замолчи! Ни слова больше! Пусть катится ко всем чертям!

– Арман, насколько я поняла, она все еще не замужем и до сих пор любит тебя. Она – хорошая девушка… Не получится скрыть от нее, что ты жив. Еще я знаю, что ее мать умерла, оставив ей в наследство дом и деньги – что-то в этом роде, я точно не помню. Послушай, ты должен ей написать, иначе она придет проведать наших родителей – может, даже сегодня или завтра. Возможно, я вмешиваюсь не в свое дело, но будет лучше не скрывать от нее правду. И еще: когда она узнала, что мы с Жеромом Маро, который пришел с фронта слепым, собираемся пожениться, то сказала, что вышла бы за тебя, каким бы ты ни был, лишь бы живой!

Слова текли – стремительные, колкие, торжественные. Брат ни разу ее не перебил, и молчание показалось Изоре странным. Внезапно она поняла причину – плечи Армана тряслись от беззвучных рыданий.

– Прости меня, Арман! Прости! Я сделала тебе больно! – умоляла она, присаживаясь на край кровати.

– Пока ты говорила, я думал, что лучше бы мне умереть, потому что я теперь не человек, а урод! Урод, Изора! – кричал он, задыхаясь от слез. – Я вычеркнул Женевьеву из сердца еще там, в госпитале. Я убеждал себя, что она давно вышла замуж и счастлива. Изора, скажи ей, что меня похоронили где-нибудь далеко – в Марне! Пускай она уедет и больше никогда здесь не показывается! Тебе, пожалуй, не понять, но временами я готов свести счеты с жизнью. А иногда хочется жить, пользоваться тем, что я еще могу видеть, любоваться майскими травами, а по осени – дубовой рощей. Здоровье у меня хорошее, я смогу работать с отцом на нашей земле.

– Это не наша земля. Она принадлежит графу де Ренье, – по-детски возразила Изора.

– Не говори глупостей! Я здесь вырос, с детства возился с лошадьми. Мы с Эрнестом исходили все окрестности и болота, и о каждом клочке земли у меня есть воспоминания – и хорошие! Придет весна, и я буду гулять в полнолуние, смотреть на звезды…

Изора представила брата в ночи, похожим на блуждающую душу, которая обречена довольствоваться малыми радостями. Одинокий до боли, он будет бродить по полям в призрачном лунном свете…

– Ты еще так молод, – сказала она невпопад.

– Спасибо, что напомнила.

Арман сел на кровати и повернулся к ней лицом. Несмотря на полумрак, его уродство наводило ужас. Изора в панике зажмурилась.

– Ну вот! – глухо проронил юноша. – И остальные будут реагировать так же – пугаться, жалеть. В том, что Женевьева способна выйти за меня, я не сомневаюсь. Женщины всегда готовы на жертвы, а она – особенно. Но я не могу просить ее об этом. А наши поцелуи? Поцелуи, которые сводили с ума… Их больше не будет, как не будет и праздников, и возможности потанцевать вдвоем… Изора, окажи мне услугу! Сходи к Женевьеве прямо сейчас! Ты права, она заслуживает знать правду. Поведай ей, во что я превратился. И еще скажи…

По подбородку юноши стекала струйка слюны. Он со злостью обтер губы рукавом.

– Скажи ей, что если она любит меня по-настоящему, пускай уезжает и найдет себе мужа. Скажи ей… Если, не дай бог, она увидит мое лицо, я в тот же день повешусь! Поклянись, Изора, что передашь все в точности!

– Клянусь, – прошептала девушка.

Арман доверял сестре, а потому вздохнул с облегчением. Прикрыв лицо рукой, он лег на кровать.

– А ты правда собираешься замуж за Жерома Маро? – уже намного спокойнее поинтересовался он. – И этому не повезло, вернулся домой слепым. Черт бы побрал войну! Треклятая мясорубка, очковтирательство! Мы для них – всего лишь пушечное мясо… Изора, зачем тебе связывать жизнь с калекой? Ты – красивая девушка, могла бы найти жениха и получше. Или ты так его любишь? Влюбилась еще до того, как его мобилизовали? Господи, да ты же была еще совсем девчонкой!

– У любви нет возраста, – возразила девушка.

– И папа согласился на этот брак? Зять – углекоп?

– Бывший углекоп. Директор компании отказывается брать его на работу. Хотя сам Жером говорит, что знает все галереи как свои пять пальцев и мог бы на ощупь передвигаться под землей.

– Чтобы там подохнуть? Мама рассказывала о недавнем несчастном случае. Он произошел за несколько дней до моего приезда. Подумать только, погибло несколько человек.

– Из которых одного убили. Полиция проводит расследование.

– Что? Вот так история!

– Мама не рассказывала? Бригадира Альфреда Букара застрелили из пистолета.

– Букара? Fan de vesse! Этот не зря получил свою пулю… Ты, наверное, догадываешься, почему я так говорю.

Изора в растерянности пожала плечами. Арман привстал на локте, забыв спрятать изуродованное лицо. Она отвела взгляд и притворилась, что рассматривает что-то на полу.

– О чем я должна догадываться? После лицея я на год уезжала учиться в «Эколь нормаль». К тому же, хочу тебе напомнить, родители никогда ничего мне не рассказывают. Я для них – бельмо на глазу, и терпят меня только потому, что я приспособлена к работе. Всю войну я пахала, как вол, да и после – тоже, и никто мне даже спасибо не сказал!

– Я тебе верю, Изора.

– Прости, мне стыдно, что вывалила это на тебя.