Читать книгу "Путин. Прораб на галерах - Андрей Колесников"

— А кто запретил?

— Власти!

— Я постараюсь разобраться, — кивнул президент и наклонился к первому заместителю главы своей администрации Сергею Кириенко.

И в конце заседания все-таки зачитал справку, которую сделал господин Кириенко, в соответствии с которой не запрещал никто тот спектакль в Омске…

Евгений Миронов тем временем вспомнил еще один пример:

— И, например, срыв гастролей «Сатирикона» в Петербурге…

— Это не запрет… — покачал головой господин Путин. — Это активисты… Такие активисты пришли когда-то в редакцию Charlie Hebdo и расстреляли ее сотрудников… Нужно ли было наносить оскорбления представителям ислама? Другое дело, что они не хотели оскорблять…

Было совершенно неясно, занимает ли он в этой истории чью-нибудь сторону безоговорочно, хотя бы в душе.

— Но оскорбили, — констатировал Владимир Путин. — В общем, все тут зависит от чувства такта.

Очевидно, что террористам в этой истории не хватило чувства такта.

* * *

— Я всю жизнь занимаюсь дзюдо, — разъяснил Владимир Путин свое чувство прекрасного. — Там есть высшая оценка — иппон. Как определить, что это такое? «Бросок должен быть проведен сильно и быстро». А попробуй разберись, что такое «сильно и быстро»! Выработаны критерии определенные! И они соблюдаются! Не дай бог нарушить! Судью просто снимут и больше не пустят! Такие критерии нужно выработать и в творческой сфере!

Спорт и искусство, конечно, во многом схожи, но все же не настолько, скорее всего, как представляется Владимиру Путину.

Кастинг на главную боль

Кинематографическое

Встреча Александра Сокурова и Владимира Путина происходила в Константиновском дворце. За пару минут до появления режиссера на столе у Владимира Путина зазвонил телефон. Это было очень странно: в кабинете премьер появился впервые за много месяцев, чтобы провести здесь несколько встреч и не появляться еще несколько месяцев.

Казалось, все в этом кабинете должно было подчеркивать, что Владимир Путин и в самом деле, как он накануне заявил в интервью телеруководителям, работает намного больше, чем любой из советских руководителей.

К беседе с Александром Сокуровым ему, видимо, не надо было готовиться, ибо к встрече с интеллигентным человеком следует быть готовым всегда, какой бы неожиданностью она в конце концов ни стала бы.

Владимир Путин поздравил режиссера с успехом его фильма «Фауст» в Венеции. Они сидели, подтопая в глубоких диванах, и было, конечно, понятно даже без слов, что люди говорят об искусстве. Ну, в крайнем случае о чем-то таком же интимном.

Несколько минут назад в этой же комнате действующий премьер встретился с главой ОАО «РЖД» Владимиром Якуниным и сидели они (так как говорили про вывоз сельскохозяйственной продукции и энергетического угля) за столом, который перед встречей с режиссером успели вынести. И теперь в комнате царила принужденная творческая атмосфера.

— Это ваш личный успех, — сказал действующий премьер. — И все-таки это еще и показатель того, что российское киноискусство живо и развивается.

Режиссер не спорил, хотя мог бы или даже, возможно, должен был: все-таки искусство или живо, или развивается.

— Вы обратились к такому сложному произведению, как «Фауст» (впрочем, еще раньше Александра Сокурова к нему обратился господин Гете. — А. К.), и то, что вам удалось так его преподнести, само по себе является выдающимся результатом.

Сложилось даже впечатление, что Владимир Путин смотрел картину. Но оно было обманчивым.

— Как вы подбирали людей для этой картины? — поинтересовался действующий премьер.

— В разных странах, — разъяснил режиссер. — В Германии, Испании, Австрии, Скандинавии… В России, конечно… И никаких проблем с ними не было. Ни разу! Они все понимали, что общая задача у нас очень сложная, большая, страшная! Даже трудно представить, кто, если не мы, взялся бы за это!

Удивительно, но то, что в устах другого человека выглядело бы бахвальством, в устах Александра Сокурова было абсолютно естественным. Я понимал, что так и есть: вряд ли бы еще кто-то в мире взялся. А то еще и поскромничал режиссер.

— И мы хотели, чтоб наша картина по качеству не отличалась от высокобюджетных, — продолжил господин Сокуров.

Режиссер его уровня (если такие еще, конечно, есть) в состоянии решить, видимо, любую художественную задачу. Но эта задача была математической: у него было €9 млн а у создателей высокобюджетных картин ровно на порядок больше. И стереть эту разницу в состоянии и правда только гений.

— Вы просмотрели, говорят, сотни актеров? — спросил Владимир Путин.

— Тысячи, — уточнил режиссер. — Ошибиться нельзя было никак. Поэтому долго искали.

— В Германии в «Фаусте» разбираются все, как у нас в футболе или в хоккее, — сказал Владимир Путин. А мог бы сказать: как в «Капитанской дочке». И это было бы неправдой.

— Разбираются все, только читали не все… — откликнулся господин Сокуров. — Хотя с того момента, как это было написано, ничего ведь ровным счетом не изменилось. Люди те же. Это свойство большой литературы…

— Да, и у Толстого так же! — обрадованно согласился Владимир Путин. — Характеры однажды прописаны — и все. С тех пор их любой может узнать в современниках!

Разговор премьера с режиссером превращался в разговор режиссера с премьером.

— А ведь фильм на немецком? — уточнил Владимир Путин.

Александр Сокуров осторожно подтвердил.

— Так надо перевести на русский, — озабоченно произнес Владимир Путин.

Премьер два года назад фактически инициировал съемки «Фауста», когда помог с финансированием фильма после разговора с Александром Сокуровым в Германии. Оставалось решить, имеет ли он теперь право настаивать на том, чтобы актеры, как и спонсоры фильма, говорили на русском языке.

Александр Сокуров так не считал:

— У нас есть вариант с субтитрами. Мы показывали этот вариант в Ульяновске. И знаете что? Мы недооцениваем нашего зрителя! Никто не встал и не ушел! У нас есть зритель! Он есть! Он есть!

То есть, если у нас нет кино, это не значит, что у нас нет зрителя. Интересно, работает ли наоборот?

— И все-таки на русском языке? — настаивал господин Путин.

— Есть еще вариант закадрового звучания, — невозмутимо ответил Александр Сокуров. — Мы, русские, можем позволить себе великодушно относиться к таким фильмам в оригинале. Пусть люди вслушиваются в языки! Иначе мы потеряем часть характера! Причем немецкого характера! Хотя язык тяжелый…

— Спорно, — пожал плечами господин Путин.

Режиссер все-таки произвел на него впечатление своим упрямством. Никак не хотел дублировать «Фауста». При всей привязанности Владимира Путина к немецкому нежелание Александра Сокурова уступить даже миллиметр своего художественного пространства, очевидно, задевало сильнодействующего премьера.