Читать книгу "Ваша до рассвета - Тереза Медейрос"

Маркиз стукнул по полу тростью, его побагровевшее лицо блестело от пота.

– Что там, доктор? Вы что–то обнаружили?

Проигнорировав его, доктор Гилби повернулся вокруг своей оси и ткнул пальцем в сторону окон.

– Закройте снова занавески. Немедленно.

Беквит и миссис Филпот со всех ног помчались выполнять приказание. Несмотря на то, что остальным слугам было запрещено заходить в комнату, Саманта несколько раз за прошедший час видела, как за окнами промелькнули головы Питера и Филиппа.

Полумрак, который наступил вместе с закрытием портьер, дал ей долгожданную отсрочку. Наконец–то она смогла изучить Габриэля, не пытаясь скрыть в своих глазах желание. Сейчас, когда на ней больше не было защищающей преграды в виде очков, она чувствовала себя так, словно все ее чувства были выставлены на всеобщее обозрение.

Доктор Гилби приложил огромную лупу к передней части железного шлема. Когда он поднял мерцающую пламенем свечу перед лицом Габриэля в шлеме, Гонория поднялась на цыпочки, чтобы заглянуть ему через плечо.

– Что вы сейчас видите? – спросил он Габриэля.

– Движущиеся тени? Очертания? – Габриэль покачал головой, его глаза сузились, поскольку он изо всех сил пытался сосредоточиться. – Честно говоря, не слишком много.

– Превосходно, – заявил доктор, вручая свечу Гонории.

Он снял с масляной лампы, что висела у него на локте, стеклянный абажур, и быстро поднес лампу к лицу Габриэля. Габриэль заметно вздрогнул.

– А теперь?

Габриэль отвернулся, чтобы не смотреть прямо на лампу.

– Огненный шар, настолько яркий, что я едва могу выносить его.

Невозможно было понять, что сулил прерывистый вздох доктора Гилби – счастье или беду. Он отстегнул свое устройство от головы Габриэля, затем повернулся и махнул руками на окна, словно маэстро, который только что закончил дирижировать оркестром.

– Можете открыть занавески.

Когда Беквит и миссис Филпот снова раздвинули тяжелые портьеры, гостиную залил яркий солнечный свет. Саманта уставилась на свои руки, боясь смотреть на Габриэля.

Маркиз взял дрожащую руку своей жены и крепко ее сжал. Даже Юджиния и Валери вышли из дремы и с надеждой уставились на доктора двумя парами зеленых глаз, так похожих на глаза их брата.

Но именно Габриэль нарушил напряженную тишину.

– Почему такая внезапная перемена, доктор? До этой ночи я даже не мог отличить свет от тьмы.

Заталкивая свое железное устройство обратно в сумку, доктор Гилби покачал головой.

– Возможно, мы так никогда этого и не узнаем. Я подозреваю, что сильный удар по голове сместил сгусток крови, который мог бы рассасываться несколько месяцев, если бы ему вообще это удалось.

Габриэль осторожно потрогал глубокую рану на виске.

– Мне давным–давно надо было приказать дворецкому дать мне по голове какой–нибудь из моих тростей.

Саманте хотелось подойти к нему, обнять и поцеловать его рану, которую он получил из–за нее.

Она не имела права прикасаться к нему, но она могла задать вопрос, который висел в воздухе невысказанным. Вопрос, который все остальные слишком боялись задать.

– Он будет снова видеть?

Доктор похлопал Габриэля по плечу, его голубые глаза засверкали.

– Может потребоваться несколько дней или недель, прежде чем ты сможешь разобрать что–то, кроме теней и очертаний, сынок, но у меня есть все причины думать, что вы полностью поправитесь.

Саманта прижала руку ко рту, заглушая уже готовый вырваться всхлип.

Гонория издала радостный возглас и бросилась Габриэлю на шею. За ней и остальные родственники окружили его – Юджиния, Валери и мать сжимали его в надушенных объятиях, а отец от всего сердца хлопал по спине. Даже Сэм подпрыгивал, присоединяясь к счастливому столпотворению и дополняя веселые взрывы болтовни и смеха своим пронзительным лаем.

Саманта оглянулась и увидела госпожу Филпот в объятиях Беквита, ее узкая спина дрожала от переживаемых эмоций. Дворецкий через плечо домоправительницы встретился взглядом с Самантой, и она готова была поклясться, что видела в его глазах понимание и симпатию.

Она встала и выскользнула от комнаты, понимая, что для нее там больше нет места. Она прошла по лестнице на второй этаж, ее спина была прямой, и голова гордо поднята на случай, если кто–то из слуг увидит ее. Наконец, добравшись до своего убежища в спальне, она зашла внутрь и заперла на засов дверь.

Прижимая руку ко рту, чтобы заглушить рвущиеся наружу рыдания, она съехала спиной по двери на пол и согнулась почти пополам от внезапно нахлынувших радости и горя. Даже когда слезы закапали на тыльную сторону ее руки, она не могла точно сказать, плакала ли она из–за Габриэля или из–за себя.

* * *

Саманта в ночной рубашке сидела на краю постели и методично заплетала волосы. Это было единственным телодвижением, которое она совершила после того, как забаррикадировалась в своей спальне этим утром. Когда миссис Филпот прислала к ней Элси с подносом ужина, она покорно съела всю тарелку капустного супа, хотя на самом деле ей хотелось вылить его в окно. Если бы только она могла жить одним днем, то, вероятно, ей бы не пришлось оказаться лицом к лицу с будущим.

Будущим без Габриэля.

Ее пальцы дрогнули. Наполовину заплетенная коса выскользнула из руки. Она больше не могла отрицать правду. Ее работа здесь была закончена. У Габриэля больше не было в ней никакой потребности. Он вернулся туда, где он и должен был быть – в любящие объятия своих родственников.

Она слезла с кровати, подошла к большому платяному шкафу и вытащила свой потертый кожаный чемоданчик. Она оставила его открытым около кровати и отстегнула крышку своего сундучка.

Она никогда не думала, что будет тосковать по уродливой сарже и шерстяным чулкам, которые она носила с того момента, как приехала в Ферчайлд–Парк, но сейчас ей внезапно захотелось спрятать в них лицо и заплакать. Мягко сдвинув верхнюю одежду в сторону, она вытащила единственные чистые сорочку и нижнюю юбку и затолкала их в чемоданчик вместе с тонким томиком стихов Марлоу. Она уже собиралась закрыть сундучок, когда ей на глаза попался уголок писчей бумаги кремового цвета.

Письма Габриэля.

Она пыталась убрать их так глубоко, чтобы они больше никогда не показались на свет божий. И все же они снова оказались здесь, столь же непреодолимо привлекательные, что и в день, когда они были получены.

Саманта вытянула перевязанный лентой сверток и позволила крышке сундучка самой закрыться. Она пересела на край кровати и пробежала кончиками пальцев по бумаге, которая была так истерта от частого использования, что могла порваться просто от ее прикосновения. Она представила себе Габриэля, нежно касающегося тонких листков своими сильными руками и взвешивающим каждое слово так, словно оно было из золота.